Там, где меняют законы - Юлия Латынина

— Грушев искалечил бы меня, — ответил Игорь, и кончики его усов печально опустились вниз, как стрелки часов, указывающих на пол-шестого. — Или убил бы.

К некоторому удивлению Семина, угроза Игоря возымела свое действие: наезды на «Аркон» прекратились совершенно, и «Аркон» беспрепятственно выиграл тендер по Гагаринскому руднику. Разумеется, формально рудник получила подставная фирма. Называлась фирма «Гея».

Спустя два месяца после выигрыша конкурса Семин встретился в ресторане с Прашкевичым.

— У меня есть проблема, — сказал Семин.

— Ну.

— Ты помнишь мою фирму, «Гея», которая выиграла тендер на Гагаринский прииск?

Прашкевич коротко улыбнулся. Мол, еще бы не помнить.

— Конкурс устраивали два чиновника, Нарышкин и Глуза, — сказал Семин, — и из-за этой ситуации с бандитами они буквально вывернули нам руки. Представляешь, получилось так, что деньги за прииск заплатил я, а контрольный пакет получили они. Допустим, я был бы еще согласен работать на таких условиях, но эти два долбоеба вообще сошли с ума! Они не дают мне строить, они не дают мне инвестировать, вообще ничего! Они требуют половину от всех денег, которые я хочу туда вложить.

Семин досадливо поморщился.

— Да что половину! Ты представляешь, я привез рабочим мешок с зарплатой, а Нарышкин узнал об этом и вызывает меня: «Я — говорит — пайщик? Пайщик. Значит, когда ты зарплату платишь всяким бомжам, шестьдесят процентов мои.»

И Семин в возмущении всплеснул руками.

— Круто, — сказал Прашкевич. — А как Нарышкин с Глузой присутствуют в фирме?

— Они владеют тридцатью процентами «Геи». Каждый.

Прашкевич приподнял брови:

— Что, так и записано в уставных документах?

— Да. Так и записано в уставных документах. Ты понимаешь, я все думаю об этой ситуации — это просто кошмар. Я не могу работать. Я не могу развивать производство. Я уже вложил в этот рудник семьсот тысяч долларов, а теперь с каждого вложенного рубля они требуют шестьдесят копеек. «Иначе, — говорят, — мы продадим свой пакет Малюте!»

— Чем я могу помочь? — сказал Прашкевич.

— Организуй звонок из Москвы.

— Какой?

— От проверяющих органов. Мол, поступил сигнал о коррупции и о том, что такие-то чиновники владеют акциями рудника. Непосредственно. Они испугаются скандала и продадут акции. Ты пойми, я же честно готов заплатить им деньги, но я не могу с ними работать! Я за рабочих несу ответственность!

— Я организую звонок, — сказал Прашкевич.

Нарышкин и Глуза прибежали в «Аркон» спустя три дня с вытаращенными глазами. Им позвонили из Москвы, из ФСБ, и сказали, что в апреле в край прибывает инспекция. Проверять будут чистоту нравов при приватизации и поинтересовались, мол, правда ли, что члены конкурсной комиссии по Гагаринскому прииску — Нарышкин и Глуза, и владельцы контрольного пакета выигравшей фирмы — тоже Нарышкин и Глуза. А?

— Ребята, — сказал Семин, — я же предлагал вам, чтобы все было на доверии. А вы захотели, чтобы ваша доля была оформлена на бумаге. Это, наверное, вам Малюта мстит.

Нарышкин и Глуза переглянулись и сказали:

— Мы бы хотели продать свои доли.

— Но у меня нет столько денег, чтобы выкупить вас целиком, — резонно заметил Семин.

Тогда они договорились, что Семин сейчас якобы выкупит долю Нарышкина и Глузы за двадцать тысяч долларов, а на самом деле они останутся пайщиками в месторождении, каждый по двадцать пять процентов.

Комиссия приехала и ничего особо не нашла, но Нарышкина и Глузу из администрации все-таки уволили. Они снова пришли к Семину просить свою долю, и Семин сказал им:

— Какие двадцать пять процентов? Вот тут в договоре записано, что вы продали мне все. Или мне в ФСБ этот договор переслать?

Нарышкин уехал в Челябинск работать в какую-то мелкую фирму, а Глуза потом спился.

Спустя три месяца подставная фирма, принадлежавшая Сергею Вырубову по кличке Малюта, выиграла тендер на разработку Верхнеикшинского прииска. Никаких чиновников она в долю не брала: просто накануне тендера у нового начальника фонда имущества пропала дочка, а сразу после тендера дочка нашлась.

1998-й. Зима

Когда Елена на следующий день подъехала к офису Вырубова, оказалось, что о приезде ее уже оповещены. Едва она вылезла из машины, за плечом ее оказался похожий на тролля охранник в кожаной куртке.

— Сергей Павлович сейчас спустится, — сказал он, — подождете в машине или подниметесь наверх?

Елена скосила глаза, и увидела, что из ворот высовывается рыло вырубовского «Мерседеса», а чуть поодаль стоит машина сопровождения. Она зябко переступила по снегу, но в эту секунду дверь офиса отворилась, и по крыльцу сбежал Вырубов — длинный и смертоносный, как снайперская винтовка, в черном развевающемся плаще.

— Прошу, — сказал Вырубов, Елена села в «Мерседес», Вырубов запрыгнул в него с другой стороны, и машина сорвалась с места, обдав охранников у двери офиса щедрым фонтаном снежной каши.

Елена, по чисто профессиональным причинам, знала все рестораны в городе, половину из них отделывала либо она, либо ее хорошие знакомые. И когда машина свернула с Кропоткинской на ведущее к аэропорту шоссе, она настороженно спросила:

— Куда мы?

Вырубов удивленно вскинул брови.

— Пообедать, — сказал он, — да помилуйте, Елена Сергеевна, я вас не украду.

— А вы много людей крали?

— Не понял.

— Ну… неплательщиков там всяких… или еще как…

Вырубов расхохотался.

— Грехи молодости, — сказал он, — мало ли когда что было. Все мы раньше делали глупые вещи.

Елена слегка удивилась: до сих пор в разговоре с ней Вырубов ни разу не признавался, хотя бы косвенно, в самой малейшей уголовщине.

Ехали они действительно не очень долго: выскочили из города по Елизовскому шоссе, почти сразу свернули направо, промчались по расчищенной и потому уже оттаявшей дороге и тут же свернули еще раз — в огромные распахнутые ворота краснокирпичного особняка.

«Мерседес» въехал во двор, машина сопровождения осталась за оградой, и шофер, выскочив из машины, галантно открыл пассажирам двери. Сначала Вырубову, потом Елене.

Елена сразу поняла, что перед ней — загородный особняк Вырубова. Особняк этот был знаменит в архитектурных кругах города — не творческими находками, разумеется, а историей постройки.

Первым застройщиком особняка была некая контора, призванная из самой Москвы. Никаких особых изысков Малюта не требовал, а милостиво согласился на типовой проект. Первый застройщик выстроил дом до самой крыши, изредка заглядывая в чертежи и руководствуясь эпизодическими пожеланиями хозяина типа: «А чтобы спальня была сто квадратных метров». Дом уже крыли черепицей, когда выяснилось, что москвичи украли на строительстве около ста тысяч долларов.

Последовало короткое разбирательство, в ходе которого москвичей искупали в речке Нарым и взяли с них штраф, а следующим застройщиком дома стал нарымский архитектор Кабанцев.

Кабанцев отделал дом и включил отопление, и тут выяснилось, что дом не отапливается. Стали выяснять, почему дом не отапливается, и оказалось, что подвал, в котором расположен котел, до самого верха забит строительным мусором, а дымоход, ведущий через все перекрытия, залит бетоном. Застройщик маленько не разобрался с типовым чертежом и принял дымоход за опорную конструкцию.

Выхода из подвала предусмотрено не было, и поэтому Кабанцев пробил в стенке подвала дыру и вычерпал оттуда весь мусор. После этого он разобрал четыре этажа перекрытий и крышу и перестроил дымоход, потому что иначе это сделать было нельзя. После этого крышу и перекрытия настелили вновь и включили котел, и тут оказалось, что котел опять не работает, потому что за время своего пребывания под слоем мусора он вроде как сопрел.

Малюта выгнал Кабанцева и отечески пожурил его, после чего Кабанцев спешно продал свой бизнес в Нарыме и слинял в Новосибирск, а Малюта нанял третьего архитектора.

Третий архитектор снова разобрал крышу, перекрытия и подвал, вынул оттуда старый котел с помощью вертолета и поставил новый. После этого в подвал зашел Малюта, обозрел владения и удивился тому, что у него есть такой большой подвал, посереди которого стоит такой маленький котел. И велел обустроить в подвале сауну с бассейном.

Тут оказалось, что сауну с бассейном в подвале при такой планировке обустроить нельзя, потому что котел стоял посереди подвала, а чтобы в подвал помещался бассейн, котел должен был быть в углу. После этого архитектор еще раз разобрал крышу, перекрытия и подвал и переставил с помощью вертолета котел в угол, а посереди подвала устроил сауну и бассейн.

После этого сауна в первый же месяц сгорела.