Глас бесптичья - Константин Миг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вскоре покинув дворец и выйдя в город, мужчина нанял машину, и та доставила его к северной окраине столицы. Заплатив и выйдя наружу из душного автомобиля, Франц оказался в захудалом тёмном районе Вольтата, где обитали в основном те, у кого не хватало средств на жизнь в более благополучных кварталах. По краям узкой заснеженной улочки стояли неказистые двухэтажные дома, возведённые ещё при предыдущем императоре — ныне изуродованные старостью и пренебрежительным отношением жильцов.
Оглядевшись, Агелих пошёл вдоль по улице, видимо, направляясь к пустырю, в одном из концов которого стояла невысокая бетонная будка с железной дверью. Пустырь располагался в удалении от жилых домов, так что Франц не боялся, что его заметят. Достигнув будки, он достал из кармана связку ключей и открыл ржавую тяжёлую дверь. Проникнув внутрь и ступив на каменную лестницу, ведущую вниз, профессор запер дверь и неспешно начал спускаться. Вскоре он заметил белый выключатель, вмонтированный в холодную кирпичную стену, щёлкнул им, и с потолка в коридор хлынул неживой электрический свет. Через минуту Франц добрался до следующей двери, которую ему так же, как и первую, пришлось сначала отпереть, а потом запереть уже изнутри. За ней находилась просторная комната, в дальней стене которой зиял чёрный пролом. Улыбнувшись, Агелих подошёл к нему и вскоре оказался по другую его сторону. За ним располагалась лаборатория — громадная база, неизвестно когда и кем, построенная под землёй.
Включив свет и насладившись жужжанием ламп, мужчина бросил взгляд в центр помещения, где на специальном возвышении с ржавым металлическим трапом, ведущим к южной стене, стоял ужасающих размеров танк. Мало того, что своими габаритами он мог конкурировать с некоторыми моделями бронеходов, но также был оборудован странного вида антеннами, а у его основания крепились массивные суставчатые механизмы. Из разных концов лаборатории к танку тянулись тысячи проводов электропитания и несколько прозрачных трубок, по которым циркулировала красная и зеленоватая жидкости.
— Вот я и вернулся, брат, — сказал Агелих и неторопливо зашагал к танку.
Он слышал, как внутри что-то шевелится и сопит, и радовался этим звукам, как сердцебиению собственного ребёнка. Поднявшись по металлическим ступеням к башне боевой машины, профессор с большим усилием освободил вход и проник внутрь. Тотчас в утробе танка зажглись многочисленные огоньки — красные, жёлтые, оранжевые, которые, впрочем, почти не освещали окружающее пространство. Ступив на металлический пол и подойдя к невысокой двери, Агелих отворил её и оказался в довольно просторном помещении, в центре которого на скелетообразном механизме застыло чёрное нечто. К его сухому, морщинистому телу было присоединено множество трубок, скрывавших ноги и тазовую кость. Руки и шейный отдел монстра крепились к суставчатым манипуляторам, позволявшим изуродованному существу двигаться. При виде профессора, нечто издало приглушённый хрип, и открыло глаза — жёлтые с сеткой красных капилляров. Сморщенная кожа на его лице задёргалась, будто монстр хотел что-то сказать.
— Прошу тебя, побереги силы, — произнёс Франц. — Я пришёл с плохими новостями.
Тотчас послышались псионические вибрации, и Агелих насторожился.
— Не надо, — попросил он. — Успокойся.
Монстр дёрнулся на металлических фиксаторах и издал гортанный звук. Скрипнув, манипуляторы пришли в движение, и профессор в ужасе шарахнулся в сторону.
— Прошу, выслушай меня… — взмолился он. — Брат, прошу…
Эти слова внезапно возымели действие — чудовище остановилось и закрыло глаза, будто давая понять, что профессор может объясниться. Франц, мелко дрожа, вздохнул и заговорил.
— Они пренебрегли и мной, и тобой. Я показал проект научному совету, но мне отказали, это ты помнишь. Я добился аудиенции с императором, но и Тенеран не стал меня слушать. Сегодня я предпринял последнюю попытку и подкараулил принцессу. Она, как и её отец, выказала сомнение и пренебрежение, поэтому официально показать тебя людям я не могу, — промолвил Агелих и в тот же миг ощутил, как костлявая лапа монстра схватила его за шею. Вскрикнув, Франц попытался высвободиться, но чудовище, шипя и хрипя, сжимало пальцы всё сильнее. Несмотря на его тело, искалеченное и на первый взгляд слабое, чудовище обладало невероятной силой.
— Но, я… Всё равно… — задыхаясь, шептал Франц, — всё равно освобожу тебя… Это единственный выход. Отпусти…
Чудовище сощурилось и медленно, будто нехотя, отпустило биолога. Тот упал на колени и закашлялся. Это продолжалось в течение нескольких минут, после чего мужчина улыбнулся и посмотрел на чудовище, нависшее над ним громадой их плоти и металла.
— Я сделаю всё, чтобы ты снова увидел свет, — промолвил Агелих. — И я заставлю всех принять тебя. Ты совершеннейшее существо, какое когда-либо жило и мыслило, и мы докажем это, даже если придётся умертвить множество людей. Просто положись на меня, и совсем скоро мы покажем ничтожествам, пренебрегшим нами, твоё могущество!
Ⅲ
Утром следующих суток Раапхорст стоял у дверей в покои Леона и Невелис. Молодые люди теперь открыто жили вместе и делили на двоих три комнаты, не считая ванной и кухни. Черноволосый мужчина трижды постучал и скрестил руки на груди, приготовившись ждать, сколько потребуется. В эту минуту он вспоминал себя самого, некогда влюблённого и окрылённого, и его душу наполнял ироничный смех.
— Если мне и Елене препятствовал весь Дексард, и мы ухитрялись видеться друг с другом и проводить наедине длительное время, то об этих милых детишках и говорить нечего. Им никто не мешает, и их счастье совершенно, а потому они могут позволить себе опоздание, чтобы побыть вместе ещё какое-то время, — негромко сказал Евгений.
Однако, он не учёл того факта, что для молодых людей на протяжении большей части их жизни главным принципом являлся долг, а потому пообещав что-либо, они держали слово, даже если это влекло за собой некоторые неудобства. После того, как Раапхорст постучал, прошло около двух минут, и двери бесшумно открылись. Первой в коридор вышла Невелис, за ней последовал Леон. Евгений оглядел их, поприветствовал, и все трое двинулись к выходу из крыла.
— Ты уверен, что нам можно с ним говорить? Он может быть шпионом, и в таком случае мы подведём нас под удар, — заметил Леон. — Вряд ли Греф позволил тебе…
Евгений пару минут шёл молча. Лишь когда вопрос повторила Невелис, он ответил:
— Старик явно не в состоянии запрещать после вчерашнего. Думаю, он не будет сердиться.
— А что было вчера?
На ходу
