Манга и философия - С. Титова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хотя это и кажется явным, когда читаешь «Плуто», эта манга сфокусирована на роботах, так же как фокусируются на киборгах манга и аниме-версия «Призрака в доспехах» (Ghost in the Shell), что говорит нам о социально сконструированной природе отношений японского общества к технологиям. Почему роботы так невероятно популярны в Японии, хотя искусственный интеллект является большой исследовательской областью для учёных США. Может быть, потому что роботы предлагают решение будущих проблем стареющего японского населения, о котором могли бы позаботиться подобные никогда не устающие рабочие. Эти футуристичные рабочие могут также обеспечить возможности для решения растущей зависимости Японии от рабочих-иммигрантов. Должны ли мы увидеть в социальных правах и правовой защите для роботов в «Плуто» способ избегания существующей социальной реальности расы в Японии? Или этот сериал исследует вопросы представления возможности сделать шаг навстречу социальному осознанию на более широком социальном уровне?
Такой расширенный философский подход, доказывающий социальную онтологию расы, сочетается с тем, как манга становится социальной реальностью расы. Помните непроверенные предположения по поводу увиденной белизны? Это пример интерсубъективной природы расовой идентичности, общепринятых значений, формирующих ожидание, что небелые расы должны быть представлены в популярной культуре как социально маркированные. И это часть того, как манга, хотя и по разным причинам, становится частью индивидуального расового опыта как в позитивном, так и в негативном смысле. Но также манга становится частью социального узнавания других расовых и этнических идентичностей. Мы надеемся, что манга может пойти дальше, как метафизический помощник для философского понимания того, как такое общее узнавание происходит в расово и этнически различных обществах.
Манга метафизична? Никоим образом!
Только если вы продолжаете видеть лишь одних белых людей.
22
Вечно где-то рядом
Элизабет А. Маркс
Для многих американских фанатов Япония стала тем, чем Готэм-Сити, Метрополис или варианты Нью-Йорка из серий издательства «Марвел» являются для поклонников комиксов. Она выступает в роли отдаленной альтернативной реальности, с которой фанату никогда не приходилось сталкиваться напрямую и о которой он вряд ли сможет получить непосредственное представление.
Изображение Японии в манге (в виде иллюстраций с нанесёнными «скринтонами» или обработанных фотографий) по своему характеру близко к старым фотографиям. Когда мы видим изображение места и времени, с которыми мы не знакомы напрямую или которые не можем вспомнить, нам остается полагаться только на значение, предлагаемое вторичными источниками информации. В случае с фотографией, где вы изображены младенцем, процесс представляет собой изучение фотографии ребёнка, сопровождаемое комментарием: «Смотри, это ты». Тогда мы отвечаем с пониманием: «Ага, вот как я тогда выглядел».
Когда мы сталкиваемся с изображениями мест, в которых мы никогда не бывали, происходит аналогичный процесс: мы зависим от внешних источников — в случае с мангой от подписей или объяснений рядом с картинками, которые позволяют нам воспринимать содержание. Есть некий религиозный элемент в вере в иллюстрированные версии Японии, некое чувство неловкости, которое можно сгладить, накапливая дополнительную информацию, изучая Японию для того, чтобы открыть значение иллюстраций в манге.
Путешествуя из диване
Для того чтобы полностью понять комиксы манги, мы должны относиться к ним как к продукции массового потребления. Вальтер Беньямин приписывал разницу между оригинальным произведением искусства и повсеместно распространенными репродукциями «ауре» — неуловимому чувству, которое человек испытывает, находясь перед картиной в галерее, в отличие от случая, когда он держит отпечатанное изображение той же картины в руках. Но чем же мы в конечном итоге замещаем эту отсутствующую ауру, что позволяет нам испытывать удовольствие при чтении манги, а не испытывать мучительное чувство, что чего-то не хватает?
Американские фанаты в качестве компенсации могут изучать место рождения манги (Японию), точно так же, как фанаты комиксов с давних пор были склонны к накапливанию знаний о воображаемом мире их любимой серии. Другими словами, хотя статус манги как продукта стёр из них некий культурный элемент, он также привнёс другой вид культурного «запаха» (используя термин Коити Ивабути из книги «Новый центр глобализации: массовая культура и японский транснационализм», стр. 24). Этот «запах» усиливается при пересечении границ, но своим рождением обязан социальным и этническим корням его создателей.
Догадливые американские издатели подстёгивают эту тенденцию, раздувая японское начало в их продукции. Манга в США демонстрирует «Японию» в сохранении исходной ориентации страниц и звуковой канвы (звуковые эффекты, выраженные японскими иероглифами) на фоне полос и в отказе от перевода многочисленных культурных отсылок, таких как названия блюд. Предполагается, что американские фанаты, как и любые другие, испытают удовольствие, узнавая «моти» или столик «котацу» из контекста самой истории. Соответственно, фанаты манги и аниме представляют большинство среди изучающих японский язык в США и часто выражают своё желание выучить язык, используя культурные реалии из потребляемой ими формы развлечений. Такие занятия сближают далекую Японию и её доступный культурный экспорт. В идеале американский фанат учится обходить вмешательство назидательной власти — той, которая указывает, что ему смотреть, и отфильтровывает ауру исходного японского продукта.
Фанаты, привыкшие к рекламируемой иллюзии аутентичности, приходят в негодование, если узнают об обратном. Когда издательство «Токиопоп» открыло, что оно редактировало одну из своих наиболее удачных серий, «Инициал „Ди“» (Initial D), для того чтобы сделать её более аппетитной для американской аудитории, фанаты сочли это предательством, верно отметив несогласованность между маркетингом и технологией производства. Эти открытия, на первый взгляд, оправдывают такие действия, как «фансаббинг» (создание фанатами субтитров для аниме-сериалов) и «сканлейтинг» (сканирование страниц манги с последующим переводом), когда фанаты хотят быть уверены в том, будет ли сохранена близость к японскому оригиналу, что способствует поддержанию культурной ауры. Более того, стремление «Токиопоп» скрыть редактуру обнаруживает одновременно и осознание ценности, которую представляет их продукция как «истинно японская», и любопытное чувство собственнического потворства процессу, который представляет собой не столько непосредственный импорт и продажу товара, сколько его некое облагораживание для получения максимальной прибыли.
То, что фанаты улавливают этот конфликт интересов, говорит в их честь, однако их попытки приблизиться к месту создания
