Жемчуг королевской судьбы. Кубок скифской царицы - Анна Зоркая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рудков перелистнул досье, собранное на Ильяшова за последние несколько часов. Нет, не здесь. Развернулся к старенькому компьютеру и ввел новый запрос. Полицейская база данных услужливо предоставила лейтенанту биографию «владельца» раскопанной могилы Матвеева.
Родился Ефим в Новгороде в 1885 году, то есть в конце девятнадцатого века. Окончив медицинское училище, стал работать врачом, и, судя по досье, успешно. Можно предположить, что он был одним из немногих счастливчиков, нашедших свое место в жизни. В двадцать лет Ефим женился на Евдокии Мельниковой. У них родился сын Иван. Ничто не мешало тихому семейному счастью супругов, но настал 1914 год, началась война. Ефима призвали на службу, и через год Матвеев погиб в ходе вооруженных действий. Тело доставили на родину, Ефим был похоронен на новгородском кладбище. Евдокия одна воспитывала сына, с деньгами ей помогали родители. Женщина дала своему ребенку хорошее образование, и Иван Матвеев стал археологом. Сама Евдокия скончалась в возрасте шестидесяти лет от туберкулеза.
На этом биографическая сводка заканчивалась. Василий перечитал текст еще раз, но ничего интересного пока в полученной информации не видел. Теперь известно, что Матвеев был врачом, погиб во время войны. Однако почему вандалы разрыли именно эту могилу, Рудков не понимал. Стоп, археолог. Археологические раскопки, местный музей, лопата… Что-то в этом есть.
Василий сорвался с места и принялся расхаживать по кабинету, сцепив руки за спиной. История-то интересная вырисовывалась. Теоретически – пока только теоретически – археолог мог что-то припрятать «на черный день». Мало ли таких случаев известно? Вдруг нашел на раскопках что-то ценное, ну и утаил от государства? И спрятал… ну да, зарыл в могиле отца. На кладбище такое провернуть – дело несложное.
Василий в каком-то лихорадочном состоянии почти подбежал к рабочему месту и защелкал по клавишам. Вот оно! Группа археологов во главе с начальником раскопа Иваном Матвеевым обнаружила древнее захоронение могилы скифской царицы Артаксии. В захоронении найдены чаша серебряная с чеканкой, пряжка бронзовая… ну и так далее, одних черепков – на целую страницу.
Студент исторического факультета вполне мог выяснить эту историю. И решился на раскопку могилы? На какие только глупости люди не идут ради обогащения!
Может, конечно, имеет место быть и совпадение. Например, некий неизвестный раскапывал могилу Матвеева с одному ему ведомыми целями, а тут – Ильяшов.
Рудков мотнул головой, чувствуя, что начинает бредить. Набросал на бумаге две основные версии: кубок в могиле Матвеева искал Ильяшов – но кто тогда его убил? И за сокровищами охотился неизвестный, который и прикончил питерского студента-музыканта.
После чего Василий вернулся к списку контактов жертвы.
Итак, во‑первых, девушка покойного, Кристина Федина, которую, по словам ее старшей сестры, похитили. А могла ли Кристина инсценировать собственное похищение, чтобы избавить себя от подозрений, проследить за Евгением и убить его? Могла, но схема сложновата. Да и зачем? Какой мотив был у сестры Софьи? Что они с Ильяшовым не поделили?
Мысли Рудкова снова вернулись к истории с поисками клада на месте захоронения скифской царицы. Постойте, Софья говорила, что Кристина просила Евгения отдать карту. Что за карту? Может, Ильяшов где-то раздобыл карту, в которой указано место захоронения царицы и сокровища, находящиеся в могиле, а его девушка захотела заполучить клад, вот и решила обманным путем завладеть картой? А когда Ильяшов отказался отдавать ей карту, Кристина убила его лопатой. Но кто тогда разрыл могилу? И где сама Кристина?
Если Кристину действительно похитили и взамен на жизнь девушки потребовали у Евгения злополучную карту? Тот отказался от сделки, вот преступник убил его и завладел картой. Что он тогда сделал с Кристиной? Девушка теперь не нужна, выходит, с ней убийца тоже расправился? А где тогда тело? И когда была разрыта могила, до убийства Ильяшова или после него? Если преступник сперва прикончил Евгения, а потом отправился раскапывать захоронение, выходит, он завладел таинственной картой, в которой была указана могила Ефимовича, использовавшаяся в качестве некоего тайника. Может, в ней действительно что-то хранилось? Значит, преступник получил желаемое, и теперь Кристине Фединой угрожает смертельная опасность. Но со времени убийства прошло три дня, и за это время убийца мог расправиться с девушкой. Где ее искать, неизвестно, остается только ждать, когда где-нибудь в Санкт-Петербурге или Новгороде будет обнаружено тело красивой двадцатидвухлетней девушки, по приметам похожей на пропавшую сестру Софьи Фединой. Если же преступник до сих пор не расправился с Кристиной, где искать ее, тоже неясно.
Пока у Рудкова не было никаких зацепок – только сплошные предположения, не имеющие доказательств… Поняв, что ничего внятного он больше не придумает, лейтенант набросал список дел на следующий день. Созвониться с музеем и выяснить у экскурсовода, была ли у Евгения Ильяшова с собой лопата. Выяснить у эксперта, что там со следами грунта на лбу жертвы, когда точно произошла смерть Евгения, по возможности – где именно. Отправить запрос в междугородный автобусный парк и на РЖД, выяснить, когда прибыл в Новгород Евгений Ильяшов и что у него было с собой. Может быть, он приехал не один? Тогда придется вычислять, с кем именно и какое отношение этот «кто-то» может иметь к убийству парня. Адова куча дел!
Вздохнув, Василий взял пачку распечаток беседы с Софьей Фединой в надежде уловить что-то, пока незамеченное, в ее сумбурных речах.
На кладбище было… ну, как на кладбище. Наспех сочиненную легенду о поисках «прабабушки, которую здесь похоронили в послевоенные годы и о которой известно только, что преставилась покойная девятого мая, а звали ее Агафьей», местные служители слопали на ура. Особенно обрадовавшись благодарности в денежном эквиваленте. Распечатали план-схему кладбища, отметили галочками всего три могилы и предложили прогуляться.
Соня, шагая по аккуратно засыпанным щебнем дорожкам, ежилась: никогда-то она не любила подобные места. Казалось, из-за каждого надгробия, будь оно с советской звездой или православным крестом, высунется какой-нибудь неупокоенный дух. Андрей же шел бодро, аккуратно придерживая девушку под локоток и умудряясь при этом рассматривать попадавшиеся памятники.
Что радовало: за кладбищем определенно ухаживали. Ни дикой поросли, ни заросших сорняками холмиков. Правда, чем дальше они уходили от центра, тем печальнее становилась картина. Нет, сорняков и здесь особо не было.
– Наверное, с вертолета опыляют гербицидами, – предположил Андрей на Сонин вопрос.
Но надгробия уже покосились, со многих облупилась краска. Фотографии на памятниках выцвели, лица с трудом угадывались.
Первая могила… не помогла ничем. Агафья Еремеевна Кнопина, дата смерти 9 мая
