Мои Белые Боги - Алиса Кортно
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что? – подумала Саша, а ловкий молодой человек в военной форме выхватил из ее рук кнут и спросил: – Ты ранена?
Она оглядела одежду и нашла в области груди пятна крови. Своей крови и хотя тело никак не ныло и не болело, Саша сделала пару шагов к скамье, села и закрыла лицо руками.
– На. Объясни, – девушка в розовом платье передала трубку военному и тот отчеканил: – Бехтерев Владимир Михайлович. Да. На Патриарших опять чертовщина. Да, девушка, лет шестнадцать – восемнадцать, одежда в крови. Нет, кричит не она. Второй раненый, молодой человек того же возраста, рваные раны. Придется шить. Как тебя зовут? – обратился военный к Саше.
– Сумецкая Александра, – выдавила Саша.
– Ты ранена? – снова спросил он.
– Не знаю, – ответила Саша.
– Тебе помогут. Расскажи, почему ты в таком виде.
– Теперь только боги могут помочь, – жалобно всхлипнула Саша и с надеждой посмотрела на военного: не имеет ли он каких-нибудь полезных связей с богами.
– Речь бессмысленная, шоковое состояние. Слышишь меня? Все наладится. Приедет скорая помощь и поможет.
Улыбка дернула уголки Сашкиных губ, еще раз и она тихо, истерично засмеялась, глядя в эти умные, всё знающие глаза.
……………
Из окон палаты виден угол персикового трехэтажного дома с белой, старинной лепниной и шоколадной крышей. Горит красными листьями рябина и тихо шепчет позолоченная береза. Вчера хоть какое-то разнообразие, на хорошо просматриваемом из окна закутке лица восточных кровей укладывали асфальт. Погода стояла отменная, прекрасное московское бабье лето. Еще и затянувшееся на радость горожан. Приезжал на мерседесе начальник участка коротко-стриженный, с рыжими усами и на родном русском кричал, что надо добавить воды. Из первого подъезда вышла женщина почтенного возраста в шляпке под стать елизаветинской: розовая, с полями, ее ждал на прогулку импозантный мужчина солидных лет с тростью. Прекрасная пара. Вместе не живут, пока только приглядываются. В самом деле, почему из-за прожитых лет надо бросаться без разбора на каждого, кто позвал месяц-другой прогуляться. Вчера они не гуляли, отчего-то пропустили этот день, и второго и четвертого тоже пропустили. Из школы пришла девочка с ангельскими, белыми локонами. Она приходит к одиннадцати домой, так что надо полагать – первоклассница. Бросив портфель на скамейку, девочка села на качели и стала раскачиваться, как вдруг весело закричала кому-то в окне на втором этаже: – А Ира дома? Ууууу. А когда придет? Я тут подожду. Скажите ей.
Рыжий кот свернул за угол персиковой трехэтажки и юркнул в яркий цветник с белыми и фиолетовыми петуньями, высаженными на лето на улицу и еще не убранными геранями, розовой эхинацеей и зарослями папоротника. За садиком ухаживает приятная женщина средних лет в ситцевом свежем костюме и сильной хромотой на правую ногу. В палате загудел кондиционер.
Работа санитара в частном восстановительном центре включает в себя круглосуточное наблюдение за пациентами и поддержание комфортной температуры и влажности в палатах. В этом закутке три палаты, Сашина, под номером два располагается в центре. Сосед в правой палате большой любитель старых, советских песен завел привычное утреннее: – Эх, яблочко, куда ты катишься…
Раньше, как он начинал петь по утрам, приходил Иван Петрович – светило московской психиатрии, зарабатывающий в университетах имя, а в восстановительном центре хорошие деньги и говорил: – Ну что ж вы, любезный, хоть бы Антошку бы спели.
Сосед петь «Антошку» не хотел. Веселый такой, на предложение Ивана Петровича только «прибавлял звук» и пел громче. Тогда санитар ставил укол, и правый фланг погружался в глубокие сны. Вчера вечером на исполнении «Авроры» сосед взял слишком высоко и осип. Пока санитары не заметят, что он открывает рот, так и будет что-то сипеть и надрываться. На левом «фланге» всё спокойно. С утра выписали белогорячичника. Не стоит думать, что в подобном месте это бывает часто. Отнюдь, для подобных проблем существуют другие места, восстановительный центр под управлением Ивана Петровича до крайности приличное заведение. Белогорячичника взяли за тройную плату и по большой просьбе спасти репутацию перепившего депутата. В целом, этот сосед двое суток сходил с ума тихо, без особых проблем, так что зря сильно потратились: одеть в свежее, побрить, глядишь на работе никто бы и не заметил изменений в состоянии коллеги. А до этого там проживал классический Наполеон, пока его не перевели в апартаменты побольше, а до него приходила в себя худенькая брюнетка с игроманией, проигравшая квартиру на Никольской улице. У нее случилась истерика. Как у Саши случилась истерика на Патриарших прудах, хотя она почти ничего об этом не помнит. Скорая доставила ее в приемный покой Горбольницы номер три, а оттуда сразу в психиатрическую больницу, где с усердием взялись лечить ее душу, два сломанных ребра и рваную рану на груди. Потом появилась полиция и мама. Луч света в темном царстве. Когда Саша рассказывала, что с ней случилось, мама расплакалась и спросила: – Доктор, вы ей поможете?
Александра Максимовна Сумецкая больше года числилась пропавшей без вести. Теперь все считают, что на фоне переживаний из-за экзаменов, девушка связалась с дурной компанией и рассказы о Горыянцы – результат приема запрещенных веществ.
Отчим тоже пропал. Его долго искали. Сумецкий Максим Евгеньевич нанял детектива и разыскал его в Пензенской области в мужском монастыре. За деньги отчим рассказал, что Саша растворилась в воздухе. Ему не поверили, деньги забрали и немного побили, тогда он сказал, что добавить больше нечего и можете убить, больше ничего не знаю. Отпустили, конечно, с богом дальше петь псалмы. И как мама с ним жила? Бывает же так: умная (пусть и без образования), интересная женщина и рядом вот это вот.
Кормят здесь отлично, массажи, прогулки в закрытом дворе регулярно. И почему не любят психиатрические больницы? Это очень приятное место, чтобы успокоиться, как-то определиться с целями на будущее. Может из-за
