Зеленые и Серые - Тимоти Зан

Смит натянуто улыбнулся.

— А пока ем, хотите выяснить, что на самом деле происходит?

Фишбурн добродушно улыбнулся, положил Смиту руку на плечо и мягко, но решительно подтолкнул его к машине.

— Вроде того.

— А что, если я не смогу рассказать больше, чем вы уже знаете?

— Тогда десерт за ваш счет.

— Господи… — пробормотала Стефани. С побелевшим лицом и широко раскрытыми глазами она сидела между Ионой и мужем. — Двести воинов?

— Полагаем, что именно столько, — сказал Ференцо.

— И вы не знаете, где они? — спросил Рой.

Даже с противоположного конца комнаты Роджер увидел, как у Ференцо напряглись мышцы на шее.

— Пока нет, — ровным голосом произнес он. — Мы сейчас над этим работаем.

— Приятно слышать, — не без сарказма проговорил Иона. — И когда же именно ты собираешься привлечь реальных экспертов по зеленым?

— Если ты имеешь в виду серых, не знаю в настоящий момент я даже не уверен, что это следует делать.

— Не уверен, что следует? — отозвался Иона. — Ференцо, речь идет о побоище. Двести воинов… — Он осекся, взглянув на троих зеленых и Джордана, сидевших вплотную на другой кровати. — Зенас, расскажи ты.

— По воспоминаниям сказителей о последней войне можно заключить, что один зеленый воин обычно справляется с четырьмя — семью серыми, — тихо сказал Зенас. — А вас сколько, около семисот?

— Шестьсот восемьдесят, — сказал Рон. — Но только около четырехсот — взрослые и подростки, которые могут сражаться. — Он посмотрел на жену. — Включая взрослых женщин.

— Посчитай, Ференцо. — Иона мрачно взглянул на полицейского. — Нас четыреста, и шестьдесят зеленых воинов, как мы думали, давали примерно равный баланс сил. — Он перевел взгляд на Роджера. — Двести воинов — это мгновенное уничтожение серых.

— Вы должны предупредить их, — сказала Стефани, умоляюще глядя на следователя. — Вы должны.

Ференцо вздохнул.

— Вся проблема в Николосе. Конкретнее, как именно он поступит, если серые поведут себя иначе, чем он ожидает.

— Что это значит? — спросил Иона. — Если не станем плясать под его дудку?..

— Дай ему сказать, сынок, — перебил Рон тихим, но твердым голосом.

— Спасибо, — сказал Ференцо. — Предположим, мы расскажем Торвальду о плане Николоса, как мы его представляем. Станет ли он посылать людей в Верхний Манхэттен, к месту ложной атаки? Или сосредоточится на защите главных районов, где живут серые?

— Вероятно, последнее, — кивнул Рон. — Да, я понял, в чем дело. Если мы не пошлем достаточно сил в северную часть острова, Николос, вероятно, перейдет к другому плану.

— Именно, — ответил Ференцо. — К сожалению, мы не знаем, в чем именно заключается план Б.

— А мы уверены, что знаем, каков план А? — спросила Лорел.

— Нет, точно не знаем, — признал Ференцо. — Но даже известная нам часть плана станет бесполезной, как только Николос поймет, что Торвальд и Хафдан не приняли игру. И тогда мы вообще не сможем на него повлиять.

— А почему не рассказать Торвальду, ну, скажем, половину правды? — неуверенно спросила Меланта, держась за руки Джордана и матери, сидящих по обеим сторонам от нее.

— Ты что, предлагаешь послать наш народ в ловушку? — напряженно спросила Стефани.

— Уверена, она не это имела в виду, — так же напряженно возразила Лорел в защиту дочери.

— Я не знаю, что она имела в виду, — резко ответила Стефани. — Но сказала она…

— Хватит, — перебил Ференцо. — Успокойтесь все.

— Вам-то легко говорить. — Стефани уставилась на него горящим взглядом. — Они не собираются уничтожать ваш народ.

— Меланта тоже не собирается уничтожать ваш народ, — раздраженно напомнил Ференцо. — Или вы об этом забыли? — Он показал на зеленых. — Предпочитаете покончить с этим дурацким миром и начать войну прямо здесь? Давайте — у вас же молоты-пистолеты. Может, стрелять начнете?

Наступило неловкое молчание.

— Не валяйте дурака. — Голос Стефани все еще звучал напряженно, но она уже взяла себя в руки. — Извини, Меланта.

— Ничего, — тихо сказала Меланта. — Я не хотела…

— Все хорошо, милая, — успокоила ее Лорел. — Нам всем это непривычно. — Она посмотрела на Ференцо. — Среди нас нет воинов, — добавила она. — Мы понятия не имеем, как такие вещи планируются.

— Понимаю. Из всех нас я, вероятно, лучше других в этом разбираюсь, да и я далеко не эксперт. Но, нравится нам или нет, кроме девяти человек, находящихся в этой комнате, никто не решит этой проблемы. — Он взглянул на Роджера и добавил: — Десять, включая Кэролайн.

Он оглянулся, как бы ожидая возражений. Но все молчали.

— Ну, хорошо, — продолжал он. — На самом деле Меланта заговорила о том, что я сам собирался предложить. Ясно, что мы не можем рассказать Торвальду и Хафдану полуправду и отправить их в ловушку, но можно рассказать все и попросить их вести себя так, будто они знают только, что хотел Николос.

Он взглянул на Рона и Стефани.

— Вопрос в том, захотят ли они сотрудничать? Или вместо этого попытаются воспользоваться ситуацией и сокрушить зеленых?

— Еще более серьезный вопрос, а разве не этого мы хотим? — вставил Иона до того, как успели ответить Андерсоны. — Не сокрушить зеленых как таковых, но сократить численность воинов до приемлемой?

— Иона, воины ведь тоже зеленые, — предупредил Зенас. — Нельзя просто перебить их, так же как нельзя допустить этого по отношению к серым.

— Извините, но я не уверен, что у нас вообще есть тут выбор, — возразил Иона. — В этих воинах вся проблема. Надо их как-то нейтрализовать, иначе нам конец.

— Но нельзя же просто убить их, — запротестовала Лорел. — Они ведь следуют требованиям своего дара.

— И подчиняются Николосу, — заметил Иона.

— А это часть дара.

— На самом деле в словах Ионы есть рациональное зерно, — пробормотал Рон. — Сирил сейчас исполняет роль вождя, и Сирил предлагает мир. И, несмотря на это, Николос готовится к войне.

— Это только потому, что еще не установлено перемирие, — настаивала Лорел. — Как только вожди официально примут решение, Николос подчинится так же, как и все.

— А почему вы так уверены? — гнул свое Иона. — В теории-то все хорошо, но поручиться за это нельзя.

— Когда речь о зеленых — можно, — твердо ответил Зенас. — Дар определяет наш образ мыслей и поведение. А частью дара командующего является подчинение вождю.

— Так вождя-то как раз у вас и нет, — пробормотал Иона. Он неопределенно взмахнул рукой. — Ладно. Я не знаю, что еще придумать.

— Тогда подумай о том, что мы здесь всё друзья, — тихо сказал ему. Рон. — Что бы ни произошло между двумя народами, это не должно разрушить нашу дружбу.

Иона опустил глаза.

— Полагаю, да.

— Какая ирония судьбы, — задумчиво произнесла Лорел. — Грустная ирония. Когда-то, до катастрофы в Большой долине, мы все были друзьями. А теперь, когда, кажется, что мы скоро потеряем все, наши две семьи снова сумели подружиться.

— Благодаря Меланте, — сказала Стефани.

— И Джордану, — добавила Лорел и, протянув руку за плечами дочери, взъерошила волосы Джордана.

— «Тогда волк будет лежать вместе с ягненком… — пробормотал Роджер. — И малое дитя будет водить их».[4]

— Что? — нахмурился Зенас.

— Старинное высказывание о пришествии лучших времен, — ответил Ференцо, взглянув на Роджера. — Немного неточно, но смысл верный.

— К сожалению, мудрые высказывания тут нам не помогут, — сказал Иона.

— «И малое дитя будет водить их», — задумчиво сказал Рон. — Любопытно, похоже, именно пожилые серые хотят возобновить войну. Более молодые, как Иона и Джордан, готовы принять зеленых с гораздо большей охотой.

— Думаю, у зеленых то же самое, — ответил Зенас. — К сожалению, именно старшие — у наших обоих народов — держат в руках власть.

— Но ведь это не навсегда, — заметил Рон. — Родись Меланта вождем, а не землетрясом, она автоматически получила бы власть над Сирилом и Александром, так ведь?

— В ее возрасте, наверное, нет, — медленно произнес Зенас. — Но года через два — несомненно.

— Значит, нужно, чтобы среди детей появился вождь, — сказала Стефани. — Полагаю, шансы невелики, что он есть и где-то скрывается?

— Шансы всегда есть, — ответил Зенас. — По всем обычным канонам генетики Меланта тоже не должна была родиться землетрясом. Вполне возможно, что какой-нибудь одиннадцатилетний будущий вождь лазает сейчас по деревьям в Центральном парке.

— К сожалению, нам от этого никакой пользы, если только он не подрастет за несколько часов на три года, — заметил Ференцо. — Давайте вернемся к насущным проблемам. Мы можем или нет убедить Торвальда или Хафдана действовать какое-то время по плану Николоса, чтобы разгадать его целиком?