Проситель - Юрий Козлов

Бог готов простить и понять любое математическое действие, прочитал как по писаному Берендеев, кроме возведения любого (помимо собственного, которое мало кому известно) числа в безмерную степень. Чтобы поддерживать в мире хотя бы относительный порядок, Бог вынужден самолично сокращать все возведенные в безмерные степени числа. Иначе посредством обожествления (возведения в безмерные степени) произвольных сущностей (в случае писателя-фантаста Руслана Берендеева - его любви к жене) мир скатится в хаос. Спасение мира, продолжил мысленное чтение по писаному Берендеев, заключается в автоматическом зачислении всех возведенных в безмерные степени чисел на счет Бога. И пока у Бога, как у двужильного бухгалтера-оператора, хватает сил отслеживать раковый рост произвольных чисел, переводить злокачественные опухоли на свои счета - до тех пор жив мир. Устанет Бог - и обожествленные большие числа уничтожат мир, превратив его в сплошную раковую опухоль, то есть в... гриб.

- Напротив, - ответила Климова, - вокруг слишком много богов. Думаешь, здесь, - кивнула на дверь стеклянного павильона, - люди не веруют?

- Тоже... в Христа? - Берендеев вспомнил непонятную агрессивную, насекомью телепатию парня в белом сухом плаще и стриженной наголо девушки с серебряным конусом на подбородке, купивших гвоздики. Они не производили впечатления религиозных людей - естественно, в том смысле, как представлял себе религиозных людей писатель-фантаст Руслан Берендеев.

- Некоторые, - сказала Климова. - только их Христос не умер на кресте, а стал царем иудейским и возглавил восстание против Рима.

- А потом? - спросил Берендеев.

- Дожил до глубокой старости и умер в благости, оставив тьму детей. Кстати, сейчас здесь правят его прямые потомки.

- Какой же тогда настоящий? - Берендеев подумал, что всю сознательную жизнь бежал от мыслей о Христе, потому что неосознанно ощущал, сколь тонки и ненадежны конструкции христианского мироздания. Грубо говоря, писатель-фантаст Руслан Берендеев сомневался, что современным миром можно эффективно управлять посредством состоявшихся, но главным образом ожидаемых хэппенингов - первого, второго пришествий, конца света, воцарения антихриста и т. д. Земные люди понимали единственную сущность - силу. Сила же могла быть какой угодно, но только не предупреждающе-отсроченной. Над такой силой люди смеялись, такую силу они презирали, вели себя внутри нее как голодные мыши внутри сырной головы - сжирали изнутри.

И все равно Берендеев бесконечно любил своего Господа.

Открытие, что Он не всесилен, только добавило любви к Нему.

Писателю-фантасту Руслану Берендееву казалось, что Бог любит людей столь же безответно, одиноко и в тягость им, как он любит свою жену Дарью.

- Разве это имеет какое-то значение? - рассмеялась Климова.

- Хорошо, - сказал Берендеев, - внизу люди, это понятно. Над людьми боги. Что над богами?

- Что-то, - задумчиво посмотрела на определенно уменьшившийся в размерах берендеевский гриб-ствол Климова. - Я думаю, это бесконечное во времени и пространстве, наполненное энергией сознание, которое летает где хочет, думает о чем хочет, делает что хочет.

- А над ним? - тупо спросил Берендеев.

- Не знаю, - легко призналась Климова, - скорее всего, над ним ничего и никого. Или, напротив, над ним никто, чье имя ничто. Так что получается, быть никем и ничем - значит быть на самом верху.

- Но как тогда Ничто управляет миром? И управляет ли? - Берендеев подумал, что пора просыпаться, пусть даже он проснется голый в переполненном вагоне метро.

- Посредством отдельных сознаний, которым удается соединиться с энергетическими телами. Примерно так, как сейчас тебе. Грубо говоря, мир управляется из сна посредством сна по законам, точнее, по беззаконию сна. Спящий не знает, откуда и зачем к нему приходит сон. Предположим, что сны приходят от Ничто, как дар случайный, дар бесценный. Для большинства он бесполезен, как для обезьяны компьютер, но не для всех. Отдельные сознания в человеческом мире, правильно распорядившись этим даром, уподобляются сверхновым звездам во Вселенной. Этим людям удается сделать больше, чем миллионам со спящим сознанием, вместе взятым.

- Но все равно это сон, - произнес Берендеев.

- Не знаю, - пожала голыми плечами Климова, - мне кажется, это то, что должно называться настоящей жизнью. Ты хотел знать, как Ничто управляет мирами, - я тебе ответила.

- Стало быть, - усмехнулся Берендеев, - мы имеем дело с внешним управлением, оккупационным, так сказать, режимом?

- Мне кажется, управление осуществляется изнутри, - серьезно ответила Климова, - изнутри отдельно взятого человеческого сознания. Да хотя бы твоего.

- Но ведь все это давно исследовано и описано, - возразил Берендеев, - это называется магией.

- Дело не в том, как это называется, - сказала Климова, - дело в постижении законов, точнее, беззакония снов.

- Я не верю тебе! - зачем-то вдруг перекрестился, возвысил голос Берендеев. - Изыди, сатана!

Святой крест лег на удивление размашисто и легко. Некоторое время Берендеев смотрел на свою руку. Что-то с ней было не так. Пересчитав пальцы, Берендеев понял, что именно не так. На его руке было... четыре пальца!

- Похоже, ты ничего не понял, - с грустью посмотрела на него Климова. - Ты кусаешь дарующую руку, обижаешь того, кто хочет тебя защитить.

- Ну да, четырехпалую, - удивился Берендеев. - Защитить от кого? От чего?

- Да хотя бы от смерти! - воскликнула Климова. - Неужели ты полагаешь, что этого мало? Единственная и конечная единица измерения твоего мира - смерть. Энергия смерти положена здесь в основу любого движения, любых действий, в том числе и таких, о каких ты и помыслить не смеешь, что они возможны. Между тем имей в виду, что энергия смерти - это не продолжение жизни в других измерениях, это - последовательное и невозвратное отсечение смыслов. Взять хотя бы твой ничтожный случай. Ты слишком сильно любил свою жену. Ты наказан именно за это. Ты бросил вызов своему богу. В мире, в котором ты существуешь, ты можешь со страстью любить только своего бога, то есть смерть. Хотя, конечно, возможны отсроченные варианты: ты можешь преуспеть в политике, в творчестве, в деньгах - это все утешительные заезды во славу бога, - но только не в истинной любви к другому человеку или человечеству. В ненависти к ним да, в любви - нет.

Берендеев осатанело вцепился в ее кружевные, неожиданно легко (как по темному арахисовому маслу) поехавшие по бедрам трусы цвета "металлик". Странно, но открывшееся жадному взору Берендеева уже окончательно обнаженное тело Климовой не обнаружило видимых нарушений очертаний и объемов. Единственно, Берендееву почему-то не удалось сосчитать, сколько у нее на руке пальцев. Взгляд его отвлекся на иные сектора и сегменты женского тела. Климова предстала стопроцентно нормальной, пропорционально сложенной женщиной неопределенной (может быть, индейской?) расы.