Почему Америка и Россия не слышат друг друга? Взгляд Вашингтона на новейшую историю российско-американских отношений - Анджела Стент

Пусть отношения России с Западом и не стали новой холодной войной, США и их союзники вновь ведут до боли знакомые дебаты о том, как работать с Россией, которая явно не готова к сотрудничеству. Самое малое, до чего удалось договориться, – что следует сдерживать действия России в соседних с ней государствах и что предложение Путина защищать «соотечественников» в сопредельных странах, если вдруг они ощутят угрозу себе, может создать опасный прецедент для интервенций на постсоветском пространстве, в том числе в прибалтийские республики. Однако правда жизни состоит в том, что Россия находится рядом, располагает достаточным количеством войск и военной техники, чтобы оказать поддержку любой группе недовольных граждан в соседних странах, а Запад не ввяжется в войну с Россией из-за Украины или любого другого постсоветского государства. Поэтому Запад и прибег к санкциям, которые, несомненно, тяжело ударили по России, но судя по всему, лишь закалили решимость ее президента не сворачивать с взятого курса. Кроме того, в администрации Обамы возникли споры о том, стоит ли добиваться изоляции России. Наконец, члены НАТО согласились, что Запад должен вернуться к традиционной политике сдерживания, а само НАТО – к своей изначальной миссии, защищать Европу в соответствии с гарантиями, прописанными в ст. 5 устава НАТО. После крушения СССР в НАТО заговорили о новых задачах за пределами континента: казалось, в Европе воцарился мир. Но когда после вывода войск из Афганистана перед НАТО возникла перспектива кризиса идентичности, стало ясно, что альянсу следует вспомнить о своей изначальной миссии – защищать Европу от России. Правда, классическая политика сдерживания даст реальные плоды, только если все страны – члены НАТО согласятся тратить на оборону как минимум по 2 % своего ВВП в год – а от большинства союзников США ожидать этого не приходится.

При всех этих спорах о сдерживании России основные контуры решения украинского кризиса были понятны. Украина – как обещало новое правительство во главе с Порошенко – должна провести децентрализацию, которая обеспечит Восточной Украине больше финансовой и налоговой автономии и право избирать губернаторов. Это совсем не та радикальная федерализация, которой требовала Россия, но этого достаточно, чтобы те жители востока Украины, кто считал свои права попранными, поверили, что к их нуждам относятся с уважением. Русский язык также должен сохранить статус государственного. Украина соглашалась до поры до времени сохранять нейтралитет – тем более что членство в НАТО ей не предлагали – и в обозримом будущем не стремиться к членству в Европейском союзе, которое опять-таки не предлагается. Взамен Россия могла бы убедить сепаратистов выйти из игры, не поставлять им танки и живую силу и позволить правительству Порошенко приступить к восстановлению разоренной страны. Вопрос в том, как достичь точки, в которой такое решение конфликта станет осуществимым, и, разумеется, в том, заинтересована ли Россия в подобном исходе.

В конечном счете, невзирая на все нежелание США и Европы возвращаться к проблеме более общей архитектуры евроатлантической безопасности, Западу придется сесть за стол с Россией и ее соседями и разработать новую систему, в которой у России была бы своя заинтересованность. Понятно, что предложенный Медведевым еще в 2008 году проект договора по европейской безопасности для этой цели никак не подходит. Но пока Соединенные Штаты и Россия вместе с Европой не начнут договариваться о рамках, гарантирующих Европе целостность и свободу, угроза нестабильности и агрессии со стороны России по-прежнему будет нависать как над сопредельными государствами, так и над остальной Европой.

В обозримом будущем американо-российские отношения по-прежнему будут хрупкими и неустойчивыми. Сотрудничество по многосторонним вопросам, представляющим взаимный интерес, может продолжиться, однако ожидать двустороннего партнерства между Россией и США не приходится. Возможно, следующий президент США решится на новую перезагрузку. Возможно, новый президент России будет смотреть на мир иначе. Однако наиболее вероятный сценарий на будущее – это все более ограниченное партнерство, отягощенное грузом обманутых ожиданий.

Благодарности

На путь, который привел меня к написанию этой книги, я вступила в 1999 году. К тому моменту я выпустила две книги, в первой анализировались российско-германские отношения, а вторую я как «бывший советолог» посвятила теме возрождения России и Германии после 1989 года. Затем случилось так, что начальник отдела политического планирования в Госдепартаменте США Грегори Крейг пригласил меня в мир политических решений. Он выделил мне зону ответственности, которая включала и Россию, и государства Восточной и Центральной Европы. Я хотела бы поблагодарить его, а также Мортона Гальперина и Ричарда Хааса, которые после Крейга возглавляли отдел политического планирования и под началом которых я трудилась, и Дэниела Хэмилтона за то, что дали мне возможность участвовать в этом процессе.

Второй шанс внести свою лепту в формирование политики США по отношению к России представился мне, когда председатель Национального совета по разведке Роберт Хатчингс пригласил меня на работу и поручил курировать всю Евразию. Я очень признательна ему и моим коллегам по Совету за возможность сотрудничать с ними по целому кругу вопросов. Слова особенной признательности хочу высказать в адрес моего предшественника на этом посту, ныне покойного Джорджа Кольта, а также Дэвида Гордона, Мартина Шварца и Стидмена Хинкли. Благодаря этим двум должностям в правительственных структурах я сделала бесценные открытия, касающиеся российской политики США, – и мне стало ясно, что и почему не дает развиваться партнерству наших двух стран. Кроме того, благодаря этой работе я прониклась еще большим уважением к государственным служащим, которые самоотверженно штурмуют самые сложные и неоднозначные проблемы.

Долгие годы моим академическим домом остается Джорджтаунский университет. В новом веке мне посчастливилось возглавить в этом университете Центр по изучению Евразии, России и Восточной Европы. А поскольку я – ученый-практик, мои научные исследования сыграли решающую роль при написании книги. Я хотела бы поблагодарить руководство Джорджтаунского университета – его президента Джона Диджойю и деканов Школы дипломатической службы Роберта Галлуччи и Кэрол Ланкастер – за создание условий, способствующих моим научным исследованиям в области политики. Я очень обязана моей коллеге Марсии Моррис, которая на время двух моих длительных отлучек брала на себя руководство центром, а также первому помощнику директора центра Дженнифер Лонг, которая в мое отсутствие так мастерски руководила исследовательской программой. Я также очень признательна всем тем, чьими стараниями наш центр стал таким замечательно уютным местом для работы: Бенджамину Лорингу, Кристине Уоттс и Юджину Аймасу. Особую благодарность хотела бы выразить моим коллегам по Государственному департаменту и особенно Тэйну Густафсону и Роберту Либеру за их мудрые соображения и широкое видение проблем, о которых я писала.

Признательна я и всем тем людям и организациям, которые помогали мне проводить исследования для этой книги. Благодаря стипендии Фулбрайта мне удалось побывать в Москве, где я преподавала в МГИМО и занималась научными исследованиями. Хотелось бы поблагодарить Алексея Богатурова и Татьяну Шаклеину за возможность прочитать в этом учебном заведении курс по американо-российским отношениям. Я благодарна сотруднице Московского центра Карнеги Роуз Гёттемюллер, приютившей меня на время моего пребывания в Москве. Я очень ценю, что получила возможность поработать с директором Института мировой экономики и международных отношений Александром Дынкиным. Помощь в моих научных занятиях я получила и в Американской академии в Берлине, которая занимает великолепную виллу в Ванзее. Хочу поблагодарить президента академии Гэри Смита за его умение организовывать интересные дискуссионные встречи. Нельзя не выразить благодарность Деане Арсенян и Корпорации Карнеги в Нью-Йорке, взявшей на себя финансирование рабочей группы по американо-российским отношениям, где я сопредседательствовала, сначала с Юджином Румером, а потом с Фионой Хилл. Оба они – замечательные коллеги, и за годы совместной работы я очень многому научилась у них. Наши дискуссии с учеными и политиками, происходившие на протяжении всех трех лет совместной работы, открыли мне глаза на глубинную суть многих проблем, составляющих основу этой книги.

Моя особая признательность президенту Брукингского института, а в прошлом – заместителю госсекретаря США Строубу Тэлботту, который служил мне неиссякаемым источником знаний о России, а кроме того, неизменно поддерживал и подбадривал меня, и когда я работала в Госдепартаменте, и позже, когда работала над этой книгой.