Обречены на подвиг. Книга первая - Валерий Григорьев

Испытания Правд… инском

После успешной сдачи экзаменов, меня и еще троих летчиков командир отправляет в Правдинск, где мы должны забрать четыре, приписанных к нашему полку Миг-25п. Остальные возвращаются в Насосную. Помимо меня в Правдинск, а это городок под Горьким, ныне Нижний Новгород, едут летчики Диденко, Левченков и Отбеткин. Компания как на подбор, Диденко назначен старшим команды. Я хоть и не был, в то время, трезвенником, но по сравнению с этими ребятами был просто непьющим человеком. Вся эта троица готова была пить день и ночь без перерыва. Техником у нас был Леня Куриленко, который исправно снабжал всю нашу компанию «огненной водой». Погода стояла совершенно неважная, и мы целыми днями «загорали» у себя в гостинице. Хотя аэродром и назывался Правдинск, но фактически он находился возле населенного пункта Истомино, а сам Правдинск был километрах в двадцати. В один из выходных дней, черт нас дернул, поехать в ресторан, именно в Правдинск. Туда мы добрались без проблем, на рейсовом автобусе, хорошо посидели, я увлекся молодой ресторанной певичкой, и в надежде на большее вызвался ее проводить. Каково же было мое разочарование, когда в первом часу ночи, доведя ее до порога дома, я получил решительный отказ. Кокетливо похихикав, и сказав, что она живет с папой и мамой, певичка грациозно захлопнула передо мной дверь. Делать нечего, как у Высоцкого «метро закрыто, в такси не содют», и мне пришлось пешком возвращаться в Истомино. Стоял двадцатипяти градусный мороз, на мне был военный китель демисезонная летная курточка и фуражка. Понятно, что в таком одеянии я был обречен. Но молодость есть молодость, и я пошел. Весь путь от Правдинска до Истомино проходил мимо каких-то деревушек. Вдоль дороги стояли покосившиеся от времени деревянные дома-срубы с наглухо закрытыми оконными ставнями. У меня еще теплилась надежда, что кто-нибудь меня «подберет», или я попрошусь у кого-нибудь на ночлег. Но нигде не было даже маленькой щелочки, сквозь которую пробивался бы свет, и даже собаки не лаяли, когда я проходил мимо дворов. А о попутном, и даже встречном транспорте приходилось только мечтать. Как я преодолел четыре часа пути, даже сейчас не могу понять. И какие только мысли мне не приходили в голову, да что бы я, еще раз, да по бабам… Оставалось километра четыре, как показался автомобиль, я чуть ли не бросился ему под колеса, но он не остановился. Это был военный УАЗ, по номеру я определил, что это командирская машина, наверное водитель возвращался из самоволки. Уже перед самыми воротами КПП я остановил легковушку, водитель с недоумением спросил:

– Куда поедем?

– К военной гостинице!

– Да здесь пройти метров триста осталось!

– Поехали, я заплачу!

– Хозяин барин!

Придя домой, я обнаружил три мертвецки пьяных однополчанина. Благо на кухне был чайник и заварка, а в ванной комнате был даже тазик. Подогрев воды, я окунул туда свои, как мне показалось, промерзшие до костей ноги, и выпил с литр горячего чая. Самое удивительное, не подхватил даже насморк.

По утру, проснувшись, Миня Отбеткин, который явно мне завидовал, когда я ушел с певичкой, слащаво облизываясь спросил:

– Ну, как она!

– Супер! Ажно щас дрожу!

Дни, проходили, а погода не улучшалась. Троица моих коллег решила напиться на всю оставшуюся жизнь. Чувствуя, что мы здесь надолго, я нашел молодую, весьма симпатичную разведенную особу, и моя жизнь стала налаживаться. Миня Отбеткин, узнав, что у меня появилась подруга, пристал ко мне как банный лист:

– Пусть меня познакомит со своей подружкой!

Познакомила. Миня, даже на два дня «завязал» с пьянством, но потом с новой силой стал пить сам и спаивать свою подругу.

Дидыка (Диденко) и Люлька (Левченкова) женщины не интересовали, и они наслаждались ежедневными, если не еженощными застольями. Поутру, приходя в наш номер, я наблюдал одну и туже картину. Оба майора лежали в лежку, там, где их покинули последние силы.

Незаметно из зимы мы плавно перешли в весну. Понимая, что мы так никогда не улетим, я пошел на хитрость. И однажды, сказал Цыгану (Диденко), что меня вызвонил командир полка. Мол, очень ругался, ему доложили, что из Правдинска неделю назад «перегнали» самолет в Насосную. Что он проанализировал погоду, погода для перелета была, а мы почему-то до сих пор здесь торчим. В конце, я, как можно убедительнее, сказал, что Жуков обещал разобраться с нашими пьянками. Отчасти это было правдой, летчик местного полка, после нашего приезда действительно «перегнал» самолет в Насосную на АРЗ. Цыган не на шутку перепугался, и каждый день стал «выбивать добро» на вылет нашей группы. Но погода опять внесла свои коррективы, и в течение недели мы тщетно пытались улететь. Мои коллеги, конечно, пить не бросили, с утра, тщательно почистив зубы, в надежде, что не будет запаха, они занимались аутотренингом, настраивая себя на удачное «прохождение доктора» и благополучный перелет. И вот диспетчер подтверждает, что Ростов нас принимает, правда в самом Правдинске, погода на грани, с утра зарядил дождь, плотная низкая облачность свидетельствовала о жестком минимуме погоды. Диспетчер предупредил, что погода ухудшается, и нам срочно надо вылетать. Цыган, чувствуя ответственность за группу, заволновался, засуетился и заставил своих собутыльников выпить по полстакана подсолнечного, естественно, в ту пору, не рафинированного масла. Это якобы должно было перебить запах перегара. Он и меня хотел заставить употребить сей продукт, дабы от всех пахло одинаково. Я категорично отказался, культурно послав его подальше. И вот мы на приеме у доктора. Я первый, без проблем прохожу процедуру контроля, все параметры в норме, давление как у космонавта, сто десять на семьдесят, пульс шестьдесят. Мои сотоварищи, все как один возвращаются с градусниками подмышкой. Когда выходил крайний Люлек, слышу голос доктора:

– Что-то не пойму, чем это от Вас так пахнет?

Дидык, быстро сориентировавшись, ответил за всех:

– Так ведь четыре недели уже здесь торчим, в гостинице воды нет, вот и завонялись.

На бедного Люлька без слез нельзя было смотреть. Маленький, не по годам, сгорбленный, с красными и влажными глазами, только слепой не мог заметить последствия многодневного беспробудного пьянства.

Миня Отбеткин выглядел бодрячком, для него литр водки только разминка, и чтобы привести свои параметры в норму, он шумно, полной грудью вдыхал, и так же шумно выдыхал до конца воздух.

– Миня, а я ведь тебя вчера предупреждал, не пей! – дабы немного его взбодрить, подсыпал ему соль на раны.

Цыган, распушив усы со злобой, как будто я виноват, что они с первого раза не «победили» доктора, прошипел в мой адрес: