Воинство сатаны - Дмитрий Воронин

Они не торопясь шли по длинному коридору — подземному тоннелю, соединявшему Ноэль-де-Тор с внешней стеной. Здесь было пустынно — право доступа в подземелья любого из пяти Шпилей имели только Старшие и Высшие маги. Сейчас в Цитадели таковых было немного.

Дерек, как обычно, щеголял в черном кожаном камзоле, прекрасно сочетающимся с его платиновыми волосами, длинными, спускающимися до лопаток. На боку висела длинная изящная шпага — все знали, что оружием дер Сан владеет в совершенстве. Хотя, конечно, клинок для мага был не более чем развлечением… а уж для Высшего мага, к каковым он был причислен еще лет двадцать назад, и подавно.

Его спутник явно демонстрировал свою приверженность традициям — на нем был длинный просторный балахон из дорогого темно-синего бархата, весь обшитый руническими письменами, и такая же синяя шляпа. Он был уже стар — куда старше Дерека — и выглядывавший из-под полей шляпы крючковатый нос и редкая кустистая бороденка ясно говорили о том, что время расцвета мужской силы Зарида дер Рэя осталось в далеком прошлом. Хотя сам он с этим бы не согласился — один из лучших, после дер Унвейта, знаток алхимии, Зарид без труда мог приготовить — и готовил не раз — зелье, способное восстановить его мужские силы. Пусть и на время. А капелька иллюзии — и любая женщина видела перед собой не старика с желтой морщинистой кожей, седыми бровями и бледными, почти бескровными губами, а молодого богатыря, играющего мускулами… это невинное колдовство помогало дер Рэю легко находить женщин, с радостью готовых скрасить его одинокие вечера… и столь же одинокие ночи.

Зарид был не в настроении. Вообще говоря, он редко пребывал в благодушном состоянии, и если бы не неписаный кодекс Высших магов, запрещавший им искать ссоры друг с другом без одобрения магической дуэли Советом, он давно бы уже нарвался на неприятности. Вот и сейчас в голосе дер Рэя сквозила неприкрытая угроза. Толку в этом было немного, она была напускной, ни один из Высших магов, будучи в здравом уме и твердой памяти, не рискнул бы нарушить правила и бросить равному себе вызов… по крайней мере по пустякам.

— Ты хочешь сказать, Ульрих имеет право решать, над чем мне работать?

— Нет, — усмехнулся Дерек, — не хочу. У каждого свои идеи. Просто я сомневаюсь, что Ульрих даст добро на использование алмазного порошка на твои цели, Зарид. Его осталось не слишком много.

— Еще бы, — хмыкнул Зарид. — Почти все запасы вбухали в эти стены и башни… зачем, спрашивается? Подумаешь… вечный материал. Не бывает ничего вечного.

— Ты о первом законе?

— Разумеется. То, что человек способен построить, он же может и разрушить, разве не так? И потом, неужели кто-то думает, что когда-нибудь Хрустальная Цитадель будет атакована этими примитивными катапультами? Для алмазной пыли можно было найти применение и получше.

— Угу, — пробормотал Дерек, словно про себя. — На твои эксперименты.

Зарид дер Рэй сделал вид, что пропустил шпильку мимо ушей. Некоторое время они шли молча. Тоннелъ был освещен мягким, слегка желтоватым светом. Время жизни белых матовых шаров было огромным и, хотя когда-нибудь и им суждено исчерпать вложенный в них свет, случится это очень нескоро. По обе стороны коридора тянулись плотно закрытые двери. Одни из них вели в помещения, сплошь заваленные книгами — в том числе невероятно древними, прочесть которые могли лишь немногие — и даже не все из Высших. В других помещениях скрывались вещи посерьезнее — и немало было таких дверей, на которых, кроме прочных бронзовых запоров, можно было заметить и следы охранной магии, способной в мгновение ока испепелить любого, кому пришла бы в голову мысль хотя бы дотронуться до массивных, выполненных в виде львиных голов дверных ручек. Здесь, в подземельях Шпиля Познания, хранилось все самое ценное, чем располагала Хрустальная Цитадель.

— Я намерен требовать созыва Совета, — вновь заговорил дер Рэй. — Мои эксперименты входят в решающую стадию, ургам необходим настоящий идол, не какие-то резные деревянные статуи, которые они старательно поливают кровью.

— Конечно, — с оттенком ехидства вставил Дерек, — это должно быть прекрасное изображение бесконечно мудрого божества. Как себя чувствуешь в шкуре демиурга, Зарид? Не жмет?

— Я не понимаю твоего сарказма, — насупился старый маг. — Может быть, я и не бог…

— Только «может быть», а?

— Не надо ловить меня на слове, — фыркнул дер Рэй. — Я не бог, но ургов создал я.

— Ты только лишь изменил их.

— Не важно. То, что получилось, уже является новым народом. Когда Унвейт создавал своих ньорков из людей, никто ведь не сомневался в том, что это новые живые существа, не существовавшие ранее. Или ты считаешь иначе?

— Унвейт не претендует на звание Создателя. И не требует от ньорков, чтобы его называли Вечным…

— Это не я придумал, это они сами, — махнул рукой Зарид. — И потом, Унвейт делал тупых солдат, пусть и хороших. Старику просто не хватило смелости замахнуться на что-то более значительное.

— А тебе хватило.

— Как видишь…

— Я говорю о другом. — Дерек был серьезен как никогда. — Никто из Высших магов не пытался играть роль бога. Да, мы можем многое, в том числе и то, что сделал ты… не надо столь презрительно щуриться, Зарид, не надо. Унвейт может все то, что можешь ты, и еще столько же. Но никто и никогда не пытался создавать новую расу разумных существ. Ньорки, сам понимаешь, под понятие «раса» не подпадают, размножаться они не умеют. Конечно, это было заманчиво… а ты знаешь, что Унвейт попробовал? Не так, как ты, он решил создать разумного скакуна. То, что получилось…

— Я знаю, — хмуро бросил Зарид. — Раб получился. Преданный, тупой… выносливый.

— Вот именно. Когда магиконя ведут на бойню, он понимает, что его ждет. И все же идет, он не может иначе, не может не подчиниться. Разумное существо нельзя доводить до такого состояния. Милосерднее его просто убить.

— Не надо мне рассказывать то, что я знаю и так.

— Видимо, плохо знаешь. Унвейт признал эти эксперименты жестокими и в своей книге, где описывал технологию экспериментов, дал понять, что его отношение…

— Да читал я. — Зарид всем своим видом показывал, как его раздражает этот разговор. — Двуличный ублюдок… можно подумать, ньорки не разумны. И потом, эта манера Ун-вейта изъясняться… я могу поклясться, что никто, прочтя эту книгу, не поймет ни слова из его философских рассуждений. Старик слаб и душой, и телом. Ему не хватает смелости принимать решения. Я просто пошел дальше.

— Пустой это разговор, Зарид… созывай Совет, твое право.

— Непременно, Дерек.