Оборона Одессы. 1941. Первая битва за Черное море - Анатолий Юновидов

В целом ложными являлись только некоторые документы, а мероприятия по подготовке к зиме просто продолжили, иногда придавая им демонстрационный характер. Вообще вся обстановка Одессы сентября — начала октября 1941 г. сама по себе хорошо подходила для дезинформации противника. До самого последнего момента по указанию высшего руководства страны в городе постоянно проводились мероприятия, подтверждающие, что «Одесса была, есть и будет советской», о которых потом через радио и газеты сообщалось на всю страну и за ее пределы. Защита Одессы, которая позиционировалась как русский Тобрук, была широко известна в Англии. Защитники Одессы получали поздравления от защитников Тобрука и обменивались письмами с жителями Бристоля. 15 сентября по решению Одесского горисполкома в школах был начат учебный год. В городе работали магазины, кинотеатры и парикмахерские, но судьба его уже была предрешена.

После прорыва немцев в Крым из-за трудностей со снабжением и нехватки войск эвакуация Приморской армии из Одессы становилась неизбежной. Черноморский флот был не в состоянии организовать полномасштабное снабжение сразу двух своих осажденных баз, а войска Приморской армии были необходимы для обороны Крыма. Как показало время, такое решение оказалось оправданным, так как в дальнейшем оборону главной базы флота удалось осуществить именно силами Приморской армии, а Черноморский флот не смог в условиях активного противодействия противника справиться и со снабжением одного только Севастополя.

Первый план эвакуации

(4 октября)

К разработке плана эвакуации командующий ООР Жуков и его заместитель, командующий Приморской армией Софронов приступили после принятия 1 октября Военным советом ООР решения об эвакуации Одессы. Командующий ООР и подчиненное ему командование ОВМБ занимались вопросами выделения транспортов Черноморским флотом, их прикрытием силами боевых кораблей и авиации ЧФ, обеспечением отхода войск силами Одесской военно-морской базы и организацией погрузки войск в Одесском порту. Софронов занимался вопросами последовательности отвода войск с линии фронта и определения рубежей, которые должны были занимать прикрывающие части. Разрабатываемый план командарм в соответствии с полученными указаниями Ставки вынужден был составлять так, чтобы обеспечить удержание оборонительного периметра до окончания эвакуации, начинать которую требовалось незамедлительно.

В условиях начавшегося изъятия войск из состава ООР и ограниченного количества судов, которые могло предоставить на тот момент командование Одесской военно-морской базы, Софронов вынужден был разработать план поэтапного отвода войск на промежуточный рубеж обороны. Сначала в порт должны были отойти две дивизии из четырех, остававшихся в Одессе после переброски в Крым 157-й стрелковой дивизии. Остальные две отводились на промежуточный рубеж. Протяженность периметра оборонительного района составляла 65 км. Удержать фронт такой протяженности двумя дивизиями было невозможно. В качестве промежуточного рубежа командармом была выбрана вторая линия главного рубежа обороны. Она проходила по линии Крыжановка — Усатово — Татарка — Сухой лиман и имела общую протяженность 40 км, 15 из которых составляли лиманы. На транспортах, которые флот мог выделить на момент составления плана, можно было одновременно вывезти всего одну дивизию со всем ее снаряжением и вооружением. Следовательно, на последнем этапе эвакуации сдерживать врага нужно было силами всего одной дивизии. Но сделать это, нельзя было даже теоретически — противник, имевший почти десятикратное превосходство, немедленно бы ее смял, даже не вводя в бой дивизии второго эшелона. Отойти же на более короткий тыловой рубеж значило приблизить линию фронта к окраинам Одессы. Ведение боевых действий в течение хотя бы суток на окраинах города означало обстрел города в течение этого времени из сотен орудий и минометов. По предварительным подсчетам командарма, потери среди мирного населения[449] могли составить десятки тысяч человек.

Командующий армией предложил Жукову за город не драться, а «отвести две наши последние дивизии со второй линии главного рубежа обороны сразу в порт на корабли, а для того, чтобы мы могли разместить на предоставленные нам транспорты бойцов, отказаться от эвакуации лошадей, части автомашин и даже части артиллерии».

Вопрос на тот момент так и остался нерешенным, так как командующий ООР решил добиваться у командующего флотом увеличения числа выделяемых для эвакуации транспортных средств. Закончить план эвакуации до того, как с ним случился сердечный приступ, командующий армией не успел.

Вечером 4 октября состоялось расширенное заседание Военного совета ООР, собранное для утверждения плана эвакуации Одесского оборонительного района. Ни до, ни после этого на заседании Военного совета не присутствовало такое количество приглашенных.

В заседании кроме самих членов Военного совета ООР приняли участие заместитель наркома Военно-морского флота, вице-адмирал Левченко, начальник оперативного отдела штаба Черноморского флота Жуковский, начальник штаба оборонительного района, генерал-майор Шишенин, помощник командующего по оборонительному строительству, генерал-майор Хренов, член Военного совета Приморской армии, бригадный комиссар Кузнецов, начальник политотдела армии полковой комиссар Бочаров, начальник артиллерии полковник Рыжи, начальник инженерной службы полковник Кедринский, командир Одесской военно-морской базы, контр-адмирал Кулишов, комиссар базы Дитятковский и другие, всего 16 человек.

В связи с внезапной болезнью Софронова начальник штаба Приморской армии полковник Крылов доложил Военному совету ООР план вывода войск из боя и отвода их с оборонительных рубежей к пунктам посадки на суда. План этот, исходивший из первоначально намеченных сроков эвакуации, успел в значительной мере подготовить сам командарм.

Он отражал основную идею Софронова, сформулированную им после одобрения поэшелонной эвакуации на заседании Военного совета, проходившем 1-го октября: после того как будут эвакуированы 157-я дивизия, тяжелая техника, тылы, инженерные и строительные батальоны, в течение 16–20 октября отвести основные силы армии последовательно двумя эшелонами на рубеж прикрытия города, а затем с него — в порт для погрузки на транспорты.

В первый эшелон командарм включал Чапаевскую и кавалерийскую дивизии, во второй — 95-ю и 421-ю. Отвод войск предполагалось прикрывать арьергардами, оставшейся артиллерией, в том числе зенитной и береговой, а также огнем кораблей и флотской бомбардировочной авиацией.

Излагая план, Крылов старался по возможности дистанцироваться от него как можно дальше, постоянно подчеркивая, что он разработан не им, а командармом.

«По мнению командующего армией, оставление частей на рубежах, занимаемых сейчас, не дает ощутимых преимуществ. Последний бросок войска могут сделать с более близких к порту позиций. Тогда для прикрытия эвакуации первого эшелона основных сил будет достаточно двух дивизий. Причем из дивизий первого эшелона одна эвакуируется сразу, а другая сначала выводится в резерв. Две последние дивизии должны держать оборону в течение суток и эвакуироваться в одну ночь».

«На последнем рубеже, — заключил Крылов, — оборону в течение суток должны будут держать две дивизии. Софронов просил доложить, что он имеет в виду 95-ю и 421-ю дивизии. Остальные части отходят в порт для посадки на транспорты. В следующую ночь должны отойти последние дивизии… Успех будет зависеть от наличия транспортов и кораблей. Уход из Одессы этих двух дивизий обязаны прикрыть корабельная артиллерия, береговые батареи базы и батареи Приморской армии, а также авиация Черноморского флота».

Но план, докладываемый Крыловым, все-таки несколько отличался от плана, разработанного Софроновым. И самым существенным в нем был выбор промежуточного рубежа, в качестве которого теперь предлагалось использовать тыловой рубеж обороны города, находившийся в 6–10 км от города, а в некоторых местах проходивший и по его окраинам — как имеющий наименьшую длину.

Из всех частей плана эвакуации наиболее уязвимой была завершающая. Две дивизии должны были в течение суток сдерживать натиск минимум девяти дивизий противника, находящихся у румын в первом эшелоне. Даже если бы им и удалось это сделать, возможность отхода и эвакуации после этого становилась весьма проблематичной.

Промежуточный поэтапный отвод войск на тыловой рубеж, проходивший по городским окраинам, не мог остаться незамеченным противником. И если отход двух дивизий с основного рубежа еще мог какое-то время оставаться незамеченным, то для двух последних дивизий шансы продержаться сутки на окраинах города при более чем четырех-пятикратном превосходстве противника, знающего об эвакуации, были близки к нулю. Кроме того, отход на тыловой рубеж означал ведение боев фактически в черте города и дополнительные потери среди гражданского населения.