Кровь титанов - Вячеслав Шалыгин

– Не то чтобы оправдали, – Семенов расплылся в загадочной улыбке. – Сам все поймешь…

В посадочном терминале дворцового космопорта Туркина встречали достаточно скромно. Почетный караул из взвода Воинов, два десятка смазливых девиц с букетами цветов, а также Снайп, Кукла и Ямата. За прошедшее время никто из друзей и близких почти не изменился, разве что Кукла немного похудела, а Снайп больше не был одет в форму оруженосца.

– Отсидел? – пожимая руку, строго спросил Тур-кин у бывшего слуги.

– Пять лет, – оруженосец отвел взгляд и вздохнул. – Наваждением все это было, Алексей Борисович. Но я свою вину не отрицаю…

– Живи, – разрешил Воин. – Ямата! Я все-таки нашел Авесту!

– Ты сжульничал, – с улыбкой возразил Георгий, обнимая друга. – Выйдем на пенсию, я тебе таких Авест, знаешь, сколько наштампую? Кадеты в Академии устанут слагать о них байки.

– Что здесь творится, Жора? Почему меня так встречают?

– Цветы от благодарных потомков, – пояснил Георгий. – Ты же ожившая легенда…

– О динозавре, – подсказал Семенов, вышедший из портала следом за Туркиным.

– Пока ты обустраивал свой персональный мир, на Титане произошло довольно много событий, – продолжил Ямата. – Во-первых, наши искусственные гены были не просто разблокированы, но и исправлены с учетом пожеланий народа. Теперь они прогрессируют с нормальной скоростью и не соединяются в опасные для всего человечества комбинации. Как понимаешь, это научное достижение восстановило не только мирное сосуществование отцов и детей, но и преемственность поколений. Титаны больше не делятся на «генерации со времени катастрофы». В этом нет необходимости. Второе существенное достижение относится к' нашему славному ордену и Диктатуре в целом. Теперь на должность верховного правителя выбирается самый достойный из Воинов. Вместе с такой высокой честью ему достается и куча незнакомых проблем, но, мне кажется, это более приемлемый вариант, нежели двоевластие Диктатора и Совета.

– Воин и экономика, – Алексей покачал головой, – тема для дискуссии.

– Первый опыт, я считаю, проходит вполне успешно, – возразил Ямата. – Нынешний Диктатор очень быстро осваивает премудрости управления государством.

– Генетика! – опять весьма загадочно добавил Семенов. – Ну и к тому же он молодой, энергичный…

К Туркину наконец-то пробилась Кукла. Алексей заключил её в объятия и надолго замер, словно впитывая всем телом давно забытые волны тепла и любви, которые исходили от женщины. Наконец он чуть отстранил Куклу и, посмотрев в её глаза, спросил:

– Ты его дождалась?

– Да, – женщина улыбнулась. – Теперь я им страшно горжусь.

– Он стал Воином?

– И ещё каким! – Кукла горделиво взглянула на шеренгу почетного караула.

– Он здесь? – пытаясь распознать среди Воинов Ивана, Туркин обернулся к караулу и пробежал взглядом по лицам.

– Нет, – ответила Кукла. – Мы встретимся с ним во Дворце, на приеме по случаю Снятого Шлема. Раут начнется уже через два часа…

– Я наберусь терпения, – пообещал Алексей.

– Идем, – позвал Ямата, – отвезу тебя в покои. Приведешь себя в порядок, переоденешься…

– Нет, – Алексей прищурясь взглянул на бледно-голубое небо, совсем не такое, как на Авесте, и попросил: – Отвези меня домой…

Георгий кивнул и жестом пригласил друга сесть в большой правительственный магнитоплан…

Воины и другие важные персоны, приглашенные на прием к Диктатору, стояли вокруг столов, ожидая, когда войдет правитель. Садиться до его появления никому не позволялось. Даже старейшему члену Совета. Такое отношение к немощному Воину сложилось не потому, что он заседал в отныне бесполезном и обременительном для ордена собрании, и не потому, что он постоянно ворчал, поучая всех, кто попадался на его пути. Просто никто не хотел вспоминать о страшных годах правления этого титана. Можно было, конечно, вовсе не приглашать его на такие приемы, но это могло уронить авторитет ордена. Ведь Воины так и не научились признавать тот факт, что орден способен ошибаться.

Завидев вошедшего в зал Туркина, старик сначала засуетился, но быстро взял себя в руки и замер, приняв, как ему показалось, достаточно величественную позу.

– И ты здесь, дед всех времен и народов? – Алексей криво улыбнулся и подошел к Громову.

– Алексей?! – фальшиво удивился Аврелий. – Рад, что ты жив и здоров!

– Не могу ответить тебе тем же, – сказал Туркин. – Как же вышло, что тебя сместили?

– Как это обычно выходит? – Громов удрученно вздохнул. – Зазевался и тут же получил нож в спину. Как некогда Цезарь.

– Ты слишком высокого мнения о себе, – Алексей усмехнулся. – Ничуть не изменился.

– А кто изменился? – ворчливо спросил Громов. – Или что изменилось? Взгляни, все стоят вокруг тех же столов, соблюдают ту же бессмысленную традицию, сейчас прозвучат фанфары и войдет Диктатор. Это лишь кусочек «новой» жизни, но уверяю тебя, ничего нового ты не увидишь и за пределами Дворца!

– Те же люди, воздух, небо, два солнца и контуры ближайших планет, – вместо Громова закончил Туркин. – Вот и отлично.

– Отлично? Может быть, и отлично… Только за что, как говорится, мы боролись? – Аврелий растерянно помолчал и с досадой добавил. – Что ты за человек?! От спора с тобой даже не получить никакого удовольствия.

– А ты разыщи Семенова, – посоветовал Алексей. – Он, я думаю, найдет для тебя не один десяток ласковых слов.

Громов возмущенно взмахнул обеими руками, словно Туркин не к месту помянул черта, но реплики за этим жестом не последовало. Зазвучали фанфары, и все приглашенные обернулись к дверям во внутренние покои.

– Жаль, что до начала церемонии мы не успели найти Ивана, – шепнул Алексей на ухо Кукле.

Женщина сильно сжала его ладонь и одними глазами указала на открывшиеся двери. Молодой Диктатоо обвел всех присутствующих уверенным взглядом и величественно отвесив короткий поклон, занял свое место за главным столом. Туркин не мог поверить своим глазам.

– Я сплю? – удивленно спросил он сияющую от счастья Куклу. – Это Иван?

– Для вас. Воин Туркин, никаких исключений не намечается, – наклоняясь к Алексею через широкий стол, шепнул правитель. – Будете называть меня «господин Диктатор» даже дома!

При этом на его губах играла достаточно озорная улыбка. В меру озорная… Почти и не озорная вовсе…