Цивилизация из канализации - Вячеслав Поляков-Прокопьев

Когда Константин ступил на порог ее палаты, девушка продолжала усиленно заниматься. Ее лицо отражало полную сосредоточенность и целеустремленность, но при появлении Константина она заулыбалась и, кивнув на кучу пакетов, которые он принес, поинтересовалась с нарочито невинным видом:

— Вы, никак, собрались куда-то ехать,? В жаркие страны?

Константин мрачно ответил:

— Недаром вы сошлись! Что ты, что твоя половина, — оба любители съязвить! Тебе, между прочим, несу одежду. Замучился выбирать! Думаю, понравится…

— Извините великодушно! Я такая глупая… еще раз извини! Так где там мой прикид? Надеюсь, от кутюр?

— Нет, от Кости!

Им стало легко и весело. Иззя-Кристина увлеченно распаковывала вещи одну за другой, которые тут же пыталась примерить на себя все сразу. Все бы ничего, но она совершенно непринужденно сбросила роскошную, пусть и слишком прозрачную пижаму, представ перед Константином абсолютно голой, и теперь недоуменно вертела в руках трусики и бюстгальтер.

То и дело спрашивала: «А это как надевать?.. А это зачем?..» — и еще массу подобных вопросов.

Пока она одевалась, то снимая, то вновь надевая интимные атрибуты женской одежды, Константин имел возможность созерцать одно из самых прекрасных тел, какие ему доводилось видеть. Эти совершенные бедра… эти безупречные грудки… Он словно попал в музей древнегреческой скульптуры.

Оторвать взгляд от ее тела было превыше его сил, Константина терзали двойственные чувства. С одной стороны, он сознавал, что это нехорошо — пользоваться тем, что Иззе совершенно неведомы табу и нормы человеческой морали, особенно — касающиеся поведения женщин.

В конце концов, пользоваться наивностью другого человека, по сути — почти ребенка, было аморально. С другой же стороны, он просто не мог побороть себя и одернуть девицу… или соорудить какую-нибудь импровизированную ширму…

Наблюдать такое, чего в обычной жизни больше никогда не увидишь… это тебе не стриптиз какой-нибудь, тут все естественно, невинно и… прекрасно!

У Иззи-Кристины была настолько ладная миниатюрная фигурка (не зря же прежняя хозяйка тела стала и была актрисой!), что не каждый модный мужской журнал наподобие «Плейбоя» мог бы похвастаться совершенством форм своих фотомоделей.

А тут такое зрелище — и даром… Поистине, он счастливец! Но делать нечего… Дождавшись, когда девушка окажется одета хотя бы в нижнее белье, Константин начал деликатный разговор.

— Можно сказать тебе одну весьма важную вещь? Возможно, тебе это не очень понравится, но таковы правила игры… игры в человека.

— Можно! — весело отозвалась Иззя. — Валяй! Надеюсь, это не будут нравоучения, которые у вас так распространены и которыми вы так гордитесь?

— Погоди… Ты ведь теперь тоже человек, одна из нас!

— Еще не совсем человек… вдруг мне не понравится! Застегни, пожалуйста, молнию на этой… как ты ее назвал… юбке!

— Не шути так. Неужели ты всерьез полагаешь, что сможешь вот так запросто перековать все человечество?

— Угу. Именно так я и сделаю. И начну с Александра!

— Все, пропал друг… Представляю, кого ты из него сделаешь! Однако… в нашем обществе существуют правила, которые хочешь не хочешь тебе придется выполнять.

Например, у людей не принято раздеваться догола в присутствии посторонних. Разве что в бане, но там мужчины и женщины моются отдельно.

— Чушь! Читала я и про бани, и про пляжи для нудистов. Как ни крути, человек всегда стремится избавиться от не предусмотренной для него природой одежды! Вопросов нет, когда холодно. Но вот посмотрите на нас, крыс.

По вашим меркам, мы ходим голыми, однако это не так. Мы используем то, что дала нам природа. И вполне довольны, особенно в последнее время, с тех пор, как у нас появился разум.

— Значит, ты не хочешь забыть свой прежний мир?

— В нем я родилась и прожила большую часть своей жизни, между прочим. И потом, что плохого в стремлении достичь совершенства? Или в том, что мне хочется объединить все лучшее от двух разумных видов в одном, но предельно совершенном?

Это же прекрасно! Разве не к тому же стремитесь и вы, люди?

— Кристи! Мне кажется, тебя заносит слишком далеко от реалий нашего мира. Вспомни полковника… а ведь он не один такой! Да и вообще, мы далеки даже от намека на совершенство… к великому сожалению.

— Ничего, не переживай. Мы с Александром станем первой образцовой ячейкой нового общества! Мы родим много-много крысят… я хотела сказать — маленьких человечков! Воспитаем их в новом духе.

У них родятся свои человечки, нас будет становиться все больше, и в один прекрасный день нас станет большинство. Правильных и хорошо воспитанных.

— Не человечков, а детей! И еще… есть у нас такой литературный герой, наверняка ты о нем читала. Остап Бендер. Парень неплохой, но ведь быть неплохим парнем — это не профессия.

Так вот, о нем говорили: «И тут Остапа понесло!» Так и тебя немного того… занесло. Будь все так просто, уверяю тебя, уже давно все было бы иначе, чем сейчас… Ладно. Я смотрю, ты уже одета.

Тогда идем в гости к суженому-ряженому!

В другом конце помещения, разделенного массивной установкой, прогуливался модно одетый молодой человек. Он уже вполне освоился с телом, но никак не мог привыкнуть к новому имени!

Неужто родители не могли подобрать другого, более простого имени? Впрочем, если учитывать тот факт, что они имели полное право назвать рожденное ими дитя так, как им нравится, остается только смириться и принять все как есть… и имя в том числе.

Едва он увидел чудесное создание, что шло рядом с Константином, посторонние мысли разом вылетели у него из головы. Это была богиня, никак не меньше!

Неужели это она, его Иззя? Бог мой! Мир определенно перевернулся, если допускает существование подобной красоты, от сияния которой можно лишиться рассудка, а то и ослепнуть.

Когда эффектная парочка (надо сказать, весь эффект производила Иззя-Кристина, Константин же, к стыду своему, выглядел полным тюфяком, пусть и не лишенным некоторого обаяния) подошла ближе, Александр заслонился рукой и втянул голову в плечи, делая вид, что ослеплен обликом Иззи-Кристины, а она, ни капли не смущаясь, обняла его и прижалась к нему всем телом сильно-сильно, чуть ли не до хруста костей.