Жена самурая (СИ) - Богачева Виктория

Они пытались откопать колеса от грязи, вытащить увязшие повозки силой десяти самураев, перекинув им через грудь веревки, чтобы хоть как-то сдвинуть их с места. Когда до всех дошло осознание тщетности их попыток, над низиной, в которой они застряли, сгустились сумерки, и было уже слишком поздно совершать еще один переход.

— Мы не сможем разбить здесь лагерь, — Нарамаро озабоченно потер шею и подавил зевок.

За этот короткий день все устали особенно сильно. Это потому, полагал Такеши, что день был заполнен бессмысленными действиями, которые ни к чему их не привели. Он злился, но старался сдерживаться. Он ненавидел дни, подобные этому, а в последнее время таким был каждый новый.

— Пусть с повозок снимут столько риса, чтобы хватило на сегодняшний ужин. Мы должны уйти с низины, если хотим разбить лагерь, — отозвался Такеши.

Большей частью войска они направились вперед, пока оставшиеся разгружали повозки. С каждым шагом Минамото все больше укреплялся в необходимости разделить людей. С таким темпом продвижения они представляют собой посмешище, а не боеспособное войско.

— Нам необходимо разделиться, — произнес он вслух, повернувшись к Нарамаро. — Оставить повозки и людей и направиться к Тайра не обременённым поклажей отрядом.

— Я и сам об этом думаю, — смахнув со лба пот, признался Нарамаро. — Мы уже идем очень долго.

— А будем еще дольше, — Такеши скривился и мотнул головой назад. — Потеряли столько времени из-за пары повозок…

— Оставшееся войско станет легкой мишенью.

— Сомневаюсь, что кто-нибудь сможет добраться до них через всю эту грязь, — помолчав, Такеши договорил: — Да и некому будет добираться. У Нобу не осталось союзников, а он не покинет поместье.

— Ты так уверен?

— Оно сейчас самое надежное для него укрытие. Там лес с двух сторон, его не пройти войску… если только… — Такеши заговорил тише, почти забормотал, словно пытался уловить мысль на краю сознания. — Не пройдет войско, но не пара дюжин! — в его взгляде полыхнул огонь предвкушения.

Такеши улыбнулся, что случалось крайне редко, и кивнул, придя к согласию с самим собой. Нарамаро оторопело смотрел на него, не совсем улавливая ход мыслей.

— Я знаю их лес, — пояснил Минамото, запал которого все еще не погас. — Я долго бродил по нему после побега, пока меня не нашел старик. У поместья нет стен со стороны леса. Видимо, Тайра считают, что он непроходим. Я и сам так считал, — он хмыкнул. — Но нет ничего непроходимого.

— Ты войдешь в поместье с тыла, а я ударю в лоб, — завершил его мысль Нарамаро. — Только нужно предельно точно подгадать время.

— Не помешало бы, — развеселившись, Такеши фыркнул. — Не хотел бы оказаться в окружении Тайра в сердце их клана лишь с дюжиной самураев. У меня осталось не так много целых конечностей, — и, посмеиваясь, он взмахнул культей.

Татибана одарил его странным взглядом, не вполне разделяя причины веселья. Он не думал, что когда-нибудь увидит, как Такеши Минамото станет шутить о своей отрубленной руке.

Когда они, наконец, достигли вершины холма, уже наступил поздний вечер. В свете луны, который больше не был столь ярким, они поспешно разбили лагерь, не став тратить время и усилия на разведение огня. Поужинали холодным рисом прямо из котелков и на ночлег устроились по несколько человек в палатке. Их стало не хватать, после того как они оставили увязшие повозки вместе со всей поклажей в грязи.

Такеши и Нарамаро долго разглядывали карты и высчитывали время, которое потребуется, чтобы добраться до поместья Тайра через лес. По всему выходило, что Минамото следует выдвигаться с отрядом уже утром. Так у него будет несколько дней в запасе, которые наверняка пригодятся, пока они станут блуждать по лесу.

Но Такеши знал, что он не заблудится. Он навсегда запомнил и лес, и свой путь сквозь него. Такое не забывается.

Потерев уставшие глаза, усилием воли он сдержал вздох. Будь рядом Яшамару или Масато, перед Такеши не встал бы вопрос о самураях, которых он возьмет с собой. Он переложил бы эту заботу на их плечи и только бы одобрил сделанный ими выбор. Теперь же ему предстоит сформировать отряд самому.

— Объявим об этом утром и выдвинемся уже после полудня, — заключил он. — Кого мы оставим догонять?

— Всех крестьян, — немедленно отреагировал Нарамаро. — Мальчишек.

— Первые разбегутся, а вторые… Зачем тогда их было набирать? — Такеши дернул плечом, уже с трудом подавляя накопившееся за долгий день недовольство. — Нужно взять с собой половину тех и тех.

— Крестьян оставим, пусть разбегаются, — упрямо произнес Нарамаро. — Разберемся с этим, когда все будет кончено. Они будут нас задерживать, и какой смысл тогда разделяться?

Такеши фыркнул и промолчал. Если судить непредвзято, то Татибана был прав.

— За завтрашний день нужно посмотреть, кто болен, ранен или ослаб. Их также оставим.

— Нужно, чтобы с ними остался кто-то, кто может отдавать приказы. Они должны добраться до Тайра, и добраться вовремя, чтобы подкрепить наши силы на случай долгой осады

— Сатоки? — предположил Нарамаро и, заметив пробежавшую по лицу Такеши тень, удивился. — Что не так? Раньше ты выделял его среди прочих.

— Раньше… — повторил Минамото. — В нем что-то изменилось после сэппуку Фухито

— После сэппуку Фухито что-то изменилось в каждом из нас, — возразил Нарамаро и стиснул зубы. — Я доверяю ему больше, чем кому бы то ни было кроме себя и тебя.

— Я тоже, — после некоторых размышлений согласился Такеши. — Хорошо, пусть будет Сатоки. Поговорим с ним завтра.

Он откинулся на футон, укрылся плащом и в ту же секунду провалился в сон.

Когда Такеши проснулся от присутствия чужого человека в палатке, ему показалось, что он спал меньше минуты. Он замер на секунду, а после вскинул руку с кинжалом в тот момент, когда силуэт склонился над ним, так, что лезвие как раз коснулось незащищенной кожи на шее чужака.

Через мгновение Такеши узнал в человеке Мамору и, тихо выругавшись, слегка отвел лезвие, но все еще оставив его в опасной близости от мальчишки. Тот смотрел на него широко распахнутыми глазами, задержав дыхание; только быстро-быстро пульсировала жилка на шее.

— Щенок, — Минамото пожалел, что не может второй рукой отвесить мальчишке затрещину. — Кто учил тебя подкрадываться? Ты мог быть уже мертв.

Мамору тяжело сглотнул, и на его лице явно отразилось облегчение, когда Такеши, наконец, опустил руку с кинжалом.

— Что случилось? — спросил мужчина с нехорошим предчувствием. Едва ли мальчишка просто так осмелился вломиться к нему в палатку посреди ночи. Он посмотрел направо: футон Нарамаро был пуст.

— Сатоки-сан мертв, — на одном дыхании выпалил Мамору и поежился. — Я нашел его, когда патрулировал северную сторону лагеря.

Такеши готов был взвыть от бешенства. Он не сомневался в следующих словах Мамору.

— Он совершил сэппуку.

Минамото поднялся и, накинув на плечи плащ, вышел вслед за юношей из палатки. По небу разливалась предрассветная серость, а по земле стелился густой туман, из-за которого не было видно ног.

— Кому еще ты сказал?

— Нарамаро-саме. Он уже там. И больше никому.

— Хорошо.

Хотя на самом деле ничего хорошего не было.

Они быстро вышли за пределы лагеря, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, и в обход добрались до места совершения сэппуку. Нарамаро встретил их потухшим взглядом и ничего не сказал. Синяки под его глазами говорили о бессонной ночи и усталости, и Такеши подумал, что сам выглядит не лучше — такое же осунувшееся лицо, такие же утомленные черты.

Такеши мазнул беглым взглядом по фигуре Сатоки: его белые одежды выделялись ярким пятном на фоне серости этого утра. Нарамаро протянул ему клочок пергамента, на котором он прочитал посмертный дзисэй:

— Тысячи гор не заменят жизнь господина

Волос тончайший

Значительней жизни моей. *

— Если после смерти есть жизнь, я надеюсь, он встретится с Фухито, и Фухито разъяснит ему, как следовало исполнять приказ не совершать вслед за ним сэппуку, — сквозь зубы выговорил Такеши, с трудом сдерживая отвращение.