Неудача в наследство - Светлана Романюк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На душе, несмотря ни на что, было легко и спокойно. Что подарило уверенность в том, что всё закончится хорошо? Приезд Ромадановского? Уж он-то быстро разберётся во всём происходящем в уезде. Признание судьи, что он проиграл пари и готов перечислить проигранную сумму на благотворительность? Михаил, конечно, настоял на том, чтобы согласно оговорённым условиям дождаться суда, но само признание Фёдора Николаевича было по меньшей мере приятно. Или, может, столь благодушно его настроил поздний разговор со Славкой?
Вчера, после слов Ромадановского о беспокойстве за Вячеслава, Михаил спешил домой на волне тревоги, которая едва не превратились в цунами отчаяния, когда обнаружилось, что Славки в усадьбе нет. И куда, когда и зачем он ушёл, никому не известно. Суета и осмотр окрестностей продолжались едва ли не до часу ночи, до тех пор, пока виновник переполоха не вернулся домой. Был он устал и пусть не доволен, но спокоен и в целом благополучен. Это подтверждал и его облик, хоть и не вполне застывший, но уже и не мельтешащий, скорее плавно-текучий. Михаил усмехнулся, подумав, что друг в этот момент поведением больше всего напоминает модницу, определившуюся с фасоном выбранного наряда, но ещё не вполне осознавшую, в каких оттенках он должен быть выполнен, с какой отделкой, и с какими аксессуарами она его будет носить.
Действительно, Вячеслав, видно, решил, что кардинально во внешности, к которой привыкли окружающие, ничего менять не будет, но и совсем без изменений не оставит, поскольку хранил о прототипе явно не самые добрые воспоминания. По этой причине, помимо того, что с лица мсьё Нуи сошло брюзгливо-высокомерное выражение, несколько изменился подбородок и чуть обогатилась шевелюра, у него продолжали меняться то нос, то разрез глаз, то форма ушей. Иногда результат получался вполне благородный, а иной раз скорее комический.
— Дела личные, более того, сердешные, — попробовал отмахнуться безликий от вопроса, где он был и что делал, но Михаил не отставал, и в конце концов Вячеслав признался, что навещал младшую Веленскую.
— Должен же я за почти предоставленное алиби барышню отблагодарить, ну и ещё пару моментов прояснить, — буркнул он.
— И как, прояснил? — с усмешкой осведомился Михаил.
— Прояснил, — подтвердил Вячеслав и, потирая бок, добавил: — Жить буду.
— Это радует, у меня, знаешь ли, на твой счёт планы имеются.
— Н-да? У меня, в принципе, на свой счёт тоже планы есть…
— Одно другому не мешает. Надеюсь. Ты у меня здесь кем числишься?
— Камердинером…
— А занимаешься чем?
— Да всем понемножку, — пожав плечами, ответил Славка.
— Так, давай мы тебя управляющим сделаем. Солидно, почётно, интересно… Не всем, правда… Из комнатушки своей съедешь!
— А из комнатушки-то куда? В гостевую комнату али вообще в одну из хозяйских? В бывшую детскую?
— Ну, детская мне и самому пригодится, надеюсь, а ты во флигель
Вячеслав недоуменно пожал плечами и уточнил:
— В который? В тот, что твой дед пару десятков лет назад спалил? Или в тот, который догнивает?
Михаил вскинул бровь и пафосно заявил:
— В дедов не получится. Мы, Миловановы, редко за что берёмся, но уж ежели взялись, то основательно к делу подходим. Дед там всё качественно спалил, одни головёшки остались, переезжать некуда. А вот второй!..
— За который старость основательно взялась, — ехидно уточнил Вячеслав.
— Тьфу ты, пропасть! Да, не нов и ремонту требует. Дак я же и не гоню прямо сейчас вещи переносить!
— Нда? А мне показалось…
— Показалось! Это тебе первое задание в качестве управляющего — флигель в порядок привести. Финансово… Тысяч двадцать пять я тебе дам. Уложишься?
— Ты решил флигель заново отстроить? — ухмыляясь уточнил безликий.
— Я не против, ежели ты его решишь заново отстроить, — с нажимом произнёс Михаил. — Для семейного человека две комнаты и кухня, прямо скажем, маловато. Так что ты сам думай, в какие хоромы жену приведёшь. Для себя строй. Флигель я тебе потом хоть и не продам (сам знаешь, какие налоги для безликих на недвижимость), но аренду лет на девяносто оформим...
После этих слов текуче-меняющимися стали не только черты лица у Вячеслава, но эмоции, на этом лице отражающиеся. Михаил хохотнул и с удовольствием вспомнил эту чехарду чувств, от скепсиса через насмешливый интерес к интересу уже не шутейному.
Михаил огляделся. Оказалось, что ноги принесли его к порогу школы. Подивившись про себя странностью выбранного маршрута, Михаил припомнил, что сегодня девятина, конец недели, и Кречетова должна урок для взрослых проводить. Припомнил и тут же решил, что ежели с Анной Ивановной сегодня здесь встретится, то непременно расскажет ей про пари с судьёй и совета спросит, на какие конкретно школы нужно выигрыш пустить, чтобы для пользы оказалось, а не для галочки.
— Здравствуйте, Михаил Николаевич. Какими судьбами вы здесь? — услышал он чуть хрипловатый женский голос и, обернувшись, порадовался своей прозорливости и предусмотрительности.
Кречетова-старшая стояла в двух шагах и требовательно смотрела на него своими зеленовато-карими глазищами.
— И вам не хворать! Анна Ивановна, совет мне ваш нужен...
За время неспешной прогулки и основательного разговора по дороге Михаил многое узнал. Узнал, где школу открыли на деньги местного купечества, и помощи денежной там не требуется. Выяснил, где делами школы заведует нечистый на руку староста.
— Туда денег лучше не давать, всё равно большая часть у него в кармане осядет, — пожимая плечами, рассуждала Аннушка. — А вот в Ласточкино попробуйте. Там школьный учитель ребят в древней избе собирает. Темно, тесно, но учитель хороший, хоть и старенький. И староста там дельный. Скуповатый, но честный.
Когда
