Третьего не дано? - Валерий Елманов

Глава 26

И один в поле воин

Чалый все-таки не дотянул, и я еле-еле успел соскочить с него. Но передо мной уже зияли широко открытые Констан тино-Еленинские ворота, в которые я пригласил всех, кто оказался поблизости.

— Чего стоим?! — заорал я истошно. — Там государя убивают, а вы стоите?! Айда за мной!

Ответа я не услышал, а может, просто не дождался. Мне было не до этого. Я бежал, представляя собой весьма экзотическое зрелище. По виду боярин, по замашкам — тать, а судя по окровавленному виску — вообще не пойми кто.

Кого-то я соблазнил, потому что услышал за собой крики, шум, гам, но главное — топот множества ног.

Отлично! И я при пустил как лидер гонки, продолжая накручивать себя на бегу: «Значит, стрекозы оказалось мало? Не вышло нужного эффекта? Только наш повелитель времени Числобог забыл, что я на крохотное насекомое не тяну, особенно в эдаком виде. Скорее уж на птеродактиля. И если даже он не принесет должного результата, то…»

Но об этом думать не хотелось, а потому я сосредоточился на ритмичном дыхании, которое мне еще ой-ой-ой как понадобится, а потому надо бы его по возможности сохранить.

Хорошо, что дистанция оказалась короткая…

Когда я подлетел к крыльцу годуновских хором, там уже стояли люди. Но бежавшие сзади меня создавали такой ор, что продираться сквозь это скопище мне не понадобилось.

Отреагировавший на новый шум народ, завидев несущегося на него со всех ног молодого боярского сына, явно не собирающегося тормозить, попятился и мгновенно раздался в стороны, уступая мне дорогу.

Увы, хоть толпа и бурлила, но ее накал не дошел до критического. Знай я, что имею в запасе хотя бы десяток минут, я бы постарался довести ее до кипения, но есть ли они у меня?

Вот и я этого не знал.

У самого крыльца какой-то стрелец держал на коленях окровавленную голову священника, в котором я с ужасом узнал отца Антония.

Но останавливаться было нельзя. Все потом — ты уж прости меня, отче. Помочь я все равно не в силах, а посчитаться за тебя я постараюсь, причем с процентами.

Однако не удержался и на миг притормозил.

— Жив?

Стрелец молча закивал головой. Уф, от сердца отлегло.

— Они там?!

И вновь последовал утвердительный кивок. Отлично!

А вот радоваться, что успел, пока рано. Да и не время — впереди выросли бугаи, настроенные достаточно решительно.

Те, что внизу, были несколько иными, более обалдевшими, что ли, а эта пятерка…

— Сдурели, ребятки? — проникновенным голосом поинтересовался я у них. — Одному государю служим, а вы передо мной дверь закрыли. Совсем обезумели?

Те замешкались, переглядываясь.

— Дак не велено, — неуверенно протянул один.

— Кому? И кем? Голицыным, что ли? Так ведь чихал я на твоего Голицына! Пес он и псом издохнет!

Детина вытаращил на меня глаза в полном недоумении, удивленно глядя на человека, который походя обозвал одного из наипервейших бояр Руси псом, но уступать мне дорогу все равно не собирался.

Получалось, придется драться.

Дьявольщина! Сколько же времени у меня это займет?!

Я быстро прикинул, с кого начинать, сделал шаг назад, но… тут подоспела помощь снизу.

Тот, что держал на руках голову отца Антония, уже стоял с бердышом в руках и шутить не собирался.

Во всяком случае, рявкнул он достаточно зло, но… не мне, а стоящим напротив стрельцам.

Те переглянулись и нехотя отступили в стороны.

Вот и славно. А в сенцах никого, и можно истратить пару-тройку драгоценных секунд на то, чтобы извлечь саблю из ножен, а засапожник Дубца из голенища сапога…

— Ну и чего встали, псы?! Дави его! Дави! — науськивал Голицын оставшуюся в живых пятерку во главе с Молчановым, которая, пыхтя и то и дело спотыкаясь на телах Квентина и своего товарища, пыталась заломить руки царевичу.

— За уд его, за уд хватай, Михайла! — азартно крикнул Сутупов.

— Токмо чуток его придержите, а я счас, — пропыхтел Молчанов, тяня руку к штанам Федора, и вдруг, неожиданно ойкнув, стал оседать на пол.

В спине Михайлы, кулем свалившегося к ногам царевича, торчал нож.

Воспользовавшись мимолетным замешательством, Федор вырвался из рук опешивших палачей, число которых спустя несколько секунд уменьшилось еще на две единицы.

Оставшихся двоих я достать не успел — они оказались проворнее, успев отпрянуть.

— Не торопись на встречу с богом, еще встретишься! — весело крикнул я царевичу, занимая место подле него.

Очень хотелось использовать эту сумятицу до конца, но я не рискнул отойти от измученного тяжкой борьбой царевича, с адресованной мне блаженной улыбкой устало сползающего по стене.

— Княж Феликс, — произнес он вздрагивающим голосом и жалобно всхлипнул.

«Мания какая-то, честное слово. Как увидят меня, так сразу норовят расслабиться, — подумал я, вспомнив Дубца. — А я не бог, всюду один не поспею!»

Вывод? Надо срочно повышать парню настроение, чтобы и он подключался.

— Второй воевода полка Стражи Верных князь Мак-Альпин к твоим услугам! — бодро отрапортовал я, попутно извлекая нож из спины Молчанова.

Тот захрипел, и я, воспользовавшись временным затишьем, на прощанье сказал умирающему:

— Привет передай Ондрею Шерефетдинову. Ты с ним скоро увидишься… в аду. — И выпрямился, глядя на остатки противника.

Два стрельца, два боярина и Сутупов. Все в растерянности. Это хорошо.

Плюс еще один стрелец, но он, судя по протяжному вою и окровавленному боку, тоже вышел из строя. Это совсем прекрасно.

Интересно, кто его так? Хотя да, раз не мое, значит, постарался Квентин, который лежал в метре от меня весь залитый кровью.

Почему-то я и мысли не допустил, что все убитые стрельцы, валявшиеся на полу, включая и шотландца, пали от рук царевича. Скорее уж наоборот — всех их завалил именно Дуглас, который не из тех, кто кидается в стае шакалов на одинокого львенка.

Одно слово — поэт.

Жаль, что он так ничего и не понял, а сообразил, когда стало совсем поздно.

Ну да, ведь ты ж вдыхал особый воздух!Ты не привык барахтаться во зле!..Ты жизнь провел на выдуманных звездах,А жить-то надо было на Земле!..[143]

И я мысленно попросил у него прощения за то, что подумал о нем дурно.

Итак, что мы имеем?

Получается, шотландец успел вывести из строя троих, если считать раненого. Оставшиеся продолжают пребывать в замешательстве, не понимая, кого и за каким чертом принесло.

Только вот поведение царевича мне не нравилось. Рано расслабляться и канючить: «Княж Феликс, княж Феликс».

— А вот реветь не время! — через плечо жестко заметил я ему, но сразу и ободрил: — Немного еще потерпеть осталось, так что подсоберись.

— Угу, — донеслось до меня.

Первым из столбняка вышел Сутупов. Я всегда говорил, что российские чиновники — народ очень сообразительный… когда речь идет об их деньгах или об их жизни, что для многих одно и то же.

Стремглав кинувшийся к дверям Богдан был чудесной мишенью, но я смазал — помешала широкая грудь Голицына. Так Сутупов и выскочил в сени с моим ножом в левом предплечье.

— И ты тута?! — прорычал очнувшийся Василий Васильевич и зловеще пообещал: — Ну уж ныне ты точно помрешь.

— Вначале ты, — не остался я в долгу. — Хотя ты не умрешь, ты — сдохнешь. Никак вспомнил, как я тебе рожу начистил в остроге? — И игриво подмигнул: — Еще захотел?

— Выблядок! — И он ринулся на меня, на ходу замахиваясь саблей, но почти сразу отшатнулся от угодившего в него ножа.

— Спасибо, что представился. Теперь хоть буду знать, как тебя звать-величать, — вежливо поблагодарил я его, сожалея о своей некачественной работе.

Увы, но удар хоть и пришелся точнехонько в грудь, причем ближе к левой половине, однако рукоятью — говорю же, балансировка у казачьих ножей никуда не годится.

Правда, за то время, пока он кашлял, я успел извлечь последний нож — тот самый, что больше походил на римский меч, — и уже прикидывал траекторию, но тут дверь открылась и из сеней один за другим стали выныривать стрельцы.

«Не иначе как Сутупов прислал с улицы по меньшей мере половину», — прикинул я, оценивая вновь прибывшую пятерку, минуту назад не пускавшую меня сюда.

Семеро против одного. Многовато получается…

Э нет, постойте! Это преступленье —На грустной ноте кончить представленье!Нам нужен на сегодняшний моментВполне традиционный хеппи-энд.[144]

— Царевич, — негромко окликнул я, слегка повернув голову в его сторону так, чтоб продолжать контролировать стрельцов. — Тут становится жарко. Боюсь, в одиночку не управлюсь, так что подбери саблю Квентина и прикрой мне правый бок, а сам все время держись за моей спиной.