Дерево-людоед с Темного холма - Содзи Симада

Хороший участок нашелся сразу: бывшая стекольная фабрика Ота на вершине страшного холма Кураями. Кажется, вся семья Ота погибла во время авианалетов. Спустя всего три дня Джеймс сделал мне предложение: с момента нашей первой встречи прошло не больше десяти дней. Я, конечно, сперва хотела отказаться, но все в моем окружении, включая хозяйку ресторана, где я работала, сразу же начали приготовления к свадьбе. Я сопротивлялась, но довольно скоро сдалась и приняла его ухаживания – в конце концов, я же не могла вечно работать фальшивой гейшей.

Если б я только знала, что стану его женой и поселюсь с ним в одном доме, то никогда не согласилась бы с покупкой участка на холме Кураями! К сожалению, Джеймс сделал мне предложение уже после завершения сделки. Я ничего не могла поделать. Я снова вернулась в это страшное место. Это тоже была судьба.

Джеймс приступил к работе сразу, как только получил землю во владение. Он вызвал бригаду строителей и подрядчиков для сноса заводских помещений и закупки стройматериалов, пока сам без устали рисовал чертежи школы. Он был создан для этой работы! Джеймс решил оставить здание в западном стиле, где раньше жила семья Ота, чтобы привести его в порядок и поселиться там самому. Я была в ужасе! Все то время, пока шло строительство, мы снимали квартирку напротив станции Тобэ.

Строительство школы и ремонт дома закончили быстрее чем за год; после переезда мы сыграли свадьбу в Кураями-дзака. Кажется, строительство торопили из-за острой необходимости открыть школу для иностранцев.

Я уже была беременна, живот успел вырасти. Таку родился через два месяца после свадьбы. На ней совсем не было японцев – только британцы и американцы. Джеймс спрашивал, хочу ли я позвать кого-то, но я лишь покачала головой.

Все друзья мужа были англичанами, и я была абсолютно счастлива, ведь японское общество всегда делало меня очень несчастной! Дом Ота полностью переделали: интерьер стал светлым и красивым, я больше не ощущала страха или волнения. У меня не было никаких ожиданий от семейной жизни, поэтому захлестнувшее меня счастье вызывало странные ощущения. Возможно, потому что нас всегда учили, что все иностранцы – злые демоны. Спустя год со дня свадьбы я была рада, что не отвергла предложение Джеймса. Но теперь меня страшила не жизнь с иностранцем, а ужасный камфорный лавр, растущий на заднем дворе моего нового дома. Я все еще не забыла случившееся в 1941 году. Думаю, во всем виновато проклятие этого большого дерева. Возможно, все дело в гневе и страданиях бесчисленных людей, казненных в тюрьме в период Эдо. Именно страшное, одержимое духами дерево и привлекло этого ужасного человека – Джеймса Пэйна.

Он каждый день жил как по часам. Вставал в шесть сорок пять утра, после получасовой прогулки завтракал. Шел в школу в восемь пятьдесят, чтобы в девять провести утреннее собрание, и оставался на все утро. Прервавшись на обед, работал в кабинете до четырех, а затем шел на прогулку в город – купить книги и произведения искусства. Ужинал в восемь вечера, чтобы снова закрыться в кабинете. А в десять тридцать поднимался в супружескую спальню на втором этаже.

(пропущено)

Сперва я была впечатлена этим английским джентльменом. Уважала этого прекрасного человека. Но это все было маской. Он жил размеренной жизнью, работал в школе, поэтому никто ничего не заподозрил. Каждый день все молча ждали его появления на улицах в четыре часа дня. Такова была его цель – контролировать жизнь людей.

Спустя год после нашего переезда на холм Кураями я стала замечать недружелюбное и странное поведение мужа. Он был по-прежнему вежлив, но проявлял крайнюю неприязнь к любому вмешательству в его жизнь. Злился, если я без разрешения входила в кабинет или прибиралась в нем одна. Тогда он закрыл его на замок и, изготовив единственный ключ, настрого запретил мне входить туда. В такие моменты я начинала сомневаться в его любви ко мне, думая, что он действительно мог относиться ко всем японцам с презрением.

Каждый день Джеймс выходил в город после четырех часов дня, но я стала замечать все больше странностей. Временами я подозревала, что он мог искать и покупать не только произведения искусства, но и маленьких детей. А что, если он, дождавшись моего ухода, приводил их домой? Однажды, вернувшись раньше положенного, я услышала в его кабинете детский голос. И голос моего мужа, говорящего по-японски! Удивительно, ведь он никогда не говорил по-японски при мне. Ребенок, кажется, был бродяжкой.

У меня всегда была отличная интуиция, поэтому я сразу заподозрила неладное. Ребенок, как и все его следы, бесследно исчез на следующий день. Это случалось пять или шесть раз, однажды в каждые несколько месяцев. Мои подозрения усилились, я постепенно теряла самообладание.

Тогда я тайно выкрала ключ и сделала копию, чтобы проникнуть в кабинет, пока муж был на работе. Я решила, что все это – просто недоразумение, и в том, что я осмотрюсь, нет ничего плохого. Но на деле все было не так. Я нашла вход в его секретный подвал.

Муж поручил строителям вырыть подвал под домом директора стекольного завода Ота. Внизу я нашла останки маленьких девочек: одно тело было полностью раздето и лежало ничком, а на столе сбоку в ряд стояли четыре отрубленные головы.

На потолке жуткого подвала я заметила множество переплетенных корней камфорного лавра, растущего на заднем дворе, – от этого комната казалась еще страшнее. На стенах были пугающие фрески с изображениями лавра, пожирающего людей, скелетов, выпадавших из чрева дерева, людей, в ужасе наблюдавших за ним с крыши дома. Это было истинное лицо моего мужа – сумасшедшего, скрывавшегося под маской джентльмена.

Все мои подозрения подтвердились спустя много лет после свадьбы. У меня подрастали двое детей, и я была беременна третьим. Я думала об аборте, но так и не решилась, не смогла этого сделать. Родив третьего ребенка, после долгих лет нестерпимых мучений я наконец убила мужа. Куда большим грехом было бы оставить такого ужасного человека в живых!

Честно говоря, еще в начальной школе я украла кое-что со стекольного завода Ота. Стекольщик рассказывал мне, что есть химическое вещество, используемое в изготовлении стекла, крайне опасное для здоровья – если ввести его в организм, тело онемеет, и человек потеряет сознание, а в худшем случае может даже умереть по прошествии нескольких часов. Джеймс, конечно же, не давал мне такого опасного химиката, но я украла его, решив непременно использовать, когда сама захочу умереть. Я использовала этот химикат, чтобы убить Пэйна, аккуратно введя яд через иглу шприца между зубами мирно спавшего