Князь Лавин - Ольга Погодина

Этот идиот собрался бежать в одиночку.

Говорить о том, что он собрался бросить здесь раненого Чиркена, втянутого в эту глупую вылазку благодаря ему, не приходилось. Илуге чуть было не застонал от разочарования, когда понял, что теперь фактически упускает свой собственный шанс. Ему надо превозмочь себя и пойти следом за Баргузеном. Уговорить его подождать их и бежать всем вместе, пока этот закусивший удила гордец не перебудил весь лагерь!

Илуге осторожно приподнялся на локте, чутко вслушиваясь в темноту. Великий Аргун, Баргузен уже, похоже, направился к лошадям…

Он выполз из палатки в тот самый момент, когда Баргузен вскочил в седло и рванул поводья, посылая лошадь в галоп. Проклятия Илуге потонули в топоте копыт, Баргузен вихрем пронесся мимо, оскалив острые зубы в торжествующей усмешке.

А потом из темноты полетели стрелы. Их было много, – несколько десятков, и через мгновение все было кончено: утыканное стрелами тело Баргузена валялось на земле, а конь, пробежав по инерции несколько корпусов, остановился неподалеку, испуганно и непонимающе фыркая…

Илуге медленно, будто слепой, подошел к телу Баргузена. Одна из стрел попала в горло, и Баргузен умер прежде, чем слетел с седла. С его губ так и не сползла улыбка, которую смерть сделала больше похожей на оскал. Темная струйка крови ползла вниз из уголка раскрытого, будто в изумлении рта, неподвижные глаза влажно блестели в темноте. Илуге внезапно охватила печаль. Вся злость, все обиды отлетели, и он в этот момент вдруг до рези остро вспомнил то свежее утро, когда они, добродушно препираясь, идут по осенней траве. Утро того дня, когда напиток шамана перевернул все в их жизни так окончательно…

– Что же ты, брат… – прошептал он, закрывая мертвецу глаза.

Поднявшись на ноги, он обнаружил, что рядом с ним стоит хайбэ Юэ.

– А я все думал, как куаньлины могут быть настолько доверчивы, – не без яда сказал он. Возможно, теперь хайбэ все же убьет его. Где-то выше, вон за теми кучами камней, он разместил своих лучников. Одно движение руки…

– Уважение, проявленное к врагу, не означает глупости, – пожал плечами хайбэ, равнодушно глядя на утыканное стрелами тело, – Кроме того, если бы это оказался ты…я бы знал, что тот жрец ошибся.

Она стояла посреди своей бывшей комнаты настоятельницы школы Гарда. Комната была пуста. Теперь ее, судя по попадавшимся незнакомым вещам, занимал какой-то куаньлинский военачальник. Хвала Падме, он не стал тут ничего менять, и Ицхаль на какой-то момент показалось, что она ушла отсюда вот только вчера. Воспоминания нахлынули горячей волной, грозя заставить ее потерять контроль над двойником и отшвырнуть обратно, в Чод, где находилось ее тело.

Рядом возник Дордже Ранг.

– Ринсэ с нами? – требовательно спросила Ицхаль.

Вместо ответа на открытый балкон комнаты опустилась большая серая птица. Сложила серые с рябинами крылья, повернула в ее сторону круглые желтые глаза.

– Твой двойник видит? – спросила она его.

Правильнее сказать, в этом состоянии я вижу.

Его голос раздался прямо у нее в голове.

– Давай, девочка. Ты сможешь, – в голосе Дордже нетерпение.

– Я… а что будет, если у меня не получится?

– Именно этот вопрос убивает половину всех свершений, – безжалостно ответствовал жрец, – Ну же!

С его слов все выходило легко. Для того, чтобы переместиться на такое расстояние самой, ей следовало забыть, что здесь находится ее двойник. Наоборот, это ее двойник находится там, в Чод, и она должна вернуть его в себя, как возвращала раньше из долгих путешествий.

В конце концов, у Дордже это выходит. Могу и я, если захочу.

Ощущение было исключительно неприятным. Как будто тебя, будто шкурку пушного зверя, чулком выворачивает наизнанку, – снаружи вовнутрь. Она судорожно и сухо кашляла, брезгливо вытирая рот, когда Дордже слегка озабоченно хлопал ее по спине.

– Вот видишь, все хорошо, – уговаривал он ее тоном ласкового дедушки, – Стоило только попытаться.

– А Элира…так может? – отдышавшись, спросила Ицхаль. Наверное, в глазах Дордже она выглядит как неопытная послушница.

– Это еще никому не удавалось. Кроме меня. Поздравляю, – старик хитро подмигнул ей.

Если бы он сказал мне раньше, у меня бы никогда не получилось. Он прав насчет половины свершений.

– Куда теперь? – принимая привычный бесстрастный вид, спросила она.

– Сначала проверь свитки, – Дордже был серьезен.

Ицхль хватило нескольких мгновений, чтобы открыть тайник. Он был пуст.

– Значит, кто-то побывал тут, – Дордже Ранг помрачнел, – Я надеялся…что это будет самым простым…

– Мой сын, Дордже, – напомнила Ицхаль.

Над Йоднапанасат сгущались мягкие лиловые сумерки. На миг сердце Ицхаль дрогнуло от томительной радости снова увидеть знакомый вид покрытой закатным светом Падмаджипал, ее горящие холодным ослепительным розовым светом вершины и густо-бирюзовые тени на ее величавых склонах. Где-то далеко-далеко еле заметным рыжим пятнышком виднелся монастырь школы Уззр, прилепившийся к скале.

– Его еще нет здесь, девочка, – покачал головой Дордже Ранг, – Иначе сейчас во дворце князя было бы более оживленно.

Княжеский дворец, – здание через площадь, выглядел темным и угрюмым в неверном свете медленно поднимающейся луны. Нынче луна была желтой, как старый сыр, на ее круглом диске отчетливо выделялись рытвины и пятна.

Под красной луной проливается кровь, под желтой – слезы.

Старинная примета.

– Мы должны найти его!

– Нет. Ты должна унять свои страхи и встретиться с настоятелями школ, – ответил Дордже Ранг. Его взгляд был жестким, – Не позволяй страху затмить тебе разум, Ицхаль. Твой сын будет оставаться живым, пока ты желаешь этого.

Живым и невредимым. О да!

– Ты можешь освободить его и уйти ни с чем. А можешь подарить ему трон. Другой такой возможности все разрешить одним ударом может не представиться…очень долго. Решай.

Ицхаль помолчала немного…и кивнула. Дордже Ранг спрятал довольную улыбку.

– У нас есть совсем немного времени, чтобы предупредить всех. А их помощь в этом деле будет вовсе не лишней.

Первый отозвался Цзонхав. Жрец (точнее, его двойник) возник посреди комнаты, отвесил Ицхаль преувеличенно низкий поклон и тут же взметнул из одедж руку в сторону зарин Боо.

Ицхаль перехватила ее, спокойно посоветовав:

– Не надо!

Вокруг один за другим появлялись жрецы. Многие выглядели недовольными тем, что их покой столь бесцеремонно прерван. Однако большинство, увидев мрачные лица Ицхаль и Дордже, предпочитали промолчать, рассчитывая, что им скоро все объяснят. Последним явился Гедун Дуба, – абсолютно голый и ничуть не стесняющийся этого: