Не жизнь, а роман! - Юлия Викторовна Меллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сеньора, сеньора, лучший дом для паломников у нас, — кричали люди с разных сторон, боясь подходить близко из-за свирепо осматривающегося Рутгера и хищной улыбки Гильбэ.
И всё же, выбрав наиболее приличного на вид местного зазывалу, пошли за ним. Узкие переходы между лепящихся друг к другу домов, нависающие сверху бестолковые балконы, мелкие арки и тупиковые дворы с крохотными неприметными калитками…
— Ты куда нас привёл, — взревел Гильбэ, чувствуя, что у него кружится голова из-за давящих на него домов. Рассвирепев, он сгрёб зазывалу за одежду и, приподняв его, отшвырнул в сторону, мстительно ударив об стену. После морского простора всем было не по себе. Рыцари развернулись и еле сумели вывести сеньору обратно.
— Не стоит полагаться на удачу, предлагаю зайти в тот дом и всё разузнать, — Катерина указала на самое большое строение. Выглядело оно никаким, но на фоне других у него были целы стены, покрашены ворота.
Гильбэ слегка покачиваясь подошёл к понравившемуся сеньоре дому, раздражённо постучал, с удовлетворением прислушиваясь к поднятому им переполоху.
— Кто шумит?
Катерина не дала вести переговоры вспыльчивым рыцарям. Она подошла к окошку, в которое выглянул напуганный старик, блестя почти черными маслинами глаз, и обратилась к нему на арабском, немного путая слова, но должно быть понятно, что она хочет. Старик молчал, тогда она спросила, понимает ли он греческий?
— Так на каком же языке ты говоришь? — рассердилась она.
— Мадам, а я уж думал звать Али, чтобы узнал, что вы желаете! — воскликнул страж ворот по-французски, развеселив рыцарей.
Катя приняла невозмутимый вид. Со всяким бывает!
— Уважаемый, мы только что прибыли в Латакию и нас окружили разные проходимцы. Спроси у хозяина или у управляющего, не могли бы они оказать любезность и подсказать, в каком доме безопасно остановиться знатной даме.
— Кхм, кхм, — старик закрыл окошко, и послышалась возня. Быстрый разговор — и без особой задержки для Катрин с её рыцарями открыли ворота, приглашая внутрь.
— Сеньора, — навстречу вышел мужчина, одетый в белоснежную камизу до колен и нежно — зелёную просторную котту без рукавов, подпоясанная кушаком. Из-под камизы торчали волосатые ноги, которые обвивали греческие сандалии. Рутгер не одобрил торчащие голые икры у сеньора, а Гильбэ был ко всему привычен.
Катерина склонилась и представила своих спутников:
— Капитан-рыцарь Рутгер де Бриош и рыцарь Гильбэ — мореплаватель.
— Мадам Катрин де Бланшфор, — представил Катю Рутгер.
— Сеньора, как я рад! Гости в моём доме — праздник! Моё имя Фернандо де Вальдивия, я кастилец, волею судьбы проживающей здесь уже двадцать лет. Проходите, мадам, мои слуги в вашем распоряжении, а вечером, я надеюсь, вы поделитесь новостями. Они так редко к нам приходят!
Катя улыбнулась. Она делала ставку на любопытство обеспеченного человека и не прогадала. Вечером придётся развлечь его беседой, но это малая плата за удобства.
Насколько снаружи дом был скучен, настолько внутри он блистал красками. Яркие стены, кое-где радовали глаз фонтанчики и цветная плитка. Повсюду зелень, выложенные камнем дорожки и сквозь обвитую виноградом арку видна ажурная белоснежная беседка. А главное, заботливые руки служанок, которые помогли вымыться, втереть в тело приятное масло, размять мышцы спины, ног.
В ноябре в Латакии свежо. Хозяин ближе к вечеру накинул на себя роскошный плащ из тяжёлой ткани с меховым воротником, сменил сандалии на кожаные сапожки и не сверкал более голыми икрами, а Катя обошлась обычным нарядом. Всё же восемнадцать градусов — ещё не повод кутаться в шубу. В остальном она привела себя в порядок в соответствии с модой.
Волосы были забраны в золотую сеточку, а сверху был накинут воздушный платок, удерживаемый плетёным обручем. Никаких завязок под подбородком городить не стала, хотя они могли подчеркнуть овал лица, но сейчас она исхудала, и никакого овала не было, только угловатость. Платок же красиво развевался, приоткрывая тонкую белую шею, показывая каштановый цвет волос и аккуратные серёжки.
Котта в нужных местах была затянута лентами, а сверху короткое расшитое сюрко, больше напоминающее приталенный жилет. Это единственная вольность, которую Катя позволила себе в наряде. Впрочем, ещё было пальто, но оно вызывало не больше интереса, чем бестолковое сюрко у некоторых дам, походившее на большой расшитый воротник, чем на второе верхнее платье.
Фернандо с любопытством осмотрел её и, прижав руку к груди, любезно польстил о непревзойдённой красоте его гостьи. Катерина с достоинством приняла комплименты, ответила, что счастлива и благодарна судьбе, что та надоумила её постучать в дом благородного сеньора.
Довольные друг другом, они прошли в гостиную, где уже сидели Рутгер и Гильбэ. Помещение ничего общего не имело с замковым обстановкой. Никакой мрачности, наоборот, избыток цвета в виде свисающих с потолка тканей, которые сейчас были подобраны шнурами. Видимо, при необходимости большая комната делилась этими полотнами на меньшие помещения или это служило защитой от летающих насекомых.
Стол, за которым ожидали хозяина Катины сопровождающие, здоровенный массивный сундук у стены. Если его поставить на ножки, то он мог бы исполнять роль комода. И со всем этим тяжеловатым интерьером нелепо смотрелись низкие цветные диваны в дальней части помещения. Это даже ещё не диваны, просто поверхность для сидения, едва приподнятая над полом, но обтянутая дорогой тканью. Катя с чисто женским сожалением отметила, что смешение двух культур произошло в самом невыгодном ключе. Ну, может, когда яркие полотна[27], закреплённые у потолка, опустят, и они всё разделят на зоны, тогда дизайн заиграет?
Во время трапезы хозяин ухаживал за Катериной, нарезая для неё рыбу, вытаскивая кости, подавая кусочки фруктов на фарфоровой тарелочке, подливая сок. Фруктовую тарелочку, которая умещалась у него на ладони, он ей в руки не давал, зато у него нашлась серебряная двузубая вилка, которой Катя цепляла фрукты.
Она сумела показать, что оценила по достоинству благосостояние и воспитание сеньора Фернандо. Он был этим доволен. На столе стояли чаши с водой для ополаскивания пальцев, и многие дамы предпочли бы есть руками, но аристократки… да-да, не жёны сеньоров, которые не столь давно получили свои земли, а настоящие аристократки, в которых течёт древняя кровь, родственная королям, умеют пользоваться вилкой.
Катерина пыталась ввести в своём замке этот прибор, но она попросила изготовить привычную ей форму, у которой четыре зубца — и вскоре отказалась от этой идеи. Уж насколько Бритта была старательной, но грязь между зубцами ею не вымывалась, копилась, подсыхала, противненько осыпаясь на руки разглядывающей её сеньоры, и на деле получалось, что вилка
