Магистр Войны - Дэн Абнетт

— Да ну нафес, — произнес Макколл. Он проверил свою микробусину.

— Сдох, — сказал он. — Попробуй свой.

Жукова проверила, и помотала головой.

— Они глушат нас, — сказал он. — Этот гул? Это глушение вокса.

— Что будем делать? — спросила Жукова.

— Приведи Роуна, — ответил Макколл.

XXIII. МАГИСТР ВОЙНЫ

Восточное крыло Урдешского Дворца казалось пустым, как будто его не использовали долгое время. Бонин вел. Они проходили мимо комнат, которые были полны брошенной мебели, покрытой пыльными простынями, и других комнат, которые до потолка были заставлены ящиками и хламом. Ковры в коридорах были обветшалыми, а древние портреты, висящие на стенах коридоров, были настолько грязными, чтобы было трудно сказать, что на них было изображено.

Треск и грохот авианалета снаружи продолжался. В воздухе был некомфортный статический заряд от массивных пустотных щитов дворца, как будто собиралась разразиться могущественная гроза. Когда они проходили мимо внешних окон, они могли видеть свечение щита снаружи, окружающего купол Великого Холма магнитосферным свечением.

Время утекало. Уже прошло почти два часа с тех пор, как Гаунт дал Вон Войтцу определенный срок. Ладно, Вон Войтцу придется подождать его ответа. Восточное крыло было похоже на кроличью нору.

— Я думал, что здесь будет охрана, — сказал Белтайн. — Я имею в виду, он – магистр войны. Я думал, что здесь будет высокий уровень безопасности, контрольно-пропускные пункты.

— Я думаю, что его власть держит людей подальше, — сказал Гаунт. — Его абсолютная власть, отталкивающая посетителей.

— Серьезно? — спросил Белтайн.

— Он – магистр войны.

— Если он не любит компанию... — начал Даур.

— Ему придется сделать исключение, — сказал Гаунт.

— Но, если он не позволяет людям...

— Я рискну, Бан.

Это было, определенно, странно. Центральные части массивной крепости, военная комната, командные центры, кишели людьми и активностью, и каждый угол и коридор охранялись. Но, пока они продвигались в восточное крыло, они обнаружили нарастающее чувство пустоты, как будто они ушли из обитаемой крепости в какое-то заброшенное место, место, из которого люди поспешно эвакуировались и никогда в него не возвращались.

— Они все еще с нами, — пробормотал Бонин. Гаунт посмотрел назад по коридору. Санкто и отряд Темпестус, с невыразительными лицами, следовали за Гаунтом на почтительном расстоянии. Гаунт пытался приказать им вернуться или остаться в командном центре, но Санкто твердо отказал. Защита Лорда Милитанта Гаунта была его долгом. Он пошел бы туда, куда и Гаунт.

— По крайней мере, они повисли сзади по моей просьбе, — сказал Гаунт. — И они не пытались остановить нас.

— Это потому, что их приказы просты, — сказал Гаунт. — Никто не сказал им остановить вас. В любом случае, пока еще нет. Я полагаю, что мы выясним, возьмет ли верх прямой и злобный приказ магистра войны над приказами телохранителей.

Внезапно он поднял руку, и они остановились. Бонин пошел вперед к наполовину открытой панельной двери. Он открыл ее настежь.

Это была спальня. Не комната Лорда – они прошли мимо нескольких таких, сводчатых комнат с кроватями, поднятыми на платформах, со стенами, украшенными позолоченными декорациями. Это была комната чиновника средней руки, слуги дома. Покрытые деревянными панелями стены были дымчато-темные от старого лака, а шторы были закрыты. Единственный свет шел от одной светосферы на ночном столике рядом с большой кроватью с балдахином. Столик и пол были заставлены старыми книгами и планшетами. Переносной нагреватель жужжал в углу, выбрасывая чахлое тепло в холодную комнату. Это был тот звук, который услышал Бонин.

— Здесь никого, — сказал он.

Гаунт осмотрелся. Это была достаточно красивая комната, но сырая и пыльная. Определенно, спальня слуги или помощника. Это не было жилищем человека, чья власть доминировала над сектором космоса. На кровати не спали, хотя ее, явно, заправили месяцами или годами ранее, и никогда не использовали. Простыни и покрывала были серыми от пыли, а на подушках были пятна плесени.

— Сэр? — сказал Даур.

Он уже прошел к стороне кровати, стороне с ночным столиком. Гаунт пошел посмотреть.

На полу было гнездо рядом с кроватью, наполовину под ней, гнездо, сделанное из старых простыней, подушек, подушек с диванов и грязных валиков. Еще больше книг и планшетов валялись в логове, вместе с несколькими грязными тарелками и пустыми, грязными кружками. Кто бы ни использовал эту комнату, он не спал в кровати. Он прятался под ней, в стороне от двери, в самой темной части комнаты, свернувшись калачиком, как это делает ребенок, когда ему страшно ночью.

Гаунт уже видел такую паранойю раньше. Он видел это в солдатах, даже в офицерах, которые прошли через слишком много адов. Сон ускользал от них, или, когда он приходил, они спали с одним открытым глазом. Они всегда наблюдали за дверью. Они могли спать в кресле, или в раздевалке, так что они могли наблюдать за кроватью, которая была четко видна любому, вошедшему в комнату, и оставаться невидимым.

Санкто и его люди дошли до двери спальни и смотрели на них.

Гаунт бросил взгляд на Санкто.

— Оставайтесь здесь, — сказал он.

— Сэр...

— Я это и имел в виду, Сцион.

— Дверь, сэр, — сказал Бонин. Он указал на настенную панель.

— Что? — спросил Гаунт.

Бонин протянул руку к стене. — Я чувствую сквозняк.

Он подошел к стене, пробежался руками по панелям, и нажал. Дверь со щелчком открылась.

Гаунт открыл дверь шире. За ней была темнота. Он мог чуять старый клей, пыль и воск.

— Все оставайтесь здесь, — сказал он.

Гаунт вошел в темноту. Это был коридор, сырой и узкий, просто щель, вырезанная в каменном материале крепости. Он подстроил свои аугметические глаза к низкому уровню освещения и пошел вперед, скользя левой рукой по каменной стене.

Пыльная занавеска блокировала дальний