Драконья Пыль. Проклятие Ирвеона (СИ) - Шию Ольга

***

Васса вновь изменилась. Во всем чувствовалось запустение. Люди бродили с потерянным видом. Еще бы! Утром объявили о смерти короля, но это полбеды. Чудесная еда из Единорожек перестала быть таковой! И как теперь с этим жить?

Стражники у ворот не обратили на меня внимания, сбившись в кружок, они жарко спорили, но мне до городских сплетен не было никакого дела.

***

Найти колодец с Драконьей Пылью оказалось несложно. Знакомый запах казался почти осязаемым, на этот раз я нашла бы его вслепую. Равномерное зеленоватое сияние заполняло выложенную старым кирпичом комнату. Я заглянула за бортик. Казалось бы, так просто — шаг и все… Но одно дело — упасть случайно, и совсем другое — шагнуть намеренно.

— Это больно?

Я взмахнула руками, но удержала равновесие.

Илам смотрел настороженно. Наверняка сомневался, стоит ли приходить, но все равно пришел.

— Пожалуй. Но боль быстро забывается.

Он подошел, заглянул за край.

— У тебя не получится.

— Я знаю. — В зеленом свете глаза лесовика светились, как два изумруда.

— Я вернула тебе твою клятву.

— Я знаю.

В глубине изумрудов промелькнула черная искра.

— Как ты здесь оказался?

— Прилетел с Рэнсом, — он отвернулся, но я успела уловить тень горькой улыбки. — Он немного расстроен, что ты ушла и не попрощалась.

— А ты, значит, его посыльный? Сам он прийти не мог?

— Не мог. Глушилки не пускают его ни в драконьем, ни в человеческом облике. А в шеттера он все еще не может превратиться.

— Что ж, передай ему…

— Выйди и сама скажи! Я — не посыльный.

Слишком резко.

«Я готов следовать за вами незримой тенью»

— Послушай, Илам. Я должна вернуться. Я обещала.

Он обернулся.

— Можешь дать еще одно обещание?

— Прости. Я не уверена, что все это реально. — Я взмахнула рукой и бессильно ее уронила. — Что если, все это происходит в моей голове, под действием Пыли?

— Хочешь сказать, я просто картинка из твоей головы? Плод воображения?

На долю секунды передо мной появился тот потерявший последнюю надежду бинти из подворотни, но тут же спрятался за непроницаемой каменной маской.

— Я не знаю. Я… — ногти до боли врезались в ладони. Нет, надо заканчивать.

Я шагнула к колодцу и снова замерла. Не оставлять ничего. Сняла с пальца кольцо с черным агатом, протянула Иламу.

— Думаю, Арон не будет против.

Легкое прикосновение, ледяная искра.

Я отступила, уперлась пятками в низкий бортик.

— Прощай, Илам.

«Ушел я эффектно»

Ладно, Рэнс, будь по-твоему.

Я качнулась назад, рефлекторно взмахнула руками.

Вот только я летать не умею.

Два изумруда сверкнули над кромкой колодца, но меня уже поглощало зеленое пламя.

***

Тихий писк аппаратуры. Пятно света на темном полу. Запах спирта и хлорки. Грубое больничное белье. Соленый вкус на губах. Пустота в груди. Как узнать, правильный ли выбор мы делаем? А если не правильный, можно ли все вернуть?..

Над городом поднимался новый день. Где-то просыпалось солнце, звезды гасли, укрывались шелковым покрывалом летнего дня. В этом небе почти не видно звезд. Их свет заменяют миллионы фонарей. В этом городе миллионы людей, но ты всегда чувствуешь одиночество.

***

Утром, как только начались часы посещения, в палате появились Жанна с Фаридом. На лице приятеля, и без того выразительном, эмоции чередовались с немыслимой скоростью.

— Таира! Черт побери! Как ты это сделала?! — Он схватил меня в охапку и принялся кружить по палате. — Он очнулся! Игорь! Правда, ни черта не помнит и не понимает, но все равно! — Он чмокнул меня в щеку и снова закружил.

— Я тоже ничего не понимаю. — Жанна наблюдала за нашим кружением с привычным для близких друзей выражением лица, которое прочие люди принимали за пренебрежение.

Еще в прошлую нашу встречу я заметила, что подруга выглядит бледнее обычного, да и у Фарида, как бы он ни старался, улыбка получалась немного фальшивой.

— Фарид, поставь меня, пожалуйста… А лучше посади, меня сейчас стошнит… — Я задержала дыхание, усмиряя разбушевавшийся желудок, и осторожно опустилась на кровать. — Я очень рада, что с Игорем все хорошо. Хотя это и не моя заслуга. А… Антон, он тоже?..

Друзья переглянулись. Напускная радость лопнула мыльным пузырем. Фарид покосился на Жанну в поисках поддержки и невнятно пробормотал:

— Он, кхм… Я схожу за медсестрой?

— Что с ним? — Я вцепилась в матрас, чувствуя, как внутри все покрывается ледяной коркой.

— Таир, ты только не волнуйся…

Вымученная улыбка на лице приятеля была красноречивее любых фраз, но я настаивала:

— Что с Антоном?

Жанна подняла на меня глаза, но за секунду до того, как она шевельнула губами, я поняла, что она скажет.

— Он умер. Разбился. В тот день, когда ты сюда попала. — Голос подруги казался бесцветным, как то далекое зимнее утро.

«Прости меня»

Ах ты, скотина! Вот что ты хотел мне сказать, но так и не смог?! Чертов Дух, наглый, самовлюбленный блондин, да что б тебе!..

Он с самого начала знал, что не может вернуться, потому и посмеялся надо мной. Мертвые не возвращаются. Знал, потому и наговорил гадостей. Но, в конце концов, все равно пришел.

Чтоб тебе было пусто! Что б тебе!..

Я вдруг обнаружила, что сижу на полу, затылок ноет, а Жанна, с красными от слез глазами, пытается меня поднять. За спиной подруги Фарид тащит в палату медсестру. Та сердито выгоняет всех вон.

— Фарид… Фарид!

Приятель ужом подныривает под руку медсестры.

— У тебя еще осталась Пыль? Те горошки? — я хватаю приятеля за рукав.

— Молодой человек! Выйдите из палаты!

— Нет. Я все выбросил. Еще вчера! — Фарид в отчаянии мотает головой.

— Ты… что?!. — я снова чувствую, как подгибаются ноги.

— Девушка, я сейчас позову врача!

— Ничего не осталось. Ничего!

— Я охрану позову!

— Не надо никого звать. Они уходят, — бессильно опускаюсь на кровать.

Дверь захлопывается. Меня окутывает тишина.

Мертвые не возвращаются.

***

Дни летят один за другим. Все проходит, все забывается. Раны затягиваются, рубцы исчезают. Старые сны покрываются пеплом, придуманная жизнь растворяется в тумане.

Городок на берегу моря застыл в привычной дреме. Тихая гавань, мертвое болото. Знакомые улицы, дома, площадь и пляж. И на каждом шагу воспоминания. Можно сбежать от других, но от себя не убежишь. От голоса, который ночами, когда стихает дневной шум, нашептывает о чем-то забытом. О чем-то недавнем. О чем-то далеком.

***

— Таира, ты что, спишь? — Сергей заглядывает в окошко машины, где я уже полчаса плавлюсь, как мороженое. — Пойдем в тенек, тут же невозможно!

— Мне нормально.

Водитель уходит, а я высовываюсь из окна.

— Долго еще ждать?

— Поезд в одиннадцать тридцать две.

Снова прячусь в душный салон. Да, на улице, и правда, лучше.

Хлопает передняя дверь. Смешливая рыжая Вика оборачивается:

— Знакомься, это Андрей, наш новый фотограф. А это Таира, тоже практикантка. — Выглядывает в окно, кричит: — Сереж, поехали, опаздываем!

Задняя левая дверь осторожно закрывается.

Оборачиваюсь.

Ну, ничего себе, в такую жару в кожаных штанах! Еще и жилетка прямо на голое тело! Длинные ноги в начищенных ботинках с заклепками, и на контрасте с одеждой — бледная кожа. Черный ирокез, в ухе серьга-крестик. Откуда же ты, дружок, такой взялся?

Серебряная грань сережки отражает солнечный луч. Блик вытягивает из памяти давно забытое воспоминание. Разгромленный павильон, клубы дыма, чья-то длинная тень, холодное серебро на щеке.

Вспомнила!

— Я тебя знаю! Это ведь ты? Ты вытащил меня из горящего павильона!

— Привет, сестренка.

Достает из кармана мятную жвачку, не спеша раскрывает обертку.

— Не припомню, чтобы у меня был еще один брат.

— Вот так всегда. Не виделись всего ничего, а она уже не помнит! Женщины!