Люблю тебя, мама. Мои родители – маньяки Фред и Розмари Уэст - Нил Маккей

Когда после нашей первой встречи с Ричардом прошел год, мы поженились. Я была очень рада. Я уже начала бояться, что навсегда останусь одинокой, поэтому мечтала вступить в брак, чтобы обрести чувство нормальности и защищенности, которые последуют вслед за свадьбой. Ричард был первым мужчиной на моем пути, который захотел жениться на мне, так что я была взволнована и польщена.

Мы жили в доме Ричарда, который находился буквально за углом от дома, где располагалась моя прежняя квартира. Когда я впервые пришла к нему домой, это место выглядело точно так же, как после ухода его первой жены: казалось, там все застыло во времени, на стене висел плакат с Лорой Эшли, повсюду была расставлена мебель, которая мне не нравилась. У меня оставались кое-какие сбережения, и мы потратили их на то, чтобы привести это место в порядок. Мне всегда нравилось украшать пространство и делать что-нибудь своими руками – наверное, это хотя бы что-то полезное, чему я научилась от папы. Меня очень радовала возможность снова обрести дом.

Однако уже с самого начала наших отношений возникали моменты, которые должны были заставить меня хорошенько подумать, прежде чем взваливать на себя такие большие обязательства. Я почувствовала, что Ричард ведет себя как собственник, и в каком-то смысле это мне нравилось, особенно поначалу – это показывало, что он нуждается во мне. Однако прошло время, и эта его черта начала вызывать гнетущее и удушающее чувство. Ему не нравилось, когда я куда-то выхожу без него, он не разрешал мне даже говорить с другими мужчинами. Я не давала ему ни малейших поводов думать, что неверна, поэтому меня начали возмущать эти действия, которые я воспринимала как попытки контролировать меня.

Кроме того, добавлял сложностей и тот факт, что он был намного старше меня и, казалось, все еще сохранял эмоциональную связь со своей бывшей женой. А я, само собой, сталкивалась с трудностями, которые ему было сложно понять, – старалась быть как можно лучшей матерью для Эми и вдобавок справляться с большим количеством проблем, тянувшихся из прошлого. В конце концов, напряжение между мной и Ричардом стало настолько невыносимо большим для каждого из нас, что я ушла от него.

За те десять лет, что прошли с момента раскрытия убийств в доме на Кромвель-стрит, произошло очень много событий, во время которых я думала, что быть хуже, чем сейчас, уже просто не может. Однако эти ощущения, казалось, я не перестану испытывать никогда. Вскоре после распада моего с Ричардом брака у меня произошел разлад с моим братом Стивом, и я думаю, что здесь, в этой книге, будет неправильно вдаваться в подробности того разлада. В нашей с ним истории взаимоотношений были свои сложности, но он всегда оставался для меня важен. Мы очень много пережили вместе, и, в отличие от Тары, он был единственным человеком на моем пути, который был способен понять, насколько сложно жить с таким тяжелым наследием, которое оставили нам родители. Когда он вырос, то сталкивался с похожими трудностями в попытках выстроить нормальную жизнь. Я не могла отказаться от возможности обращаться к нему в подобные моменты своей жизни, и я надеялась, что он тоже может обращаться ко мне со всей взаимностью, однако, к сожалению, он совершил нечто, очень расстроившее меня, и в результате я осталась наедине с чувством, что меня предали и очень сильно подставили. Я уже потеряла всякую связь со своими сестрами Хезер и Луиз, а теперь, похоже, и брат исчез из моей жизни.

После того как я ушла от Ричарда, мы с Эми переехали в новую квартиру в том же городке, но все равно я ощущала себя на каком-то дне. В жизни у меня, разумеется, бывали гораздо более травматичные периоды, однако я не могу вспомнить, когда еще ниже, чем тогда, я падала духом и еще меньше была уверена в том, что смогу добиться для себя приемлемой жизни. «Жизнь – дерьмо, а в конце ты умрешь», – иногда говорила мне мама. Это был не самый вдохновляющий взгляд на жизнь, но в то время он казался мне наиболее близким к истине.

Однако у меня еще оставались поводы для надежды, и я могла опираться на них. Квартира, которую я нашла в городе, была приятная и светлая, у меня по-прежнему была моя работа, я все еще дружила с Паулой, я чувствовала поддержку Тары, которая жила достаточно близко от меня. Помимо всего прочего у меня оставалась Эми, которая по-прежнему радовала меня, ее присутствие в моей жизни всегда вдохновляло меня держаться и оставаться настолько жизнерадостной, насколько я вообще могу.

За пределами этого оставалось и кое-что еще, и, как я уже говорила до этого, мне было не очень просто сформулировать, что это. Это не было похоже на религиозную веру и точно не на традиционную веру в Бога: я никогда не ходила в церковь регулярно. Это просто была вера в то, что кто-то незримый находится рядом, приглядывает за мной и видит меня насквозь. Так что даже когда я сталкивалась с постоянно давящим грузом проблем, даже когда чувствовала крайнюю неопределенность своего будущего, я продолжала чувствовать присутствие этого кого-то, кем бы он ни был. Я хваталась за ощущение, что рано или поздно, в какой-то неизвестный момент в будущем, все наладится.

Ежедневная школьная жизнь у Эми и рабочая жизнь у меня помогали – как и отношения, которые неспешно начались вскоре после того, как я порвала с Ричардом. Это был один из моих знакомых коллег по имени Пит, который нравился мне уже несколько лет. Он был на пару лет младше меня, и уже одно это создавало совсем другой фундамент для отношений по сравнению со всеми, которые были у меня до того. У меня совершенно не возникало чувство нездоровой привязанности к нему только из-за того, что он, как мне казалось, заботится обо мне.

К тому же он и не давил на меня в этом плане. Он жил в доме со