Обречены на подвиг. Книга первая - Валерий Григорьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однажды он подошел ко мне и спросил, как правильно занимать маловысотную пилотажную зону. Штурманская служба в полку была организована архиплохо. Одного алкоголика на должности старшего штурмана сменил другой, мой бывший командир звена Гена Кормишин. Писать, корректировать Инструкцию им было недосуг. И маловысотная зона там осталась со времен, когда полк летал еще на МиГ-17. Согласно Инструкции она находилась над береговой чертой в сорока километрах севернее и немного западнее аэродрома. Но фактически мы летали строго на север и выполняли полет над Каспийским морем, так как этого требовали условия безопасности пилотирования. К тому же нумерация зон почему-то не совпадала с той, которая определялась Инструкцией. Так, по Инструкции первая зона находилась над Главным Кавказским хребтом, затем вправо по часовой стрелке шла вторая зона, также над предгорьем Кавказа, и только затем следовала третья маловысотная. Но фактически зоны нумеровали наоборот: первая маловысотная, и затем, против часовой стрелки, вторая и третья. Таким образом, только вторая зона совпадала с Инструкцией. Не знаю, кто завел такой порядок, но никакого смысла в этом однозначно не было.
Я рассказал обо всем этом Анатолию, обратив внимание на то, что надо быть осторожным с береговой чертой. Кроме нас в том районе никто не летает, и от берега в море можно уклоняться сколь угодно далеко. Самое большее, что грозит. – нарекания руководителя полетов за невыдерживание места в зоне. А вот углубляться в пространство над сушей никак нельзя. К западу от береговой черты начиналось предгорье, и уже на удалении двадцать километров высота гор была выше высоты полета. Несмотря на то, что я довольно подробно рассказал Толику о том, как занимать зону и пилотировать в ней, он почему-то был настроен скептически. Несколько раз переспросил, не обманываю ли я его. Потом никак не мог понять, почему не соответствует Инструкции нумерация зон. Я объяснил, что таковы порядки в этом полку. Говорю: какая, мол, разница, как они нумеруются, лишь бы правильно занимать зону, которую тебе дадут. По всему было видно, что «непонятки» для него остались. Напоследок я еще попытался смягчить его недоверчивость:
– Толик! Не бери в голову!
В один из октябрьских дней меня поставили на боевое дежурство, и я в полетах не участвовал. Отдежурив дневную смену, заехал на «старт», чтобы уточнить плановую таблицу на завтрашние полеты. Низкие сплошные темно-серые облака соответствовали времени года. Я с некоторой завистью смотрел на взлетающие в пасмурное небо самолеты. В курилке стоял Анатолий и, как мне показалось, нервно жевал сигарету. Я поинтересовался, как дела. Толик похвастался, что сегодня погода как по заказу, стоит минимум, два полета он уже выполнил, остался третий, в маловысотную зону. Все три полета идут в зачет прохождения программы, что для переучивающегося летчика всегда в радость. Посмотрев на часы, я сказал, что время уже поджимает, надо поторапливаться, до захода солнца чуть меньше часа. Голушко надел шлем и протянул на прощанье руку. Так мы и расстались, как оказалось, навечно…
«Голушко не вернулся…»
На следующий день должны были состояться мои полеты.
С утра, посмотрев на затянутое облаками небо, я удовлетворенно подумал, что летать предстоит при минимуме. В приятном расположении духа, неплохо отдохнув, в двенадцать часов я не спеша прошел в летную столовую. Из летчиков там был только начальник ВОТП полка майор Виктор Диденко. Я подсел к нему за столик и, как обычно, стал балагурить и пошучивать с официантками. Майор, непривычно серьезный и суровый, недовольно поглядывал на меня. Ничего не подозревая, между первым и вторым я спросил:
– Кто летит на разведку погоды?
– Какая разведка погоды?! Ты что, не знаешь?! – взорвался он.
– Не знаю. А что случилось? – предчувствуя непоправимое, но с надеждой на то, что ничего страшного не произошло, спросил я.
– Голушко вчера не вернулся.
– Как?!
– Полетел в маловысотную и не вернулся!
– Ни хрена себе! – я понял, что если до сих пор его не нашли, то дела плохи.
– Какие хоть версии-то?
– Никаких! Швецов, как обычно, засветил пленку, говорит, что метка пропала над морем.
Только сейчас мне стало понятно, почему всю ночь был слышен гул Ан-12-го, а днем над городком появлялся вертолет Ми-8. Уже более пятнадцати часов ведутся поисково-спасательные работы.
После обеда летчики собрались в классе первой эскадрильи. Командиры были заняты своими делами, которые непременно возникают в таких случаях. Мы наводили порядок в личной летной документации в предвидении скорого приезда Высокой комиссии. Время от времени кто-то высказывал свои предположения. В каждом жила надежда, что произошел отказ техники, и летчик успел катапультироваться, но по какой-то причине не успел доложить об этом руководителю полетов.
Ко мне подошел Диденко и сказал, чтобы я заступал дежурным по приему и выпуску на аэродроме. Оказывается, сегодня должен был дежурить Голушко. Всю ночь продолжались полеты поисковой авиации, и мне пришлось руководить ими. Все безрезультатно. Надежд на благополучный исход становилось все меньше. В октябре Каспий постоянно штормит, температура воды не более восьми – десяти градусов. Даже если летчик умудрился влезть в свою спасательную надувную лодчонку, то он наверняка погиб от переохлаждения.
Прошла команда собраться у здания высотного снаряжения, приезжает командующий Бакинским округом Маршал авиации, Герой Советского Союза Константинов. На всякий случай мы должны быть под рукой: вдруг он решит поговорить с летным составом.
По магистральной рулежной дорожке на бешеной скорости несется черная «Волга». Мы едва успеваем спрятаться за углом ЗВС (здания высотного снаряжения). Встречать маршала вышли Командующий авиацией округа генерал-майор авиации Ленгаров, начальник авиации корпуса полковник Телятников и командир полка подполковник Жуков. Вышедший из машины начальник даже не протянул им руки, а с места в карьер начал кричать на Ленгарова:
– Ты где ищешь, е… твою мать, летчика?!
– В море, в маловысотной зоне.
– Идиоты! А вы поинтересовались у радиотехнических войск, где закончилась его проводка?
Проводкой называли кальку с рабочего планшета оператора радиолокационной обстановки, своего рода документ, подтверждающий местонахождение самолета в тот или иной период времени.
– Никак нет! – с готовностью понести наказание за свою оплошность ответил Командующий авиацией.
– Так поинтересуйтесь! Почему Командующий округом должен вам давать такие элементарные указания? – немного сбавив гнев, произнес Константинов. И скомандовал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});