Гори, гори ясно - Карина Вран

Мать сузила глаза, уперлась в мою грудь тяжелым взглядом. Терзали ли ее сомнения? Наверняка.

— Никита, второй сценарий, — не оборачиваясь, обронила она всего три слова.

Сухой щелчок, выстрел. «Вот тебе и мальчишка-щенок», — успел подумать я. Силы, проклятия, даже пламя — медленнее пули.

Лобастый мужик упал, как подкошенный. Из головы принялась натекать кровавая лужица.

На покрытие моста полетел огнестрел. Его хозяин нервно сглотнул и зашагал к парапету. «Как на параде», — подумал и едва не прозевал момент, когда ладони парня обхватили литое чугунное ограждение.

— Что он делает? — выпалил я, тщась понять происходящее.

— Так надо, — ответила ма голосом, каким читала мне сказки. — Так ты сможешь уйти. Не со мною.

«Живым», — повисло невысказанным.

— Стоп! — прикрикнул на вихрастого, глянул на наручный циферблат. — У нас есть минут пять-десять. Разберемся. Зачем ему прыгать?

Один паренек уже сигал на моих глазах с моста. Спасибо, мне не нужно повторения.

— Виктор был не мой человек, — ответила мать. — Так жаль, что Никита поддался зову из глубин, его разум помутился. Он застрелил товарища, а затем принес себя в жертву, прыгнув с моста. Все произошло внезапно, ты воспользовался моментом и скрылся.

— В жертву? — полыхнул я. — Вы что их, зомбируете?

— Никита осознает, что делает, — не утешила меня родительница.

Осознает? И она выбрасывает в Обводный такую небывалую преданность?

— Отдай его мне, — сказал, как о вкусной корюшке из детства.

«Ма, дай рыбу».

— К тебе ему нельзя, — покачала головой мать.

— Угу, — отмахнулся. — Отправлю его охранять «три сосны».

— Да что там... А, — взмахнула рукой она. — Никита, слушай моего сына, как меня. Не подведи и не подставь его.

Бледный рыжик закивал.

Из темных провалов на месте окон повалил дым.

Я скороговоркой выпалил адрес здания, возле которого оставил байк.

— Жди меня там, — напутствовал. — Побежал, шустрее! Ма, уезжай немедленно, — это уже родительнице. — Подумай о том, что я сказал. Если...

— Почтовый ящик чаще проверяй, — ответила Богдана, быстрым шагом приблизилась ко мне, выдохнула на ухо. — Черногория, две княжны.

Джип унесся по набережной, а я потопал в другую сторону. Только сначала спихнул в воду пистолет. Рыжик его без перчаток держал.

Серый форд подкатил к мосту, когда я дошел до края пролета.

— Я управился пораньше, не взыщите, прекрасные дамы, — сказал я вместо приветственной речи.

— Ты назвал время... — ошеломленно и зло прошипела Белава.

— Чуть позже назначенного, чтобы вы успели меня спасти, — улыбнулся красоткам. — Если все пойдет плохо-плохо.

— Ты обещал! — возмутилась ведьма.

— Что передам вам для беседы того, кто будет на мосту, — согласился я. — Если удастся. Увы, мужик попался резкий. Он там, сумеете разговорить — будет здорово.

«Того», а не «тех», именно так я вчера и сказал Белаве по телефону. Так или иначе, кто-то остался бы на мосту, я бы о том позаботился. Вышло чуть иначе, но в рамки договоренности укладывалось.

А что? Игра «на своих», она такая.

Мать я им не выдам.

— Труп? — коротко уточнила Власта. — Он был один?

— Нет, — я показал на дым из окон и пламенные язычки, что принялись облизывать крышу. — Но туда не советую подниматься.

— Ясно, — Верховная не дала своей подчиненной возмутиться. — Уговор в силе. Белава передаст тебе документы, как они будут готовы.

«Что ты хочешь за информацию?» — спросила вчера Бэл.

«Дачный участок соседки», — ответил я.

«Дом, где убили ведьму, плохой выбор для проживания», — похоже, блондинка усомнилась в моем здравомыслии.

«Его я снесу. И выкопаю пруд», — выдал ей свои планы.

«На кой тебе пруд?!» — оторопь в голосе.

«Для красоты. Рыбок подселю. Карасей там или сомиков», — на том я закруглил разговор.

...Когда я вернулся из деревни, на скамейке возле парадной сидела девочка. Сидела с ногами, подобрала их так, чтобы уткнуться лицом в колени, и, кажется, спала. Стоило мне подойти ближе, как малявка вздернула носик, опустила на тротуар ножки в белых с синими полосками гольфах.

— Наконец-то, — и в этом «ц» я снова услышал скрежет старой патефонной пластинки. — Ждать тебя устала.

— И тебе вечер добрый, Праскуня Карасична, — поздоровался я с дочкой водяника. — С какой целью ты меня ждешь?

— Жить у тебя стану, — без затей выпалила малявка. — Ушла я от батьки. Лебедей он пустить по воде собрался. И беленьких, аки косточки, и черненьких, как тоска. Пусть, говорит, соревнуются за мой пруд.

Она шмыгнула носом, пнула какой-то камушек.

— Осьмью ночами ранее тип один ушлый к прудам пришел, — продолжила говорить Карасична. — Батюшка ему водицы-мертвицы отлил. За плату словами договаривался, не откупом. Меня прогнал, но ясно же — ты его откуп.

— Я был лучшего мнения о его здравомыслии, — задумался о том, что теперь делать с мелкой, которая сперва меня чуть не угробила, а затем помогла спастись. — Со мной ты жить не будешь. Исключено. Так. Я спрошу по знакомству, чтобы дождик посильней зарядили. Весь парк в лужах утонет, там какое-то время побудешь. А я тем временем придумаю, где тебя обустроить.

Праскуня от моего решения в восторг не пришла, но и выбор у нее был не особенно велик...

Белаве я назвал время на час позже того, что мне озвучили. В уверенности, что представительницы Ковена прибудут раньше. И дамы оправдали мои ожидания.

Ведьмы не стали меня удерживать подле моста самоубийц, так что я прогулочным шагом добрался до байка и своего нового приобретения. Никита не сбежал, он честно ждал меня, где и было велено.

— Зачем я тебе нужен? — вместо «спасибо» рыжик сплюнул на асфальт. — Если она из-за тебя пострадает...

— Скажи, как ты относишься к маленьким девочкам? — перебил я щенка, фанатеющего по Богдане.

— Чего? — он скривился от омерзения. — Ты что удумал, извра...

— Нянькой тебя сделаю, — я улыбнулся ему многообещающе. — Будешь таким образом искупать преступления.

Я перебросил ему ключ от дачного домика и рассказал, как добраться. Сам же выкатился на набережную и помчал, куда глаза глядят. Нужно было проветриться, многое обдумать. Надо мною летел, ничуть не уступая байку в скорости, огнекрыл.

В вышине, распарывая черные тучи, пылал закат. Лучи заходящего солнца отражались от воды, от окон и витрин. От осколков моего мира... Ало-рыжие лучи освещали варианты пути, все развилки, каждый неправильный выбор. Какой из путей передо мной — ложный? Все до единого?

Та, что дала мне жизнь — она же с легкостью забирала чужие жизни. Начхать, сама или с помощью подчиненных.