Черное зеркало - Юрий Волузнев

Дама обернулась к Ларисе:

— Вас, как я понимаю, она тоже использовала?..

Та молча кивнула.

— У нее была странная привычка в зеркало смотреть, — продолжала Дама. — Именно не смотреться, а смотреть. Не так, как обычно женщины перед своим отражением кривляются. А как-то по-своему… Бывало, как уставится в него, так чуть ли не часами и сидит, словно окаменелая. Глаза раскрыты. Ледяной стужей от них так и веет. Рот в какой-то злой усмешке искривлен — словно она в этом зеркале видит что-то… Я в эти минуты даже дышать боялась. Один раз попробовала что-то сказать — так она меня чуть ли на куски не разорвала…

Когда немцы уходили, от меня избавиться решила. Своим привычным способом. Приставила пистолет к виску и нажала курок. И тут осечка… Пока она в нем ковырялась, чтобы патрон заменить, ее срочно позвали. Она только взглянула на меня. Потом рукой махнула — живи, мол… И выбежала из комнаты.

И только дверь за ней захлопнулась, как весь дом взрывом подняло. Меня лишь через два дня из-под обломков вытащили. Стоны услышали… Уже красноармейцы.

А Хильда исчезла. Говорили, будто с лесными братьями ушла… А потом слух прошел, что где-то на Колыме в лагерях ее видели. Там, среди заключенных, тоже своей жестокостью прославилась…

А вот теперь Галиной Николаевной стала. И пенсию, как незаконно репрессированная, до последнего времени получала…

— Она у нас в школе учительницей биологии была, — сказала Лариса, гася в пепельнице недокуренную сигарету.

— Ей бы лучше паталогоанатомом быть, — усмехнулась Дама. — Ее стихия. Или на бойне работать… Очевидно, кто-то ей разболтал обо мне. Не знаю кто. Брат ваш, что ли? Звонила мне. Встречу предлагала… Но я отказалась. Потом какими-то валькириями угрожала… Но не смогла запугать. Я уже не боялась ее. Потому что своей собственной силой обладаю… Не скрою, кое-чему и от нее научилась… Ну да не будем об этом… А где вы сейчас живете? — вдруг спросила она.

Лариса пожала плечами.

— Сняла тут квартиру одну, в Веселом Поселке…

— Это ненадежное убежище. Оставайтесь у меня, — серьезно сказала Дама. — Здесь вы будете в полной безопасности. И, кроме того, теперь у нас с вами общее дело появилось…

Лариса подняла глаза.

— Какое?

— Ее гвардию уничтожить. Вернуть этих несчастных зомбированных девушек к нормальной жизни… Согласны помогать мне?

Лариса смутилась.

— Но ведь я и сама… Чем я теперь лучше нее?..

— Я знаю, — произнесла Дама, глядя ей прямо в глаза. — Пусть ваша помощь мне и станет началом вашего искупления… Не упускайте возможность исправить хоть что-нибудь.

— Я согласна, — прошептала Лариса. Улыбнулась и взглянула на Даму прояснившимися глазами.

— Простите, пожалуйста. Но я до сих пор не знаю вашего имени. Кто вы?

— Мария…

АНФИЛАДА

— Насколько я понимаю, Николай Николаевич, поздравлять тебя не с чем. — Люлько недовольно скривился. — Всех ты, приятель, упустил. Даже пенсионерку эту чертову…

— Мы наблюдали за ее квартирой, — пожал плечами Гаврилов, прикуривая сигарету от разовой зажигалки. — Как в воскресенье утром из дома вышла, так больше и не возвращалась. И никто ее больше не видел. Даже за своей тачкой не приходила… Очевидно, у сына была. Поскольку там ее следы и теряются.

— Конечно, надо было бы и за той квартирой понаблюдать… — покачал головой Люлько. — Да ведь за всеми действительно не уследишь. И людей маловато. Других дел под завязку… Ну а сын что говорит?

— Ничего он не говорит. Тоже исчез… Да и в квартиру-то его только случайно попасть смогли. Звонили — никто не открывает. Не ломать же двери… Хорошо, учуяли, что оттуда газом прет. Вызвали газовщиков, из жилконторы кое-кого… Участкового пригласили. Вот только тогда и вошли.

— Там что, на плите что-то убежало?

— Да в том-то и дело, что все в полном порядке оказалось… Может, до нашего прихода кто выключил? Но в квартиру по первости, пока не просифонили, буквально войти было невозможно… Пошуровали. Никого. Только во второй комнате обнаружили следы крови. Гильзу стреляную. И вот этот парабеллум…

— Он самый? — заинтересованно спросил Люлько. — Ну-ка, покажь!..

— Он… — как-то странно взглянув на своего шефа, проговорил Гаврилов. — Все пули — и в Бутенко, и в Лапина, и в Саню… всех не перечислишь — все из этого ствола… Но вот что странно…

— Погоди! — перебил его Люлько. — Вот тут, смотри, надпись. «Мише Липскому на вечную память от Вани Лешака»… Так выходит, это пистолет самой Липской?

— Вероятно… Скорей, ее отца. Она же Михайловна…

— Опять эта стервоза! — в сердцах ударил кулаком по столу Люлько. — Ну куда она опять подевалась?!. И кого она на этот раз порешила?.. И где труп?.. Скажи мне, Коля, ты вообще собираешься когда-нибудь эту потаскушку вылавливать?..

— Приметы разосланы. Оба ее имени известны… Да тут на днях уж поймали было. Да только два ротозея каких-то ее прошляпили… Сама к ним сдаваться подошла. А этим балбесам показалось, что она бредятину пьяную несет… Потом спохватились, да уж поздно было — ее и след простыл. Вызвали ПМГ. Те покатались по ближайшим кварталам, но… Как говорится, что с возу упало, то…

— Ясно…

— Кроме того, — продолжал Николай. — Из касс Московского вокзала сообщили, что она брала билет до Свердловска. На имя Ермаковой… Ребята до самого отхода поезда возле вагонов торчали, но она так и не села. Проводницу предупредили, чтобы сообщила, если где-нибудь по пути объявится…

— Держи карман… — хмыкнул Люлько.

— У меня вопрос возникает, — помолчав, произнес Гаврилов. — Зачем она сдаваться шла?.. Ведь неспроста, наверное?..

— Ну мало ли!.. Сам же сказал — пьяная бредятина. Вот небось по пьянке моча в голову и ударила… В итоге не дошла же…

— Не дошла, — согласился Гаврилов.

Люлько покосился в его сторону.

— Эту дрянь прошляпили, Бирюкова упустили… — недовольно проворчал он.

— Да, возле Витебского… Девки какие-то у оперов отбили. И в их собственной милицейской машине и увезли… Нашли потом эту тачку в проходном дворе на Казачьем переулке…

— Работнички… — усмехнулся Люлько. — С какими-то ссыкушками сладить не могли… Хреново работаем. Очень хреново… — вздохнул он. — Да ведь и то понимаю, что и людей не хватает. В прежние-то добрые времена всю эту секту дурацкую живо бы к ногтю прижали. А сейчас… Всяк в сторону косится, норовит лишнюю копейку урвать… Да и ты, небось, тоже?..

— Да. Не помешало бы… — вздохнул Гаврилов. — А то и так-то со скрипом до зарплаты дотягиваю. Да еще эти алименты долбаные…

— С бывшей женой-то не встречаешься? Не нагулялась еще?.. Не думает возвращаться?

— Какое там!.. — кисло усмехнулся Гаврилов. — Мужики видели, говорят, богатого нашла. Торгаша какого-то. И сама в бизнесе крутится… Деловая стала до охренения. Сына показывать не хочет. Говорит, я его ничему путному научить не смогу. Только тому, как умных и предприимчивых людей за решетку кидать. И то лишь от зависти, что сам дурак… Поэтому, говорит, и в милицию пошел…

— Вот Липскую поймаешь — и женись, — пошутил Люлько. — За ней как за каменной стеной будешь. Ты ей сразу так и скажи — либо за меня, либо за решетку…

— Один такой уж женился, поимел счастье… — покосился Гаврилов. Теперь небось не знает, как и пятый угол найти… Нутром чую, что он ни в чем не виноват. Подставили со всех сторон дурака…

— Мне тоже так кажется, — кивнул Люлько. — Но пока нам так толком ничего и не известно…

Закурил. Покосился в угол. Усмехнулся про себя.

Гаврилов перехватил его взгляд. Тоже усмехнулся.

— Кстати, о девках, — произнес он через некоторое время. — Как вы знаете, брата Липской тоже мертвым нашли. В собственной квартире.

— Застрелен? Из этого?.. — Люлько кивнул в сторону парабеллума.

— Нет. Шея свернута. Какой-то прием то ли карате, то ли чего-то подобного. В квартире полный разгром. В его офисе тоже. И везде следы женской обуви… Такая же картина в офисе, где прежде Бирюков работал. Разгром. Трупы. И женские следы… Вот вам и ссыкушки!.. Даже не таятся!..

— Действительно, странные дела… Ох уж мне бабы!.. — вздохнул Люлько. — Господи! Что творится! Весь мир кувырком!.. Этим девкам не убивать бы, а дом в уюте содержать, да детей воспитывать… А то ведь сколько уж по городу хожу, а — вот те крест! — сто лет беременной бабы не видел! Два-три года пройдет, и смело можно будет все школы и детсады закрывать… Кстати! Об этой соплячке вспомнил. О сестре Бирюкова. Ты нашел ее?

— Да. Со своим дружком за городом была. На сабантуе каком-то… Про Липскую не знает. Говорит, ее приятели посадили ее в метро, и с тех пор не видела. Что-то про Веселый Поселок бубнила…

Люлько рассеянно вертел в руках старый парабеллум. Николай покосился на него и вспомнил наконец, что он хотел сказать, пока тот его не перебил. Нечто такое, что буквально потрясло его своей абсурдностью.