Оборона Одессы. 1941. Первая битва за Черное море - Анатолий Юновидов

В этот же день нарком решил в целях оздоровления обстановки в Военном совете ООР лично ответить на телеграмму Азарова, адресованную Рогову: «Прекратите обсуждение приказа Ставки и мобилизуйте людей на выполнение его».

Минная война

(1–22 октября)

В связи с принятым решением о переброске Приморской армии в Крым перед инженерными частями ООР встала задача уничтожения всего того, что эвакуации не подлежало, но при этом ни в коем случае не должно было попасть в руки противника. Помощником командующего ООР по оборонительному строительству генерал-майором Хреновым был подготовлен и 3 октября утвержден Военным советом ООР план соответствующих мероприятий.

Работу по подготовке к уничтожению важных объектов решено было вести сразу по нескольким направлениям. В число объектов, подлежащих уничтожению, попали все основные крупные производства, которые могли быть использованы противником после занятия города. К ним были отнесены портовые сооружения, не поддающееся транспортировке заводское оборудование, нефтехранилища, аэродромы и некоторые объекты гражданского назначения, пригодные к использованию в военных целях, в частности электростанция, хлебозаводы и школы. Всего общий план разрушения военных объектов в городе предусматривал вывод из строя двадцати девяти промышленных предприятий, двух аэродромов и восьми объектов Одесского порта. Также готовились и взрывы всех наиболее важных военных объектов: командных пунктов, блокгаузов, капониров, радиостанций и береговых батарей.

Для задержки продвижения румынских войск к порту предусматривался и подрыв дамбы Хаджибейского лимана, подготовка к которому была проведена еще в августе при приближении румынских войск к городу. В сентябре 44-й отдельный моторизованный понтонно-мостовой батальон произвел дополнительное минирование дамбы, подходов к переправам Сухого лимана и минировал северный берег лимана.

Подрывные заряды были закопаны в трех местах в средней части дамбы с таким расчетом, чтобы вода после подрыва сама размыла остатки сооружения. Также для затруднения продвижения противника был сооружен ряд минированных заграждений на дорогах, ведущих от оборонительного рубежа к городу.

В это время в распоряжение советского командования попало инструктивное письмо командования 4-й румынской армии, найденное у пленного румынского офицера. В письме указывалось, по каким улицам будут проходить войска после взятия Одессы, где и как они разместятся. В частности, там отмечалось, что в здании управления НКВД по Марзлиевской улице разместится румынское командование и его штаб.

Советское командование решило использовать содержащуюся в письме информацию. Особое внимание было решено уделить зданию на Марзлиевской. В составе ООР находился 82-й отдельный инженерный батальон капитана Пируса, до войны входившего в состав Одесского военного округа. В батальоне имелся «радиотехнический» взвод специального минирования, на вооружении которого находились радиотфугасы «Ф-10».

Организация минирования здания на Марзлиевской была поручена Хреновым начальнику инженерных войск Приморской армии, полковнику Кедринскому, который должен был разработать план минирования здания. Для обеспечения секретности работ, чтобы присутствие саперов в здании не вызывало подозрений, дом был передан под размещение армейского управления военно-полевого строительства. Хренов и Кедринский лично проинспектировали здание, в котором планировалось установить фугас. В качестве основной точки минирования и для размещения самого радиофугаса они выбрали подвальное помещение под приемной, радиоузлом и кабинетом дежурного по управлению. Помещение имело высоту 2,5 м и пол, выложенный цементными плитами.

Пол было решено разобрать и под ним скрытно вырыть котлован, в который укладывалась привозившаяся мешками взрывчатка, а ночью в них же вывозилась вырытая земля. Также взрывчатка была заложена в ниши, выбранные по двум углам здания — выше цокольной части и в вентиляционные каналы, проходившие в стенах. Всего было уложено около трех тонн тола. Запальную шашку тщательно залили стеарином, чтобы предохранить от сырости капсюль-детонатор. Конец детонатора прикрепили к клемме радиоприбора «Ф-10», дублирующий комплект которого, настроенный на такую же волну, оставался в инженерном отделе ООР. Для надежности к радиоприбору подключили две стокилограммовые бомбы, которые завели под колонны в вестибюле. Вместе с радиоаппаратурой под полом установили и мины на неизвлекаемость — на случай, если вражеские саперы вздумают поднять в подвале плиты пола. После окончания работ плиты пола были установлены на место, а штукатуры и плотники устранили следы работ.

К маскировке минирования отнеслись очень тщательно: в углах подвального помещения были оставлены пыль и паутина, а на вновь уложенном полу были установлены обычные мины, которые должны были обнаружить румынские саперы при проверке здания перед размещением в нем румынского командования.

К выполнению работ была привлечена команда всего из шести саперов под руководством двух младших лейтенантов. Непосредственный надзор над работами осуществлял сам командир батальона. Также в курсе проводимой операции были командующий армией Петров и капитан госбезопасности Молодцов, направленный в Одессу для организации нелегальной работы под вымышленной фамилией Бадаев. Таким образом, круг людей, знавших о проведении операции, не превышал 10 человек. Даже мины, которые должны были обнаружить саперы противника, укладывал минер, не знавший об операции.

Однако для эффективного проведения операции одного минирования здания было недостаточно. Взорвать дом требовалось в тот момент, когда в нем будет находиться максимальное число офицеров противника. Для обеспечения этой части операции командующий Приморской армией генерал-майор Петров лично связал Хренова с Молодцовым. При встрече Хренов попросил Молодцова постараться добыть информацию о каком-либо крупном совещании командования противника или другом подобном скоплении офицеров в здании, и сообщить в штаб Приморской армии хотя бы за полдня до этого.

Помимо организации этой диверсионной акции, которая должна была стать основной в порту, на аэродроме, на перекрестках узловых дорог и на некоторых других объектах было оставлено еще несколько фугасов с часовыми механизмами, а на пути вероятного следования противника установлены минные поля и мины-сюрпризы.

Широко проводилось и минирование оборонительных участков, занимаемых частями Приморской армии. Для этого в каждом полку были созданы специальные отряды заграждения, задачей которых являлось «всемерно усилить минирование по переднему краю и в глубине». Минные поля, имевшиеся перед передним краем, усиливались и устанавливались новые. Особенно усиленно минировались лощины на подступах к северной и северо-западной окраине Дальника, ставшие практически непроходимыми.

Помимо усиления минирования переднего края разворачивались минируемые заграждения на всю глубину обороны дивизий «до внешнего рубежа г. Одессы включительно». Начальником отдела инженерных войск Приморской армии, полковником Кедринским были распределены между дивизиями «все наличные запасы взрывчатых веществ, мин и принадлежности для подрывных работ»[451].

В ночь с 15 на 16 октября, во время эвакуации частей Приморской армии саперы приступили к подрыву подготовленных объектов. В целом эффективность запланированных спецмероприятий оказалась высокой, и все прошло с минимальными отклонениями от намеченного плана, самым крупным из которых оказался преждевременный взрыв электростанции. В результате эвакуация проводилась в кромешной темноте, крупные портовые краны не работали, часть орудий удалось погрузить на транспорты только после предварительной разборки, много машин пришлось бросить в порту, столкнув с пирсов в воду, а график эвакуации оказался частично сорванным.

Румыны из-за большого количества установленных мин задержались со входом в город даже дольше, чем это предполагало советское командование. Во многом этому способствовал и взрыв дамбы Хаджибейского лимана, в результате которого большая часть Пересыпи оказалась затопленной. Румынам удалось вступить в город только во второй половине дня.

Перед этим, когда в Одессе не было ни советских войск, которые уже успели эвакуироваться, ни румынских, которые еще не успели войти, город бомбила авиация, принадлежность которой не установлена до сих пор. По одним версиям[452], это были самолеты противника, по другим, в том числе украинского исследователя Евгения Гуфа — самолеты были советскими.

Утром 22 октября в штабе Приморской армии, находившемся в тот момент в Крыму, под Бахчисараем, была принята шифрованная радиограмма Молодцова: «Концерт на Марзлиевской начнется 22-го в 17.30».