Проклятие Вальгелля. Хроники времен Основания - Вера Семенова

Мы основатели Ордена! Мы вместе! И он — Великий магистр! Все так, как он хотел! И даже лучше! И мы будем вместе! Каждый день! Еще очень долго!

На горизонте были уже явственно различимы светло-серые, ослепительно сверкающие над водой высокие скалы, у подножия покрытые темной зеленью, словно изысканной оправой. Остров так гордо воздвигался над морем, что не оставлял никакого сомнения в своей исключительности и особом предназначении, пусть даже его украшала лишь одинокая рыбацкая деревушка и две кособокие шлюпки болтались на прибое вместо великолепного флота с развернутыми парусами.

Гвендолен восторженно выдохнула, оглядывась на свой корабль. Трое основателей стояли у окна, так же не сводя глаз с приближающегося острова. На лице Эбера лежала смутная тень. Глаза Дагадда были широко раскрыты, и было видно, что на самом деле они ярко-голубые — он даже забыл в очередной раз откусить от большой головки сыра, которую прижимал к груди.

Логан, напротив, отчаянно зажмурился, хотя солнце было за спиной. Губы его шевелились, повторяя одни и те же слова, и пролетавшая мимо Гвендолен невольно ухватилась за какую-то снасть, прижимаясь к мачте и вытягивая шею, чтобы расслышать.

— Эмайна! О Эмайна! — шептал бывший валленский арбалетчик, основатель Ордена и хранитель всех знаний о мире. — Великое, величайшее сокровище!

Хроника третья

— В чертог Провидения следует входить, полностью открыв себя и ничего не тая от его проницательной силы, — скучным голосом произнес стоявший в дверях воин, выглядящий как и подобает лучшему из младшей охраны, приближенному к самому сердцу круаханской власти — с абсолютно ускользающими чертами лица.

— Мои помыслы и душа открыты Провидению, — свита, состоявшая большей частью из круаханцев, забормотала нестройно, но вполне искренне, кое-кто даже с завыванием. Но воин продолжал держать руку на засове.

Гвендолен поморщилась — просто шевелить губами в общем хоре оказалось недостаточно.

— Мои помыслы и душа открыты Провидению. — сказала она сухо, словно наступая в раскинувшуюся у ног жирную лужу. — Глава Приумножающей ветви будет не очень доволен, что я задерживаюсь.

— Я буду прощен, когда узнают, что я радел исключительно о безопасности, — воин говорил бесцветно, но твердо. — Вы что-то прячете под плащом. Вам нужно его снять.

— Может, Великому Магистру Ордена Чаши имеет смысл войти в чертоги в чем мать родила, чтобы показать, что я ничего не умышляю против Провидения?

— Вы должны снять плащ, — повторил воин, даже бровью не поведя в ответ на самую раздражающую обычных людей интонацию Гвендолен.

— Мне хотелось бы пощадить чувства собеседников, — Гвен выдохнула сквозь зубы, ради терпения посчитав про себя до шести. — Погода снаружи хорошая, солнце светит, зачем вам такой день портить?

— Пока вы не снимете плащ, дверь не откроется.

— Ладно. Напросились сами.

Гвендолен потянула завязки плаща, красивыми четкими складками стекавшего вниз и драпировавшего всю ее фигуру от горла. Конечно, любой охране такой наряд не мог не показаться подозрительным. Но посольство Ордена въезжало в Круахан при свете дня, через южные ворота, под пристальными взглядами толпы зевак, и Гвендолен не очень хотелось, чтобы в ее спутников вдруг начали швыряться камнями.

Огненного цвета крылья были плотно сложены, но короткие перья на сгибе упрямо топорщились, как всегда, когда их владелица впадала в явное раздражение.

Воин отшатнулся, сделавшись зеленовато-бледным — обычно с таким выражением смотрят на попавшую в постель змею или ящерицу. Кривыми губами он пробормотал:

— Подбери… те плащ. Когда совет увидит, что опасности нет… сможе. те хотя бы… прикрыть… это.

— Исключительная заботливость о собратьях. Странно, что я еще вижу, куда идти. Так мне застилают глаза слезы умиления.

Так Гвендолен в третий раз в своей жизни вошла в Чертог Провидения, демонстративно волоча за собой плащ, тянувшийся по полу. Она не оборачивалась, потому что в общем-то и так прекрасно представляла, что происходит за спиной. Давняя привычка выпячивать подбородок и держаться тем более надменно, чем больше у тебя неприятностей, начинала понемногу утомлять своей повторяемостью.

— Ты чем-то расстроена, Великий Магистр Чаши?

Говоривший выглядел в общем-то довольно комично и напоминал неуклюже слепленный шар с непропорционально большой головой, короткими толстыми ногами и простодушно-хитрым выражением на гладко выбритом лице — такое могло быть и у плутоватого хозяина небольшой лавки, и у его горластой жены, лицо человека без четкой принадлежности к какому-либо полу, народу или сословию. В последнюю очередь судьбе следовало наделять таким лицом человека, носящего на поясе ключи от всей казны Службы Провидения. Или наоборот, именно такое лицо у него и должно быть? Гвендолен покосилась на человечка, скрестившего пальцы на животе и слегка покачивающего не достающими до пола башмаками, без особого удивления — она давно привыкла к тому, что люди очень некрасивые создания, и поражаться тут было нечему.

— Да, я немного опечалена. Теперь мне придется набирать заново больше половины слуг. А это довольно трудно сделать в Круахане, где без сплетен не садятся ужинать.

Человечек вздохнул, поудобнее складывая руки и посмотрел через плечо Гвендолен на ее сильно поредевшую свиту. Четверо в темно-изумрудных плащах переминались с ноги на ногу и явно чувствовали себя неуютно в огромном чертоге. У двоих под плащами виднелись вандерские кольчуги, лица других были раскрашены на манер жителей островного Ташира. Круаханцы растворились, словно их никогда не было.

— Орден Чаши должен быть готов к подобным трудностям, раз избрал себе такого странного Великого Магистра, — с легким брюзжанием заметил собеседник Гвендолен. — Воины Провидения не слишком подвержены человеческим предрассудкам, но нам тоже будет нелегко вести с тобой переговоры. Хотя благо Провидения превыше всего. Поэтому прошу нам простить излишнюю сухость и стремление побыстрее закончить беседу.

— За семь лет я привыкла, что в моем присутствии люди утрачивают красноречие, — Гвендолен подобрала с пола плащ. — Вы позволите, сьер Ирви?

— Да, так будет несомненно лучше, — с явным облегчением заметил человечек. — Тем более что все детали переговоров наш собрат Эбер ре Баллантайн, надеюсь, возьмет на себя. Ему это будет проще как создателю Ордена и вашему… как это точнее выразиться, предшественнику. Он ведь по сути и настоял, чтобы Провидение обратило взор на Орден Чаши, в чем мы, правда, пока что не раскаиваемся. Несмотря на ваше… мягко сказать, равнодушие к общепринятым нормам.