Друзья с привилегиями - Кристина Мульер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И всё же, – папа продолжает стоять на своём, и я сильно закусываю губу, встретившись с ним взглядом. – Мы услышали друг друга?
– Да-да, хорошо, – хватаюсь за края своей толстовки, нервозно поправляя её.
Вильям молча проводит ладонью по моей спине и опускает её на мою талию, притянув меня к себе. В тот же миг чувствую его поддержку и вспоминаю свои слова про «просто быть рядом».
Понимаю, что это, оказывается, так важно – всего лишь вовремя быть рядом. Прижимаюсь к нему, а мои губы образуют мягкую улыбку.
– Спокойной ночи, – делаю шаг к выходу из кухни, чтобы наконец забыть об этом полном неловкостей вечере.
– Спокойной ночи, солнце.
Поднимаю взгляд к лицу Вильяма, а он едва заметно насмешливо улыбается. Я прохожу вперёд, и Раск идёт за мной, но нас останавливает голос папы:
– Вильям. – Раск разворачивается, взглянув на моего отца. – Я бы хотел поговорить с вами наедине. Останьтесь. Совсем ненадолго.
– Да, конечно.
Вильям говорит спокойно, но я всё равно замечаю, что он моментально напрягается. Засовывает ладони в карманы брюк, делает неуверенный шаг вперёд и внезапно мрачнеет, как будто думает, что папа будет его отчитывать.
Папа, ты ведь не станешь его отчитывать?
– Не буду вам мешать, – дотрагиваюсь до руки Раска, и он поворачивает голову в мою сторону, встретившись со мной взглядом. Поднимаюсь на носочки, проскользнув ладонью по предплечью Вильяма вверх, и мягко прикасаюсь губами к его щеке. – Не переживай, всё будет хорошо, – шепчу ему на ухо и спешно удаляюсь наверх.
Ведь будет, да?
Глава 25. Шаг седьмой. Смотрим страху в лицо
Вильям
– Не переживай, всё будет хорошо, – Фрея целует меня в щёку и слишком стремительно удаляется наверх, оставляя меня с мистером Миллзом наедине.
Правда? Хорошо? А почему ты тогда так быстро убежала?
Мои ладони скользят в карманы брюк, и я выпрямляю предплечья, сжавшись, как будто пытаюсь занимать на кухне Миллзовского коттеджа как можно меньше пространства.
Поднимаю неуверенный взгляд на отца Фреи, а он смотрит на меня изучающе, слегка прищурившись. Мои мысли забиваются самыми различными теориями о том, что конкретно хочет обсудить со мной мистер Миллз. К примеру, то, как плохо я влияю на его идеальную девочку, или то, что мне нужно самому исчезнуть из её жизни, чтобы она наконец нашла себе достойного мужчину.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – мистер Миллз указывает раскрытой ладонью на стул, и я сразу же опускаюсь на него. – Вильям, я бы хотел обсудить с вами вот что… – он опускает ладони на поверхность обеденного стола, слегка подавшись корпусом вперёд. – Видите ли, я очень люблю свою дочь и хочу для неё только всего самого лучшего. – Не выдерживаю и небрежно усмехаюсь. Я как знал, о чём речь пойдёт. – Поэтому, хотелось бы проговорить кое-какой момент…
– А я, кажется, уже знаю, о чём вы хотите поговорить, – вырывается из моего рта прежде, чем я успеваю его закрыть.
Нет, определённо, мне стоит бросить пить. Совсем. Даже яблочный сидр. Даже детское шампанское. Вообще всё.
– И о чём же? – мистер Миллз прищуривается.
– О том, как сильно я не подхожу вашей дочери, и о том, что мне, по-хорошему, нужно держаться от неё подальше, – устало произношу, сжав челюсть.
– Ну, вообще-то, я планировал сказать вам, что даже несмотря на то, что мы с вами знакомы всего пару часов, я уже успел заметить, как трепетно вы к ней относитесь, – отец Фреи выгибает бровь, а я поджимаю губы. Вильям, поздравляю, ты – идиот. – Неужели я так грозно выгляжу, что вы сразу думаете такое? – мистер Миллз легко улыбается, а я мягко усмехаюсь.
– Нет, я просто… – замолкаю на мгновение, – это мой первый разговор с отцом девушки, с которой я встречаюсь, – опускаю глаза вниз, и из моей груди вырывается тяжёлый вздох.
– Я мог догадаться, – мистер Миллз присаживается напротив, по-родительски улыбнувшись. – Когда я был юным, тоже боялся оставаться наедине с отцом моей покойной супруги. – Нахожу его глазами, а он грустно улыбается. – Помню даже, что заставлял своего отца делать вид, что он – её отец, и я как будто бы разговариваю с ним, а не со своим отцом. – Мои губы разъезжаются в стороны, образуя лёгкую улыбку. – Не делали так с вашим отцом?
– Я… – чувствую тяжёлый ком в горле, мешающий мне договорить фразу до конца. – Я потерял его слишком рано, – монотонно произношу.
– Соболезную, – так же монотонно проговаривает мистер Миллз, и я коротко киваю. – Ладно, на самом деле я хотел бы сказать вам кое-что, что, возможно, не так сильно придётся вам по душе. – Начинаю конкретно напрягаться, ведь я думал, что неприятная часть диалога осталась позади. – Я не особо вам доверяю, надеюсь, вы не станете на меня за это обижаться.
– Я бы себе тоже не доверял, – делаю свинцовый вздох, в тот же миг привлекая своими словами внимание мистера Миллза.
– Почему? Вы способны сделать моей дочери больно?
– Нет, – быстро отвечаю, и отец Фреи вопросительно вскидывает брови. – Я думаю, что нет. Надеюсь, – неуверенно добавляю.
– Вам стоит быть уверенней в высказываниях. Тем более, в тех, что касаются счастья Фреи, – мистер Миллз пронзает меня пристальным взглядом, и я ненамеренно отвожу глаза в сторону. – Она… она очень ранимая, Вильям. – Нахожу его глазами, в недоумении сведя брови к центру. – Да, да, вы не ослышались, – он мягко улыбается. – Со стороны она может казаться сильной, равнодушной, местами даже грубой, но на самом деле она жутко чувствительная. Прямо как её мать, – голос мистера Миллза подрагивает, когда он произносит последнюю фразу, а я его прекрасно понимаю. – Она пережила слишком много. Больше, чем должна была. Не знаю, рассказывала ли она вам про своего бывшего молодого человека…
– Патрик, – сквозь зубы произношу это идиотское имя вновь, перебив отца Фреи, и сжимаю челюсть от злости.
– Да, Патрик, – мистер Миллз внимательно меня разглядывает. – Мы не всегда были так близки с ней, я ушёл в себя после смерти жены, и она пыталась найти поддержку извне, – его голос пропитывается искренним болезненным сожалением. – И нашла. Только вовсе не поддержку.
– Да, я уже знаю эту историю, – сжимаю пальцы в кулак из-за ненависти, поселившейся в моем сердце к этому мерзкому персонажу, и делаю шумный вздох. – Я понимаю, почему вы так относитесь ко мне. Стóит
