Воинство сатаны - Дмитрий Воронин

— Я против, — предельно коротко изложил свою точку зрения Зорген. Потом, подумав, добавил: — Осталось всего шесть кристаллов алмазной пыли.

— Да-да… всего шесть, — задумчиво поддакнул Унвейт, глядя куда-то в угол. — А мои эксперименты, мой юный друг? Для меня ведь, знаете ли, каждый кристалл бесценен. А вы… каким-то дикарям…

— Я категорически против, — заявила Тионна. — Я вообще не понимаю, что тут обсуждать? Кристаллы нужны Цитадели, и в это неспокойное время мы не можем пожертвовать ни одним из них…

— Но… — попытался встрять Зарид,

— Конечно, из каждой ситуации есть выход, — мило улыбнувшись, проворковала она, вкладывая в свой тон изрядную дозу яда. — Если благородный Зарид дер Рэй захочет покинуть Цитадель… покинуть навсегда, то с нашей стороны будет справедливо выделить ему часть имущества. Один кристалл.

— Ну… зачем так сразу, целительница? — Старый Унвейт продолжал изучать глазами дальнюю стену. — Наш юный друг просто нуждается в разъяснениях. Уверен, если мы поможем ему понять, что кристаллы необходимы для более важных нужд…

Унвейт понимал, что нарастающая напряженность между волшебниками и людьми не позволяет разбрасываться Высшими магами — даже такими, как Зарид. Если начнется война… впрочем, он вполне отдавал себе отчет, что миром это дело не кончится — что ж, тогда Цитадели понадобятся все силы. Именно поэтому он был в принципе готов поддержать Зарида. Конечно, старому скопидому было до смерти жалко драгоценных кристаллов, но, с другой стороны, в этом случае Рэй будет ему кое-чем обязан, а Унвейт был не из тех, кто не смог бы при случае взыскать долг.

Это понимал и сам Зарид — и менее всего ему хотелось бы попадать в должники к Алхимику. Поэтому он приготовил еще один ход — как ему казалось, беспроигрышный.

— Я, видимо, не вполне ясно выразился, господа. Я не претендую на кристаллы, принадлежащие Цитадели. Мне нужно лишь ваше одобрение… и я готов отправиться за ними сам. В Гавань.

Слова были сказаны, и, казалось, порыв ледяного ветра пронесся по Залу Совета, заставив вскочить с перекошенным от бешенства лицом Тионну дер Касс, вынудив поежиться Дерека, взлохматив седые волосы Унвейта, а может, они у него просто встали дыбом? И ведь было от чего…

— Да что этот недоумок о себе возомнил? — шипя от ярости, выплевывала слова Тионна, обращаясь преимущественно к Зоргену, в котором видела сегодня своего единственного союзника. — Я, конечно, знала, что у Рэя вместо головы задница…

— Полноте, прекраснейшая, — рискнул вмешаться Дерек, для которого слова приятеля тоже явились полнейшей неожиданностью. — Давайте не будем опускаться до оскорблений. Тем более что такие слова неуместны в ваших чудных устах, сиятельная.

— Я должна была сказать «жопа»? — не унималась Тионна. — Или мало было прошлых экспериментов с Гаванью? Может, кто-то из присутствующих страдает временной потерей памяти? Так я напомню!

— Никто ничего не забыл, леди Тионна, — спокойно заметил Зарид. — Но должен также напомнить и вам, что большая часть упомянутых вами событий связывается с Гаванью лишь по косвенным признакам. Нет никаких весомых доказательств…

— А волки, покрывшиеся костяными пластинами, это для вас не доказательство? А лошади, отрастившие чешую, клыки и рога? Или вы хотите, чтобы в следующий раз рога выросли у вас? О, я понимаю! Вы мечтаете об одном роге… пониже пупка!

— Фу, как пошло, — поморщился Зарид, ничуть не изменяя тона. — Да, считается, что мутации волков и лошадей произошли из-за открытия врат Гавани. Но, коллеги, ведь это лишь предположения, не так ли? Мы, разумеется, разработали стройную теорию, в достаточной мере объясняющую данный феномен, но верна ли она? Или, допустим, мы имеем дело просто со стечением обстоятельств?

— А Потоп?.. — взвизгнула Тионна и тут же осеклась, понимая, что сказала глупость.

Разумеется, это неосторожно вырвавшееся слово не осталось незамеченным.

— Об истинных причинах Потопа нам совсем ничего не известно, — с деланно равнодушным видом заметил Дерек. — Конечно, он прекрасно вписывался в теорию… но помилуйте, сиятельная. Ведь нет никаких достоверных сведений о том периоде. И потом, ведь это будет не более чем один прокол. Теория множественных пространств, одним из наиболее авторитетных авторов которой вы, сиятельная, являетесь, говорит о том, что точечный прокол не вызывает серьезных последствий. Вы же не хотите сказать, что ваши блистательные выкладки имеют изъяны.

Целительница смерила Дерека совершенной убийственным взглядом и нехотя выдавила из себя:

— Нет… в теории нет изъянов. Один прокол… да… наверное, серьезных последствий… не будет.

Дерек тяжело вздохнул. Он понимал, что этой фразой, загнавшей целительницу в угол, он подписал себе приговор. Теперь — никаких компромиссов. Тионна, гарантированно, запишет его в число своих врагов, и что характерно, на веки вечные — она никогда не прощала обид. Самое досадное, что он не хотел особо помогать Зариду в этом споре. Хватит ему аргументов — хорошо, не хватит — что ж, значит, не судьба. Только отдать голос в поддержку, ничего более. И вот на тебе, не удержался. Кто, спрашивается, за язык тянул?

— Я готов согласиться с предложением мэтра Рэя, — неожиданно заявил Зорген. В Зале Совета повисла напряженная тишина, все пытались осмыслить услышанное и отказывались верить собственным ушам. Ульрих никогда не менял принятого решения, даже в тех случаях, когда упрямство шло ему же во вред.

Огненный маг встал во весь свой немалый рост. Медленно оглядел всех присутствующих. Затем заговорил, чеканя каждое слово.

— Я готов согласиться. Но с условием. Помимо кристаллов, Зарид дер Рэй должен принести кое-что еще. Боевые заклинания. Три. Не меньше.

— О Эрнис… Ульрих, ты же помнишь записи… Лавка Снов не принимает золото или драгоценности.

— Я все помню, мэтр Сан, — отрезал маг. — И я помню, какую цену они назначают за свои товары. Если мэтр Рэй намерен получить наше одобрение этого… гм… визита, то он заплатит.

Все взгляды обратились в сторону Зарида. В глазах Дерека была написана просьба — откажись. Откажись, пока не поздно. Тионна смотрела с ненавистью — она уже знала результат и оттого, что уже не могла изменить его, бесилась еще больше. Унвейт смотрел сквозь Зарида, в глазах его было ожидание — и ни малейшего проблеска интереса. Он тоже не сомневался в ответе. И только холодные глаза Зоргена не выражали ничего.

Зарид некоторое время молчал. Затем, тряхнув головой, коротко бросил одно единственное слово:

— Согласен.

Оракул открыл глаза. Все трое слушателей, даже тьер, сидели неподвижно, чуть не разинув рты. И внимали…