Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги! - Иван Кузмичев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как бы то ни было, сейчас я на борту барка со смешным для такой посудины именем «Зверь», ну а судьба золотой молодежи меня, в общем-то, не интересует, со своими бы проблемами разобраться.
– …А я говорю, они все равно начнут с нами войну, слишком у них зуб большой на Русь-матушку имеется, – меланхолично заметил Толстой.
– Кажется, я чуть было не пропустил интересный разговор, – едва слышно хмыкнул я себе под нос, сбрасывая оковы оцепенения.
– Но ведь признайтесь, Петр Андреевич, что мыслишки-то у них не раз поворачивали в эту колею, с посредничества Франции, между прочим, – ехидно заметил мужчина в преклонных летах Петру Толстому.
– Ну, мысли, к примеру, я читать не умею, Егор Филиппович, да и вам бы пожелать того же хотел, во избежание неприятностей, а то мало ли кто что нехорошее подумает, – все так же меланхолично заметил полномочный посол.
От этого, казалось бы, дружеского замечания мужчина, названный Егором Филипповичем, заметно побледнел и, ничего не говоря, поспешил отойти подальше от главы дипломатической миссии, тут же найдя себе собеседника из каких-то молодых представителей посольства.
– А вас здесь побаиваются, господин посол, – заметил я, подходя к шестидесятипятилетнему мужчине.
– Может быть и так, ваше высочество, – улыбнулся он мне.
– Вы, кажется, совсем недавно мне разговор предлагали? Надеюсь, предложение остается в силе? – спросил я посла.
– Конечно, царевич, я буду только рад, если смогу ответить на ваши вопросы, а заодно и провести с пользой наше долгое путешествие, – ответил седой дипломат.
– Хорошо, тогда давайте пройдем в каюту. Разговаривать всегда лучше за столом с бокалом доброго вина, нежели на продуваемой всеми ветрами палубе.
– Мне тоже так кажется, ваше высочество, – заметил посол.
– Тогда прошу ко мне в каюту, Петр Андреевич.
Как и в большинстве судов этого времени, отдельные каюты на корабле были роскошью и отдавались в пользование высшим офицерам либо, как мне и главе дипломатической миссии, людям, имеющим на это право.
Сама каюта ничем примечательным не отличалась, разве что высота у нее была чуть более сажени, да и вся отделка изнутри представляла собой мечту столяра, а так вполне заурядная комната. Или, быть может, я такой черствый и уже не могу оценить по достоинству всю красоту? Не знаю, может быть.
– Присаживайтесь, – указал я на кресло возле стола.
– Спасибо. Признаться честно, моя поясница меня замучила; как из Царьграда вернулся, так и вовсе житья с ней никакого не стало, – с облегчением сел в кресло Толстой.
– Тогда хочу предложить вам попробовать одного интересного вина, уважаемый Петр Андреевич, – сказал я послу, копаясь в подобии бара. – А вот и оно. Правда, название его я так и не удосужился узнать, поэтому, прошу, не взыщите.
– Что вы, ваше высочество! – возмутился старый дипломат.
– Шучу я так. Увы, неудачно.
Разливаю в бокалы рубиновую жидкость.
– За здоровье нашего государя! – поднимаю бокал.
Толстой незамедлительно меня поддержал и также пожелал здоровья моему батюшке, внимательно осматриваясь по сторонам.
«Как будто у врага находится», – мимоходом заметил я сам себе, наливая новую порцию, после чего позвонил в колокольчик и попросил слугу принести нам легкий завтрак.
– Так о чем бы вы хотели побеседовать, ваше высочество? – наконец спросил меня Петр Толстой, медленно выпивая второй бокал вина.
– Ведь, насколько мне не изменяет память, вы уже восемь лет были послом в Царьграде. Вот об этом я и хотел бы поговорить.
– О моем посольстве в Османской империи? – изумился старый дипломат.
– Нет, что вы, дорогой Петр Андреевич. Я хотел бы поговорить об османах в целом, а не о вашей миссии, – засмеялся я.
– Простите мне мои седины, ваше высочество, а то я уж было подумал о том, что вам интересна вся та рутина, которой мы занимались у этих нехристей, – тут же отошел Толстой, удобнее располагаясь в кресле. – Так о чем же вы хотели узнать, царевич?
– А давайте вы сами расскажете то, что знаете, а если у меня появятся какие-нибудь вопросы, мы сразу же поговорим об этом? – с улыбкой предлагаю послу, готовясь слушать все то, о чем имею лишь смутное представление человека XXI века.
– Что ж, коли так, то разговор предстоит долгий, – сказал Петр Андреевич, разламывая пополам принесенный пирожок с черникой. – С чего же мне все-таки начать…
– Начните свой рассказ со своего назначения, ведь, насколько я помню, вам тяжко пришлось в первые месяцы пребывания при дворе султана? – участливо поинтересовался я у посла.
– Да, пожалуй, и вправду лучше начать рассказывать с моего прибытия в Адрианополь, – согласился со мной дипломат, запивая пирожок глотком вина.
«Не зря говорят: позволь старикам вспомнить молодость, и они расскажут тебе все, что ты захочешь, даже не подозревая об этом», – улыбнулся я про себя, наполняя бокал посла новой порцией вина. Сам же я предпочел налить себе ягодного морса, запасенного слугами с момента отправления в этот дипломатический поход.
– После того как в семисотом году России и тогдашнему послу в Царьграде Егору Украинцеву удалось очень выгодно заключить мир с Портой, наш государь пришел к выводу, что нам нужно иметь в Османской империи своего человека, причем человека, наделенного полномочиями и способного принимать решения от лица правителя, но не в ущерб оному, конечно, – немного покряхтев, начал свой рассказ Петр Толстой. – В силу того, что я уже имел некий опыт на дипломатическом поприще, да еще к тому же, будучи «волонтером», пару лет в Италии изучал морское дело, попутно овладев итальянским языком, узнал азы кораблевождения и навигации… – начал перечислять свои заслуги перед самим собой пожилой дипломат.
Я же стоически все это вытерпел: мне необходимы знания, а они, увы, никогда не даются легким путем. Так что пришлось мне немного подождать, пока Петр Толстой продолжит свое повествование с интересующей меня информации.
– …И вот вызвал меня наш государь-батюшка к себе и дал наказ ехать в Эдирне, основывать там постоянное посольство, при этом особо велел «с чужестранными министрами обходиться политично», дабы в дальнейшем на них опора могла быть. Но увы, это так и осталось нашей мечтой… Эх, но об этом чуть позже расскажу, – вздохнул Петр. – Также в инструкции были предписания ответить на «статьи» нашего государя, описать «тамошнего народа состояние», «какое там управление» и «которые государства из