Когда мечты сбываются - Кэти Максвелл

— Вот это да! Вы с мамой называете друг друга по имени?

— Да, мне кажется, что ей это нравится.

— Иден, она любит тебя. Ты теперь полноправный член нашей семьи.

— Да, наверное, — ответила она, улыбнувшись. — Кстати, в прошлое воскресенье мы с ней в церкви столкнулись с миссис Виллис и ее подругами. Увидев Аннабель, они начали метаться из стороны в сторону, испугавшись, что она может заговорить с ними. Я посоветовала ей подойти к ним неспешным шагом и, сделав вид, что ничего не произошло, поздороваться. Однако она сказала, что это только усугубит положение. Таковы законы высшего общества. Жаль, что из-за меня она вынуждена терпеть подобные унижения.

— Ты сказала ей об этом?

— Да, конечно. Она ответила, что эти дамы никогда не были ее подругами и что ей гораздо приятнее общаться со мной, чем с ними. И вообще, она очень рада, что у нее теперь есть невестка, — с улыбкой произнесла Иден, повесив платье в шкаф.

— В ближайшее время мы с тобой обязательно поедем в город за покупками, — заявил Пирс. — У тебя очень мало одежды. Думаю, что нам лучше отправиться в Лондон.

— Мне, честно говоря, вообще не хочется возвращаться в этот город, — пожав плечами, ответила Иден. — Мне больше нравится Корнуолл. Как только я увидела твой сад, то сразу поняла, что это самое прекрасное место на земле.

— А теперь, благодаря твоим стараниям, он стал еще прекраснее, — улыбнувшись, сказал Пирс.

Она засмеялась в ответ и, поцеловав его в лоб, взяла с кровати последнее платье. Это было то самое платье из кремового шелка, лиф которого был расшит великолепным жемчугом.

— Жаль, что этот жемчуг не настоящий, — посмотрев на платье, сказал Пирс.

— Нет, он настоящий, — возразила Иден и поднесла к нему платье. — Пощупай эти жемчужины, и ты сам в этом убедишься.

Пирс подумал, что от волнения у него остановится сердце.

— Этого не может быть! — воскликнул он, встав с кровати. — У всех этих жемчужин просто безупречная форма. Нет, я не верю, что настоящий жемчуг может быть таким крупным.

— Еще как может. Султан сказочно богат. Мадам Индрени говорила, что в его фамильной сокровищнице стоят огромные сундуки, доверху наполненные таким великолепным жемчугом. Она даже расстроилась, когда увидела, как мало жемчуга он прислал мне, однако сказала, что это вовсе не из-за его жадности, а потому, что султан считает жемчуг драгоценностью низшего сорта. Лично я никогда не видела такого крупного жемчуга, а вот мадам считает, что он выбрал далеко не самые лучшие экземпляры из своей сокровищницы.

Пирс взял у нее платье и провел рукой по пришитым к лифу желтовато-белым бусинам. Они были идеально подобраны по цвету и форме. Каждая жемчужина светилась теплым матовым светом. Он не мог поверить своим глазам. Запрокинув голову, он засмеялся. Нет, это был не смех, а громкий хохот. Хохот обезумевшего от радости человека.

— Что случилось, Пирс?

Он повернулся к окну и протянул Иден платье, чтобы она могла полюбоваться на то, как красиво переливается жемчуг в лучах утреннего солнца.

— Иден, знаешь ли ты, сколько стоит этот жемчуг? Дорогая, теперь нам не нужно будет продавать Короля Корнуолла! — воскликнул Пирс.

Когда до Иден дошел смысл его слов, ее губы расплылись в улыбке. В порыве радости она обхватила его за шею, и они кружились по комнате в сумасшедшем танце до тех пор, пока не выбились из сил. Их сердца переполняли счастье, радость и любовь.

Не теряя времени, Пирс отослал жемчуг в Лондон, чтобы ювелиры смогли оценить его. Оказалось, что у них четыреста тридцать шесть великолепных жемчужин. В тот же самый день Пирс написал Уитби письмо с извинениями, в котором сообщил, что продать Короля Корнуолла он не сможет.

Вскоре они с Иден получили ответ от лондонского ювелира. Он написал, что на их жемчуг сразу же нашелся покупатель. Герцогиня Ленгсли приобрела жемчужины за двадцать три тысячи фунтов, чтобы украсить ими свой новый придворный туалет, который, как она надеется, сможет затмить туалет герцогини Бедфорд.

Таким образом, семейству Пенхоллоу снова удалось поправить свое финансовое положение.

Миссис Виллис в ночной рубашке и домашних тапочках вбежала в спальню мужа, даже не удосужившись предварительно постучать в дверь. Супруг крепко спал, укутавшись в одеяло, и по всей комнате разносился его громкий, раскатистый храп.

Схватив мужа обеими руками за плечо, она с такой силой тряхнула его, что он едва не упал с кровати.

— Мистер Виллис, немедленно просыпайтесь! Произошло ужасное несчастье! — воскликнула она.

— Несчастье? — пробормотал мистер Виллис, посмотрев на жену сонными глазами.

— Да, несчастье, — плюхнувшись в кресло, стоявшее напротив его кровати, сказала миссис Виллис. — Моя горничная узнала об этом от служанки, которая убирает на верхнем этаже, а та, в свою очередь, услышала эту новость от кухарки, что живет вместе со своей сестрой в Хобблс Муе. Так вот, говорят, будто молодая жена лорда Пенхоллоу оказалась богатой наследницей! Просто сказочно богатой!

— Богатая наследница? — переспросил мистер Виллис, свесив с кровати ноги. — Но ведь мать лорда Пенхоллоу говорила, что у этой девушки нет ни гроша за душой.

— Да, наверное, говорила, я точно не помню. А потом доктор начал рассказывать нам все эти сказки насчет того, что эта девица потеряла память… — Она замолчала, испуганно прижав руку к губам. — Как вы думаете, это правда?

Сняв ночной колпак, мистер Виллис почесал затылок.

— Скажи мне, что именно говорят наши слуги? — спросил он жену.

Собравшись с духом, миссис Виллис ответила:

— Моя горничная сказала, что ходят слухи, будто бы к жене лорда Пенхоллоу все-таки вернулась память и она вспомнила, что является наследницей большого состояния.

— Если к ней вернулась память, то она, наверное, вспомнила своих родителей?

— Этого я не знаю. Моя горничная тоже ничего не знает об этом, как, впрочем, и горничная молодой леди Пенхоллоу… Как вы думаете, может быть, ее родители — коммерсанты? — произнесла миссис Виллис с надеждой в голосе. Она решила, что сможет оправдать свой отказ принять приглашение на свадьбу тем, что избранница лорда Пенхоллоу низкого происхождения.

— У меня нет на этот счет никаких соображений, — заявил мистер Виллис.

Встав с кровати, он начал нервно расхаживать по комнате. При этом подол его ночной рубашки трепетал, словно парус на ветру.

— Голубка моя, мы допустили большую ошибку, — подумав немного, изрек он.

— Ошибку? О, я так и знала, что вы скажете это. А что, если она дочь какого-нибудь лавочника?