Линия судьбы - Сойер Мерил

– Если повезет, больше и не встретишь.

Ее глаза наполнились слезами.

– Не шути так.

Господи, о господи! Она сейчас заплачет?

«Не надо, – мысленно взмолился он. – Ради бога, не надо! Ты для меня – целый мир. Сейчас я не справлюсь с твоими слезами».

Ее страдания разрывали его сердце. Черт побери! Он хочет, чтобы она любила его.

Любовь?

Слово «любовь», слово, которое редко всплывало в его мыслях и которое он никогда никому не говорил, словно взорвало плотину в его душе и выпустило наружу море чувств.

Зачем ему любовь Келли? У него есть своя жизнь… и он любит эту жизнь, жизнь агента «Кобры». Он достаточно долго обходился без любви, и она не нужна ему сейчас, разве не так?

– Логан, сначала тебе удалось одурачить меня. Я боялась тебя. Думала, что ты грубый и злой, и талантливый актер, умеющий в нужный момент пускать в ход свое обаяние. Теперь я вижу тебя настоящего.

– И что же ты видишь?

– Чудесного человека. Мне очень повезло, что я встретила тебя. – Она сдержала рыдание. – Ты знаешь, как горько и страшно видеть тебя в таком состоянии?

– Дорогая, не жалей ни о чем. Я лично ни о чем не сожалею. Я сделал бы все это снова.

«Дорогая? Я назвал ее „дорогая“? Наверное, потерял слишком много крови».

Никогда в его жизни не было женщины, которая искренне бы волновалась за него… как Келли.

Никогда.

Мать не обращала на него никакого внимания. Может, до сих пор не заметила, что его нет в лагере. Зоуи, жестокая бессердечная ведьма, мучила детей. Другие женщины, которых он встречал, покинув лагерь, годились только для секса.

Келли совсем другая, особенная. Как она и Трент любят друг друга! Как будет счастлив с ними Рафи! Оглядываясь назад, Логан вдруг понял, что и он – пусть очень недолго – был частью этой чудесной семьи.

Изумленный этим открытием, Логан попытался повернуть поток своих мыслей, вспомнить свою жизнь в отряде. Чертовски увлекательная жизнь, конечно, но… если быть честным с самим собой, чего-то не хватало. Да, в сравнении со временем, проведенным с Келли, те годы были полны одиночества.

– Ты что-нибудь чувствуешь? – спросила Келли.

Еще как чувствует, черт побери! Утрату… или, может, ностальгию. Странное чувство. Ничего подобного он раньше не испытывал.

– Логан, ты меня слышишь? Ты чувствуешь хоть какое-то онемение? Яд работает?

– Да, немного. Может, жгут нарушил циркуляцию крови. Потыкай ножом, тогда я точно буду знать.

Келли затаила дыхание и нерешительно ткнула рану ножом. Свет фонаря отразился от лезвия фонтаном искр. Логан зачарованно смотрел, как кончик ножа исчезает в его руке.

– Черт побери! Келли, яд сработал. Можешь начинать.

Она отложила лягушачью спинку и напряженно всмотрелась в рану. На ее красивом лице отразилась мука. Логан мог ее понять. Нелегко резать по живому. Для него, конечно, это не было бы проблемой – в лагере он обдирал кроликов и даже оленя, но у Келли совсем другой жизненный опыт.

Слава богу! Он не хотел даже на секунду представить, что Келли страдает так же, как страдал он. Лучше думать о ней и Тренте. И о том, что Рафи с ними, в безопасности. Да, так он чувствует себя гораздо лучше.

– Келли, ты почувствуешь пулю раньше, чем увидишь ее. Тащи и не беспокойся обо мне.

Нож погружался в его руку как в масло. Келли скривилась, тихо всхлипнула. Логан отстранение наблюдал, как будто все это происходило не с ним.

– Я ее нащупала! – воскликнула Келли.

Из раскрытой раны, несмотря на жгут, закапала кровь. Логан рассеянно прикинул, сколько еще крови может позволить себе потерять.

– Пуля застряла в кости.

– Ковыряй, Келли, я ничего не чувствую.

Кровь уже хлестала. Сколько все это длится? Секунды, минуты, часы? Логан потерял счет времени. Вдруг пуля выскочила из раны, ударилась о, его подбородок и приземлилась на пень рядом с неиспользованной лягушачьей спинкой.

– Получилось! Келли, ты – чудо!

Пожав плечами, она потянулась за бинтом. Логан не чувствовал руку, но голова кружилась и, кажется, собиралась уплыть от него. Закончив бинтовать, Келли развязала жгут.

Он услышал грохот, как будто Дубовый ручей ударил в барабанные перепонки, лицо Келли превратилось в неясное пятно. Логан замигал, пытаясь избавиться от черных мушек, мешающих зрению, но разрастающиеся тени обступали его, пока наконец не затянули в темный водоворот.

Последнее, что он помнил, как падает на руки Келли.

Заметив, что голова Логана опускается под каким-то неестественным углом, а сам он медленно падает на бок, Келли вскочила и успела подхватить его.

– Ты потерял море крови, но все будет хорошо, все будет хорошо. – Ей казалось, что если повторять это вслух, то все действительно будет хорошо.

Прислонившись спиной к пню, она умудрилась повернуть тело Логана так, что его голова оказалась на ее груди, жесткая щетина бороды защекотала ее кожу.

Укачивая его, Келли нежно устроила его больную руку поудобнее, но пятно крови на повязке продолжало расползаться.

– Не смей умирать от потери крови, – шептала она. – Не бросай меня.

Она прижалась губами к его влажному холодному лбу, вспоминая их первый поцелуй, первый раз, когда он сам по-настоящему поцеловал ее. Перед толпой людей на их свадьбе. Перед всеми дедушкиными друзьями.

Как она смутилась тогда! Но какое это имеет значение теперь? Сможет ли она жить в мире с собой, если Логан умрет?

Она использовала его. Жутко думать об этом, но это правда, голая правда.

Она не позволила Мэтту жениться на ней ради усыновления Рафи, так как слишком хорошо к нему относится, однако Логан не удостоился подобной чести, и – несмотря на предостережения дедушки – она подвергла Логана опасности.

Какой эгоизм! Это она должна сейчас истекать кровью, а не Логан.

Джазовый фестиваль каждую осень привлекал в Се-дону сотни туристов. Естественно, Вуди не сомневался, что вся семья и друзья поедут с ним. И хотя они считали джаз занудством, им пришлось тащиться на концерт.

Только когда мероприятие закончилось, он получил шанс остаться с ней наедине. Им удалось сесть в лимузин вдвоем, и – по его приказу – водитель с ревом умчал роскошный автомобиль в ночь.