Хpоники российской Саньясы. Том 1 - Владислав Лебедько

— Спокойно! Смотрите на мою ладонь!

Старушка замерла, затихла и уставилась в мою ладонь. Подействовало! Минута — другая, чтобы оценить ситуацию и найти, что делать дальше. Замечаю на шее бабушки крестик. Сдвинув брови, кричу назидательно:

— Молитесь, потому что, когда я хлопну в ладоши, все пройдет!

Что именно должно пройти, — не знаю, но уверенность, что что-то пройдет — стопроцентная, потому что придумать для этой бабушки что-то еще я уже просто не смогу. Должно сработать это — отступать невозможно. Из столовой доносится тяжелое дыхание родственников. Бабуля шепчет молитву.

По первому внутреннему импульсу хлопаю изо всех сил в ладоши. Старушка вздрагивает, потом тело ее как-то обмякает в кресле… и она начинает похрапывать.

Пару минут наблюдаю за тем, как она спит. Для меня очевидно, что терапия на этом закончена, по крайней мере, что делать дальше я не знаю.

Выхожу к родственникам, потираю руки и снова, — тоном дореволюционного профессора:

— Ну-с! Сеанс закончен. Извольте оплатить!

Ошарашенные родственники отсчитывают деньги, потом проходят в кабинет: бабуля проснулась и позевывает. Не стонет и не дергается, но тоже ничего, по-видимому, не соображает. Родственники подхватывают ее с обеих сторон, хотя она вполне уже может идти сама, и бормоча что-то типа: — «Пойдемте, мамаша!.. Молодой шарлатан!.. Связываться с такими неохота, а то бы…», удаляются:

Дней через пять раздается телефонный звонок. Узнаю голос — бабушкина дочка:

— Доктор, извините, мы тогда погорячились: В общем, у бабушки позвоночник прошел, но появились боли в желудке. Можно мы опять к вам придем?

— Приходите.

Зная, что терапия опять будет недлинной, назначаю прием на десятиминутный перерыв между двумя другими пациентами.

Что делать — опять не знаю, но соображаю, что раз уж произошло такое «чудесное исцеление», — значит большая часть проблемы — истерического происхождения. Звоню Алексею Вовку, с которым в то время часто советовался.

— Что тут можно сделать?

— Очень может быть, что все ее телесные проявления завязаны на какую-то проблемку, которая «сидит» в другой модальности, скорее всего, в зрительной. Тут можно либо гонять симптом из одного места в другое, либо сделать одну «магическую» штуку: спроси у нее, как она чувствует свою боль. Она, судя по всему, поднимет глаза вверх, что будет означать, что она обращается к своей проблематике в визуальном диапазоне, но не осознает ее. И в этот момент ты бери валдайский колокольчик и звени у ней над тем ухом, ближе к которому она скосила глаза, когда подняла их. Есть некоторая вероятность, что проблемка, если она не очень глубокая, рассыплется. Только возьми натуральный валдайский колокольчик с чистым звуком…

Достать валдайский колокольчик я тогда не успел… Бабуля передвигалась на этот раз самостоятельно и сопровождала ее только дочка. Теперь старушка и слышать могла довольно-таки сносно: кричать мне больше не пришлось. Начали мы с инструкций:

— Во-первых, вот вам лекарства, которые вы будете пить два раза в день. Очень сильные лекарства! (Я даю бабуле какую-то фирменную американскую упаковку, куда предварительно насыпал горошины «Рыбьего жира»). Во-вторых, даю вам инструкцию: как можно меньше употреблять соли и месяца на три полностью воздержаться от любой мясной пищи.

— Ой, да как же это?

— Ничего, зато поправитесь! Понятно? (Строгим тоном). Ну, хорошо (смягчившись), ответьте-ка мне: как у вас болит желудок?

Бабушка действительно поднимает глаза вверх… А у меня под креслом уже заранее припрятаны половник и сковородка (больше ничего звенящего в доме не нашлось), которые я немедленно выхватываю и стучу над ухом пациентки.

Так же, как и в прошлый раз: старушка вздрогнула, затем обмякла и заснула.

Следующий звонок уже через неделю. В трубке голос самой бабушки:

— Доктор, у меня теперь вот как дела идут: день позвоночник крутит, другой день желудок болит, а потом зато два дня все нормально…

— Приезжайте, вылечу я вас, наконец!

Ситуация была уже понятна. Дети и внуки выросли, а бабушке больше нечем себя занять, кроме как поездить по врачам. Заодно и внимание родственников:

В этот раз мы беседовали долго и мирно, без всяких выкрутасов с моей стороны. Бабуля вспомнила, что когда-то она умела прекрасно вязать и вышивать, любила читать стихи. Я посоветовал ей еще начать рисовать, — как получится:

Еще один звонок, — месяца через два. Голос бабушки довольно-таки бодрый:

— У меня все хорошо идет. Только доктор (тон становится жалобным), — уж больно я по мясному-то стосковалась. Можно я хоть кружечку бульончика куриного выпью?

— Бульончика? Ну, ладно. Но, только кружечку! — напутствовал строгий «доктор»…

Еще одна история — уже про другую бабушку. Она страдала от невыносимых постоянных головных болей. Прошла многочисленные обследования, которые показали, что органических заболеваний нет, после чего стала ходить по психотерапевтам. Посетив безрезультатно десятка два знаменитостей, и истощив кошелек своего сына, бабуля пребывала в отчаянии. Обнаружив в газете мое объявление, позвонила, сразу же сурово предупредив, что за первый сеанс платить не станет, а дальше, — в зависимости от результата, на чем мы с ней и договорились.

Разговаривать с этой старушкой было весьма непросто. Сбивчиво изложив свою историю, она обхватила голову руками, и сидела так, причитая и что-то бубня. Почти не надеясь на установление хоть какого-либо контакта с ней, я тоже начал бубнить себе под нос какой-то наговор, — вдруг войдет в транс? В течение полутора часов такого «диалога» пациентка действительно несколько раз минут на пять умолкала и, даже как будто бы начинала дремать. Но, затем, встрепенувшись, снова начинала свои тихие причитания. Вскоре мне все это надоело, и я сказал, что сеанс окончен. Бабушка была строга:

— Так и быть, завтра я опять приду к вам. Минут на пять мне вроде бы полегчало:

— Ну что ж, заходите, встречу вас как дорогого гостя, — только и нашелся что ответить я.

На следующий день я встретил бабушку с сияющей улыбкой, одетый в костюм — «тройку»: как и обещал, встретил как дорогого гостя. Провел в кабинет, услужливо пододвинул кресло и, шаркая и извиняясь, сказал, что вынужден отойти буквально на две минутки, но сейчас же вернусь. А сам ушел на кухню, где сел за плотный обед, который занял минут сорок. Старушка сидела в кабинете и причитала. Я снял костюм, надел заштопанные кальсоны и рваную тельняшку, взял в руку палку и, распахнув дверь кабинета, предстал в таком виде перед пациенткой.