Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции - Сельма Лагерлёф

— Впереди — огромные просторы. Если мы отправимся в путь вместе, немало времени потребуется, пока мы облетим весь край, который должны разведать. А если мы полетим врозь и оглядим всяк свое, дело сладится за несколько дней.

Остальные четверо решили, что это мудрый совет и надо ему последовать. Сошлись все на том, что глухарь осмотрит самую сердцевину края, жаворонок отправится чуть восточнее, а сизая чайка полетит еще дальше на восток, туда, где суша встречается с морем. Нырок вызвался полететь чуть-чуть западнее, чем глухарь, а полярный вьюрок должен был проделать самый дальний путь на запад, вдоль границы Страны Саамов.

Вот так-то и полетели все пятеро птиц на север, до самых пограничных пределов края.

А вернувшись назад, поведали они птицам, которые собрались на сход, обо всем, что видели да слышали.

Сизая чайка, летавшая над взморьем, держала речь первой.

— Добрые края на севере, — молвила она. — Ничего, кроме длинного ряда шхер, там нет. Да еще полным-полно всяких проливов — рыба там так и кишит, а поросших лесом мысов да островов просто не счесть. Многие из них не заселены, и гнездовий для морских птиц там предостаточно. Правда, в проливе порой рыбачат и плавают на судах люди, но это бывает так редко, что не может помешать нам, птицам. Если племя морских птиц желает последовать моему совету, пусть тотчас же летит на север!

После сизой чайки говорил жаворонок, разведывавший весь край вдоль побережья:

— Не знаю, какие такие острова и мысы видела сизая чайка. Я летал лишь над обширными полями да прекраснейшими цветущими лугами. Никогда прежде не доводилось мне видеть земель, так изрезанных большими реками, широкими и могучими! До чего было радостно смотреть, как спокойно катят они свои воды по гладкой равнине! На берегах рек стоят усадьбы, одна от другой близко-преблизко, словно дома на городской улице, а в устьях рек поднимаются города. Но вообще-то край там очень пустынный. Если племя полевых птиц желает послушаться моего совета, пусть тотчас же летит на север!

Вслед за жаворонком речь повел глухарь, летавший над самой сердцевиной края.

— Не знаю, какие такие луга и шхеры видели жаворонок да сизая чайка, — молвил он. — Что до меня, то кроме сосняка и ельника, я ничего на своем пути не встречал. Есть там, правда, немало бурных стремительных рек да топких болот. Все же прочие земли, что не покрыты реками и болотами, поросли хвойными лесами. Не встречал я там ни пашен и полей, ни людского жилья. Если племя лесных птиц желает послушаться моего совета, пусть тотчас же летит на север!

Вслед за глухарем речь повел нырок, разведывавший земли, лежавшие за лесными угодьями.

— Не знаю, где только у жаворонка и у сизой чайки глаза были и какие такие леса видел глухарь, — молвил он. — Только вряд ли то, что есть наверху, на севере, можно назвать сушей. Там повсюду сплошь — большие озера. Да, да! В прекрасных зеленых берегах лежат темно-синие горные озера, из которых изливаются быстрые реки с шумными водопадами. Я видел церкви и большие селения лишь на берегах нескольких озер, а все прочие озера — спокойны и безлюдны. Если племя водяных птиц желает послушаться моего совета, пусть тотчас же летит на север!

Последним говорил полярный вьюрок, летавший вдоль границы:

— Не знаю, какие там озера видел нырок и в каких таких краях летали глухарь и жаворонок да сизая чайка. Я отыскал наверху, на севере, большую горную страну. Мне не встретились там ни равнины, ни могучие хвойные боры, а только горные вершины — одна за другой, только плоскогорья — одно за другим. Есть там ледники и снега, и горные ручьи, в которых текут молочно-белые воды. Ни пашен, ни лугов мои глаза так и не увидели, ничего, кроме земель, поросших ивняком, карликовой березой да оленьим мхом ягелем. Ни крестьян, ни усадеб, ни домашних животных я там не нашел, а одних только лапландцев, их чумы да оленей. Если племя горных птиц желает послушаться моего совета, пусть тотчас же летит на север!

Высказав всяк свое, пятеро разведчиков начали обзывать друг друга врунами и уже готовы были налететь один на другого и затеять драку, чтобы доказать правоту своих слов. Но старые и мудрые птицы, которые определили их в разведчики, с радостью выслушав все речи, остановили забияк.

— Не гневайтесь друг на друга, — сказали они. — Мы поняли из ваших слов, что наверху, на севере, есть и большие плоскогорья, и обширные озерные края, и огромные лесные угодья, и широкие равнины, и много-много шхер. Это — куда больше, чем мы ожидали. Не всякая даже большая страна может похвалиться такими богатыми владениями.

СЕВЕРНЫЙ КРАЙ ПУСКАЕТСЯ В СТРАНСТВИЕ

Суббота, 18 июня

Мальчик вспомнил сказку старика лапландца о пяти разведчиках, так как теперь ему самому довелось путешествовать над теми местами, о которых говорил лапландец. Орел сказал Нильсу, что ровная полоса побережья, простиравшаяся под ними, — Вестерботтен, а синеватые горные гряды далеко на западе — уже Лапландия.

После страха, пережитого во время лесного пожара, было просто счастьем надежно и уверенно восседать на спине Горго. Да и путешествие их само по себе было прекрасным. Утром ветер дул с севера, потом он переменился, стал попутным, а вскоре, казалось, вовсе стих, и они не ощущали ни малейшего дуновения. Орел летел необычайно спокойно, и порой мальчику чудилось, будто они неподвижно замерли в воздухе и орел все машет да машет крыльями на одном месте.

Зато под ними все точно пришло в движение. Земля и все, что на ней было, медленно плыли на юг. Леса, дома, луга, изгороди, реки, города, шхеры, острова, лесопильные заводы — все и вся пустилось в странствие. Нильс только диву давался, куда это они направляются? Неужто земле и всему, что было на ней, наскучило жить на дальнем севере и они решили переселиться ныне вниз, на юг?

Среди всеобщего движения Нильс увидел лишь один-единственный неподвижный предмет. То был поезд железной дороги. Он стоял прямо под ними и точно так же как Горго-орел, не мог сдвинуться с места. Паровоз дымил и извергал искры, даже мальчику в вышине было слышно, как стучат о рельсы колеса, а между тем сам поезд стоял неподвижно. Мимо него проплывали леса, проносились будки железнодорожных сторожей, шлагбаумы и телеграфные столбы, а поезд по-прежнему оставался недвижим. Широкая река с длинным мостом попалась ему навстречу, но и река и мост через нее без малейшего труда проскользнули под поездом. Под конец к нему примчалась и сама железнодорожная станция. Начальник станции, стоя на перроне с красным флажком в руке, тихо плыл навстречу поезду. Когда же начальник взмахнул своим красным флажком, паровоз, выплюнув еще более черные клубы дыма, чем раньше, боязливо засвистел, словно жалуясь, что стоит на месте. Но в тот же миг он вдруг зашевелился, и точно так же, как раньше железнодорожная станция и все прочее, сам плавно покатился на юг. Мальчик увидел, как распахнулись двери вагонов и из поезда высыпали пассажиры. При этом все — и поезд, и пассажиры — продолжали двигаться на юг.

Тут мальчик оторвал взгляд от земли и стал смотреть прямо перед собой. Оттого, что он так долго не спускал глаз с этого удивительного поезда, в голове у него словно помутилось.

Мальчик стал рассматривать маленькие белые облачка, но через час это ему наскучило и он снова обратил взгляд вниз. И ему опять показалось, что они с орлом неподвижно застыли в воздухе, а все остальное катится на юг. Сидя на орлиной спине, он мог развлекаться лишь тем, что ему приходило в голову. Он представил себе: что, если бы весь Вестерботтен вдруг и в самом деле пришел в движение и помчался на юг?! Вот было бы забавно! Что, если поле, которое как раз промелькнуло под ним и которое наверняка недавно засеяно — на нем не видно было ни единой зеленой травинки, — поедет вниз, прямо к равнине Сёдерслеттен, в Сконе?! А там в эту пору уже вовсю колосится рожь!

Между тем еловые леса под ними сильно изменились, стали редкими — деревья с короткими ветвями и почти черной хвоей далеко отстояли друг от друга. Некоторые ели с голыми верхушками казались совсем хворыми. На земле под ними валялись старые еловые стволы, на которые никто и внимания не обращал. А что, если этот лес заедет так далеко на юг, что увидит Кольморден?! Каким жалким покажется тогда он самому себе!

Ну а сад, который мальчик увидел прямо под собой? Там росли прекрасные деревья, но фруктовых среди них не было. Не было там ни благородных лип, ни каштанов, а одни лишь рябина да береза. В саду росли пышные кусты, но среди них не было ни желтой акации, ни черной бузины, а одна лишь черемуха да сирень. Там виднелись и грядки с пряными растениями, но какие-то неухоженные. Что, если это жалкое подобие сада докатится до помещичьих садов на юге Сёрмланда?! Тогда, верно, этот клочок земли поймет, что никакой он не сад, а самая настоящая дикая пустошь!