Предновогодье. Внутренние связи (СИ) - Хол Блэки

— Не ожидал, — сказал профессор и показал на раздолье за столом. — Присоединитесь к нам, почти коллега?

Это могла быть 28.2 глава

— Некогда, — выпалила я и бросилась прочь из изысканного общепита. Желудок взревел голодным мамонтом. По пути в холл пришлось задобрить его сухариком, и он замолчал, недовольный.

В слепящем свете центральной люстры, изгнавшем из углов тени, было неуютно. Нигде не спрятаться, не скрыться. Остался самый важный этап — одобрение моей персоны Монтемортом.

Он усиленно воротил нос, карауля вход. Зачем сканировать двери, если все, кто хотел, давно на занятиях? И как, спрашивается, уговаривать стража? Наступить ему на хвост?

Обойдя животное спереди, я выставила карточку перед мордой. Пробивай уже, вредное существо! Хватит изображать неприступность, когда некоторые скоро протянут ноги от голода прямо у входа.

Монька просветил меня тяжелым взглядом и вдруг медленно, с механическим скрипом отворил пасть, дохнув невыносимым смрадом. Самое жестокое испытание за сегодняшнее утро, — сквасилась я, сморщив нос, и положила карточку на многорядье острых пиков. Хрясь! — бумажка выпала из компостера, и на ней прочиталось кривыми дырочками: "В штате". Цель достигнута. Вздохнув с облегчением, я глянула на часы: елки-палки, через десять минут звонок!

Страж снова уставился на главные двери и вдобавок начал постукивать хвостом, намекая, мол, чеши отсюда, не мешай высматривать нарушителей.

— Монечка, спасибо!

Хвост псины на секунду замер в воздухе и снова забил по полу.

Я успела добежать до отдела кадров одновременно со звонком и сдала карточку в руки Катин. У окна сидела Мавочка, изволившая явиться на работу, и накрашивала ногти едко-оранжевым лаком.

— Поздравляю! — сказала Катин, убрав непослушную кудряшку со лба. — Теперь мы в одной лодке. Надеюсь, между нами не возникнет недопонимание.

А-а, — махнула я про себя рукой, — мне не до ваших ковчегов. На очереди обналичивание ордера. А именно поход в святая святых — институтскую кассу за стальной дверью с круглым штурвалом.

Сначала меня изучили в глазок, после чего монолитная глыба толщиной не менее полуметра отворилась, и на пороге возник высоченный мужчина в униформе с резиновой дубинкой на плече, походивший ростом и внешностью на циклопа. Отступив назад, я предусмотрительно предъявила ордер.

Указав дубинкой вглубь бункера, мне разрешили проскользнуть и закрыли дверь штурвалом, заблокировав горизонтальными и вертикальными стальными распорками, каждая толщиной в две моих руки. За бронированным стеклом сидела симпатичная девушка.

Я протянула ей ордер в предвкушении звона монеток.

— Знаешь, Савелий, — раздался голос девушки в микрофоне, — давно хотела сказать, что ухожу от тебя. Ты непроходимо туп.

— Я при исполнении, вечером поговорим, — сказал охранник, нахмурив лоб.

— Вот видишь! — выкрикнула кассирша. — Его бросают, а ему хоть бы хны.

— Можно получить висоры? — вклинилась я. Отдайте мои денежки и отпустите на волю из душного каземата, а потом разбирайтесь между собой весь день. Девушка тоже хороша. Ни раньше, ни позже ей взбрендило выяснять отношения и будить в Савелии зверя. А кто первым попадется под руку этому циклопу? Я!

— Потерпите. Оформляю, — застучала в динамике кассирша и продолжила провоцировать мужчину: — Я изменяла налево и направо, флиртовала с каждым встречным, а тебе все равно.

Я тихо взвыла. Охранник угрожающе похлопывал дубинкой по ладони. Конечно, девушке за сверхпрочным стеклом всё нипочем, а на ком отыграется рогоносец?

— Дайте висоры! — потребовала с отчаянием у кассирши.

— Незачем нервничать. Забирайте.

Ко мне выехали восемь монеток. Я вложила их в кармашек сумки и крепко обхватила ее, как самую большую драгоценность.

— Ничего тебя не берет, — возмущался, досадуя, девичий голос в динамике. — Как березовый пень: ни эмоций, ни страстей. Мне скучно с тобой, Савелий! А хочется приключений.

Охранник стукнул дубинкой по стеклу, и я вздрогнула. Видимо, девушка, тоже не ожидала реакции и притихла. Но ненадолго.

— Жизнь однообразна изо дня в день, — продолжила копать себе могилу. — Мне не хватает красок жизни!

Посмотрев на лицо Савелия я поняла: если не покину кассу в ближайшую минуту, то не покину ее никогда. Во всяком случае, на ногах. Выпустите меня отсюда!

Прошмыгнув к двери, вопросительно взглянула на охранника. На мгновение показалось, что он готов придушить меня за невозможностью добраться до изменницы-кассирши. Однако Савелий с натугой провернул штурвал и распахнул дверь. Я вылетела на свежий воздух, в спасительное пространство шумного коридора.

Дверь кассы медленно затворилась за моей спиной. Цела, цела! Не убили дубинкой! И восемь висоров авансом при мне.

Теперь я не просто студентка. Я служащая на подработке!

Летя стрелою, я ужасно запыхалась, но поспела ко второй лекции и столкнулась в дверях со Стопятнадцатым. Он вопросительно приподнял бровь и получил в ответ утвердительный кивок.

Поначалу я уселась на место, к которому приучил меня Мелёшин. Но, во-первых, Мэла почему-то не было, а во-вторых, он же продал свои права Пете! И теперь бывший дрессировщик мне не указ. Крыска снова в свободном полете. Поэтому заберусь выше и займу любимое место в крайнем ряду у окна. Заодно проверю, обсуждают ли мою личность, снявшую с себя Мелёшинское иго.

Студенты активно обсуждали, но не меня. Устали они меня обсуждать. Новизна пропала. Героями дня стали болезный Касторский с друзьями.

Стопятнадцатый произнес громогласную речь, отразившуюся многократным эхом по аудитории:

— Думаю, многие наслышаны о ЧП, произошедшем в институте в пятницу вечером. Чтобы пресечь слухи и сплети, как декан вашего факультета, поясняю, что трое учащихся третьего курса, нарушив одно из правил студенческого кодекса, проникли с умыслом в подвалы института, где и получили контузию, попав по незнанию в зону работающего горна. К сожалению, состояние пострадавших таково, что продолжать учебу в институте они не смогут. Случившееся является наглядным примером того, что может произойти, если нарушить установленный распорядок. Поскольку на вашем потоке с сегодняшнего дня вакантно место старосты одной из групп, то по согласованию с проректором по учебе на освободившееся место назначена Штице Эльза. После занятий зайдите в деканат, введу вас в курс дела.

Раздались хлопки и хвалебные восклики девчонок, в окружении которых сидела зардевшаяся Эльзушка. Лекция покатилась своим чередом, а Мелёшинское величество так и не появилось.

Во время занятия я распланировала распорядок дня до вечера и на завтрашний день. Поскольку предстояло плотное окапывание в институте, не мешало сбегать на большом перерыве в квартал невидящих за порцией сухарной подкормки и затариться на несколько дней вперед. Кроме того, нужно активизировать пути реализации отцовой фляжки и для начала… поговорить с Алессом! Где бы с ним столкнуться?

После лекции я помчалась галопом выполнять задуманное, и, потратив четыре висора, накупила уйму сухарей, пять сахарных плиток и получила в подарок мятную конфету. Прибежав в общежитие, выгрузила покупки и резво направилась в институт, на ходу грызя сухарный обед.

К полудню опять подтаяло, и ноги разъезжались на снежном месиве.

Третьим по расписанию значилось семинарское занятие у Ромашевичевского, на котором присутствовали две объединенные группы. Хорошо, что в свое время я изучила копии схем и планов этажей. Зрительная память помогла мне сориентироваться в поисках нужной аудитории.

Бухнувшись на новом старом месте, я подняла глаза и замерла, не мигая. По ступенькам небрежно-расслабленной походкой поднимался Мелёшин, здороваясь и пожимая руки парням. Он был хорош в темно-зеленом свитере с отложным воротником и изумрудными вставками по плечам. Шел лениво и пресыщенно. Сел, как ни в чем не бывало, на свое место, нисколько не удивившись тому, что не видит перед собой крыскиного затылка.