Чаша любви - Филис Каст

 – Ты не поверишь, сколько еды в этих мешках. Мне можно не охотиться много дней. – Она заставила себя расслабиться и улыбнуться.

 – Винни постаралась, – проговорил Кухулин.

 – Кроме вина. – Бригид бросила ему бурдюк. – Такое вино могла передать нам только твоя мать.

Кухулин открыл бурдюк, отпил глоток и вздохнул от удовольствия:

 – Да благословит Эпона мою маму за ее любовь к отличному вину.

 – И за готовность поделиться им.

Ку издал какой-то утвердительный звук, глотнул еще вина, вздохнул и откинулся рядом с охотницей около костра. Некоторое время оба были заняты, поедая горячую свинину с хлебом и смакуя выдержанный сыр с острым сильным запахом. Кухулин одолел три порции, наелся, почувствовал себя расслабленным, сытым и засмеялся от какого-то воспоминания.

 – Эти бутерброды будут всегда напоминать мне Эль.

 – Почему? – удивилась Бригид, запивая еду превосходным вином.

 – Понимаешь, она была сама по себе, любила бродить одна, особенно когда еще не училась в храме Муз. Мама не хотела ее ограничивать, поэтому позволяла ей гулять где вздумается, даже разрешала дойти до болота Уфасах, но с одним условием.

 – Чтобы ты сопровождал ее?

 – Ты угадала, – усмехнулся Кухулин и поднял недоеденный кусочек бутерброда. – Сестрица всегда брала их с собой, когда мы отправлялись в поход. Думаю, это она подсказала Винни, чтобы та положила все необходимое.

 – Здорово, что Эль подумала об этом, – согласилась Бригид..

 – В этом она вся. Всегда помнит любую мелочь, – проговорил Кухулин, лицо которого смягчилось, а в голосе появилась нежность.

 – Значит, вы всегда были очень близки? Даже в детстве?

 – Конечно. Мы проводили время вдвоем, пока не родились близнецы. Мне тогда было шесть, а Эль – семь. Арианрод и Финегас гораздо моложе. – Он пожал плечами. – Они тоже всегда вместе.

 – Совсем как вы с Эльфейм, – добавила Бригид.

 – Да, – улыбнулся Ку, но не смог скрыть печаль в глазах.

 – Прости, что увела тебя от нее, – прошептала Бригид.

 – Ты меня никуда не уводила. Я по своей воле обручился с тобой и не хочу, чтобы ты когда-нибудь думала иначе. Все это не твоя вина!.. – Воин неопределенно повел рукой. – Ни ты, ни я не собирались оставлять замок Маккаллан, но это оказалось необходимо. Мы должны были это сделать.

Бригид чуть не сказала, что не «мы», а «я», но упрямый вид Кухулина заставил ее глотнуть из почти опустевшего бурдюка и промолчать.

 – Расскажи, какой ты была в детстве, – попросил он, потянулся и передал ей свой бурдюк. – Мне кажется, ты была очень похожа на Эль, так же любила одиночество.

Вместо того чтобы ответить сразу, она подбросила в огонь еще хвороста. Некоторое время оба молчали и слушали, как трещат ветки.

 – Бригид, – окликнул Ку и подождал, пока кентаврийка повернется к нему. – Ты заставила меня говорить с тобой, когда я хотел только одного: заползти в темную нору и зализывать раны. Ты не дала мне разочароваться в жизни.

 – Теперь твоя очередь сделать для меня то же самое?

 – Не знаю. Может быть. Но сейчас мне хочется, чтобы моя жена могла легко говорить со мной о своем прошлом.

«Жена» – это слово будто повисло в вечернем воздухе. Бригид сделала большой глоток вина, которое согревало и расслабляло ее изнутри, позволяло выражать эмоции, которые она так тщательно держала под контролем.

 – Это трудно, – сбивчиво проговорила охотница. – Я не привыкла беседовать об этом.

 – Ладно, не торопись. У нас вся ночь впереди.

Кухулин сунул в рот последние на сегодня кусочки хлеба и мяса, поправил седло, подложенное под спину, и тем же самым движением придвинулся поближе к Бригид. Воин был явно удовлетворен результатом. Теперь он лежал совсем рядом с ней.

 – Мы только вдвоем. Даже Фанд нет, чтобы погладить.

 – Или слушать ее несносный скулеж, – добавила Бригид.

 – Волки не скулят. Они воют.

 – Как бы ты это ни называл, но твоя волчица очень надоедлива.

 – Вот почему я оставил Фанд в замке, – сказал он. – Дети ее любят. Они не дадут ей скучать.

 – Они такие же надоедливые.

 – Даже не собираюсь этого отрицать, – захохотал Кухулин.

Бригид поддалась обаянию заразительного смеха, но продолжила:

 – И волчица, и они шумят без перерыва.

 – Оказывается, в отъезде есть некоторые положительные моменты, – заметил воин, еще разок хихикнул и вытянулся у костра. – По крайней мере, в ушах больше не звенит от голосов детей – ни крылатых, ни покрытых шкурой.

Она вздохнула, отпила еще вина и заявила:

 – В этом я с тобой полностью согласна.

Вино и чувство юмора Кухулина подействовали на кентаврийку магическим образом. Она больше не чувствовала ни смущения, ни нервозности, расслабилась и была немного сонной.

Поэтому Бригид начала говорить:

 – Ты прав. В детстве я часто уединялась, но не потому, что по натуре одиночка. Просто все окружающие чего-нибудь от меня хотели. Мне было легче, когда я оставалась одна.

 – Все? – переспросил Кухулин, когда она замолчала. – Даже брат и сестра?

 – Я первенец, как и Эльфейм. Найэм была на несколько лет младше. Мы так и не стали близки. Она любила роскошь и постоянно пялила глаза на все блестящие поверхности, где видела свое отражение. А мне хотелось уйти от матери. – Бригид свела брови. – Я тогда кое-чего не понимала. Все, что она делала, было ее собственным побегом от мамы.

 – Майрерад всегда была такой? – спросил он.

Бригид вздохнула и ответила:

 – Насколько я помню, почти всегда. Хотя давным-давно, когда я была совсем маленькой, а отец еще жил с нами, она не проявляла такую властность, выглядела куда более... – Бригид изо всех сил пыталась найти подходящее слово. – Да, нормальной. Когда он умер, холодность и равнодушие, которые были всегда свойственны ей, проявились в полной мере.

 – А твой брат?

 – Брегон и я ближе по возрасту, как ты и Эль. В детстве мы были дружны, хотя его всегда смущало, что я не хотела проводить время с мамой. Он ее боготворил. Она же не обращала на него никакого внимания. Я всегда ждала, что он поймет, как хорошо мать умеет всех использовать, но этого не произошло. Брат начал обижаться на меня, особенно после... – Она резко замолчала, словно не могла подобрать слова.

Бригид смотрела в огонь и вспоминала. В потрескивании пламени она слышала тонкий испуганный голос, доносящийся из прошлого, и видела страшный красный закат того давнего дня.

Кухулин дотронулся до ее руки, и кентаврийка вздрогнула. Ее лицо сильно побледнело. На нем выделялись огромные потемневшие глаза.

 – Что случилось?