Сердце вне игры - Никки Лоусон

— Я не знаю о таком.

Я смеюсь и игриво хлопаю его по широкой мускулистой груди.

— Знаешь! Ты их уже видел, я в этом уверена. В любом случае, дело в том, что эти графики отношений знаменитостей есть, и половина из них заканчиваются вскоре после того, как публика узнает, что они встречаются. Потому что внезапно, за одну ночь они превращаются из двух влюбленных людей в «самую горячую новинку Голливуда», и давление становится слишком сильным.

Ноа ухмыляется и притягивает меня немного ближе, его руки собственнически скользят по моему телу.

— Ну, хорошая новость в том, что я не знаменит в Голливуде. Конечно, люди иногда фотографируют меня, когда я на публике, и часто узнают в Денвере, но это не значит, что папарацци разбили лагерь возле твоей квартиры, пытаясь сфотографировать топлесс или что-то подобное.

Я делаю удивленное лицо.

— Боже мой, я даже не подумала об этом.

— Во-первых, — успокаивает он меня, — этого не произойдет. И во-вторых, если бы какой-нибудь ублюдок сфотографировал тебя топлесс, я бы выследил его и уничтожил бы все улики. А потом попросил бы всю команду помочь мне надрать ему задницу.

Я улыбаюсь и приподнимаюсь, чтобы нежно поцеловать его в губы.

— Мой рыцарь в сияющих доспехах.

— Я сделаю все, чтобы ты была в безопасности, — обещает он, и его тон становится серьезным. — И также сделаю все, чтобы защитить эти отношения. Они очень важны для меня, Подсолнух. Ты важна для меня.

— Я знаю, — легкость появляется в груди, заставляя меня чувствовать, что могу взлететь. — Именно поэтому я больше всего радуюсь, что секрет раскрыт. Скрываться стало слишком сложно. Люди будут говорить об этом пару недель, а затем перейдут к чему-то новому, и мы сможем снова стать двумя нормальными людьми в отношениях. Или, я думаю, мы вернемся к тому, чтобы быть одним нормальным человеком в отношениях и одной хоккейной суперзвездой, которую несколько лет подряд признавали «самым сексуальным мужчиной на льду».

— Эй, ты не можешь винить меня в этом, — Ноа поднимает руки, словно снимая с себя всю ответственность. — Этот список каждый год составляет хоккейный фан-сайт, и я не имею к нему никакого отношения. Это не значит, что я выдвинул свою кандидатуру.

Я хихикаю, ложась на сгиб его плеча и устраиваясь поудобнее. Еще рано, и у нас есть время, прежде чем нам придется покинуть тепло и комфорт огромной кровати Ноа.

— Знаешь, — говорит он через мгновение. — Скоро мероприятие, на которое меня пригласил отец. Я подумывал отказаться, но это вызвало бы много ненужной драмы, так что, думаю, мне придется идти.

— Что за мероприятие? — спрашиваю я.

— Мой брат получает награду. Его назвали «инвестиционным банкиром года» или что-то в этом роде. Это мероприятие будет очень душным и скучным, совершенно не похожим на то, когда я шел на встречу с твоей семьей. Но теперь, когда мы не пытаемся держать все в секрете, я подумал, что ночь была бы гораздо более терпимой, если бы ты была там со мной.

Мысль о том, что мы можем выйти на публику, не беспокоясь, вызывает у меня легкий трепет. И хотя знаю, что Ноа не близок со своей семьей, мне все равно нравится идея встретиться с ними. Это еще один этап в наших отношениях, и кажется, пришло время.

Я вытягиваю шею, чтобы посмотреть на него, но, когда Ноа видит улыбку на моем лице, он слегка морщится.

— Я серьезно, Подсолнух, — предупреждает он. — Это будет не самая веселая ночь. Я хочу убедиться, что у тебя правильные ожидания от этого.

— Нет-нет, я понимаю, — говорю я. — Просто рада, что ты доверяешь мне настолько, что позволяешь заглянуть в эту сторону твоей жизни, — я приняла слишком серьёзное выражение лица и добавила: — Но не волнуйся. Я не жду никакого веселья.

Он ухмыльнулся, притягивая меня к себе для поцелуя, и могу сказать, что он рад, что я согласилась пойти.

— Мероприятие официальное, — говорит он, когда мы отрываемся друг от друга, сбрасывая одеяло и тянясь к своим штанам, валяющимся на полу рядом с кроватью. — Значит, тебе придется надеть что-нибудь такое… Я не знаю, есть ли у тебя платье, подходящее для этого случая, но в любом случае, вероятно, понадобятся новые аксессуары и прочее, так что просто возьми это.

Он достает из кармана брюк бумажник, вытаскивает из него одну из своих платиновых кредитных карт и протягивает мне.

— Ноа, — у меня отвисает челюсть, и я отказываюсь, не беря карточку сразу. — Мне не нужно, чтобы ты покупал платье.

— Но я хочу купить тебе платье. Мне нравится тратить на тебя деньги, Подсолнух. Мне нравится тебя баловать. Это одна из моих любимых вещей в мире, — он берет меня за руку и вкладывает карточку в ладонь. — Я серьезно. Не отказывайся.

Я сжимаю пальцы вокруг холодного пластика, желудок трепещет.

— Хорошо… если ты настаиваешь.

— Очень настаиваю, — рычит он мне в губы.

Ноа снова заползает на кровать, но не ложится рядом. Вместо этого движется вниз, пока не оказывается между моими ногами, и сжимает мои бедра, чтобы раздвинуть их шире.

— Мне нужно уйти пораньше, чтобы встретиться с тренером Данауэем перед тренировкой, — бормочет он. — Но время для завтрака еще есть. И я чертовски умираю с голоду.

Затем он опускает голову, и я от блаженства закрываю глаза, когда он показывает, насколько голоден.

На следующей неделе «Тузам» предстоит провести две выездные игры. Я пропускаю первую, так как мне все еще временно запрещено публиковать сообщения в аккаунтах команды в социальных сетях, но Тед говорит, что он хотел бы, чтобы я пошла на вторую и сделала несколько кадров, которые могу отправить ему для публикации.

Я сразу же соглашаюсь, рада, что у меня есть повод путешествовать с командой и проводить больше времени с Ноа.

Все его товарищи по команде немного рассердились на него, когда новость о наших отношениях стала достоянием общественности, а тренер Данауэй наложил несколько незначительных дисциплинарных мер, но по большей части все в команде, кажется, поддерживают нас двоих. Риз уже говорит о