Дух Зверя. Книга первая. Путь Змея - Анна Кладова

— За ваше здоровье, господа, — и одним махом осушила стакан. Перед глазами поплыл зеленоватый туман, по жилам побежал жидкий огонь, дыхание на миг перехватило, но лишь на миг. Утерянный было контроль восстановился секунду спустя, разум очистился от жуткого наваждения. Но…

Она закашлялась, смачно сплюнула черным. Из закутка выволокли связанного Даримира с разбитым лицом в окровавленной рубахе, окатили бесчувственное тело водою, поставили на колени, заставляя измученного пленника прийти в сознание, и тут же приставили к горлу нож.

— Хочешь, чтобы он жил? — такарин кивнул своему соратнику, и тот медленно приблизился к Змее, разматывая тонкую цепь из заветного сплава. — Позволь связать себя.

— Вон оно что задумали, — Олга недобро улыбнулась, обнажая острые клыки. — Кто надоумил?

— Эти сведения значимее жизни шептуна?

Она покорно вытянула руки вперед, настороженно отметив, что кожа на кистях и предплечьях темнеет, покрываясь бурыми пятнами, но как только металл коснулся запястья, чешуя исчезла, отхлынув, подобно волне, к локтю.

— Даримушка, звездочка, — тихо позвала Олга, с горечью смотря на изувеченного парня. — Отзовись, ты слышишь меня?

Он вздрогнул, подняв голубые ясные глаза, и замычал нечто невнятное, подавшись навстречу, но надзиратель грубо отдернул его за волос, вырвав изрядный клок. После разрезал путы и пинком отправил Дарима к ногам своей госпожи.

— Творец Всемогущий! — ошеломленно прошептала Олга, переводя взгляд на такарина. — Вы… вы отрезали ему язык?

— Прости, красавица, но он слишком много болтал на разных наречиях, грозился. Мои люди — народ суеверный. Вдруг он порчу какую решил напустить. Кто их, шептунов, знает.

Дурман, заполнявший каждую частичку ее тела, тем временем начинал действовать, но иначе, чем в первый раз. Эмоции, тщательно сдерживаемые в самых глубоких тайниках души, вдруг стали разбухать, с бешеным натиском сметая все затворы и преграды. Ярость клокотала в груди, давя на ребра, заставляя сердце неистово колотиться в тесной клетке, мышцы скручивались и, будто змеи, шевелились под кожей. Яд, некогда заставивший духа уснуть, теперь лишь злил его, вгоняя в исступление, и разум, сгоравший в пламени гнева, с трудом контролировал рвущуюся наружу силу.

— Кто послал тебя? — звуки, сорвавшиеся с ее губ, мало походили на человеческую речь. Мужчина, связывающий подрагивающие запястья, в ужасе отшатнулся, увидев, как взбугрились вены под тонкой, стремительно чернеющей кожей. Пальцы скрутило от внутреннего напряжения, суставы захрустели, но Змея продолжала стоять, недвижима, как статуя.

— Это неважно, — такарин был по-прежнему спокоен, — важно лишь то, что тебе придется последовать за нами.

— Господин, по-моему, это пойло на нее не действует, — озабоченно проговорил кто-то из арбалетчиков.

— Ерунда, — самоуверенно произнес узкоглазый воин, и, шагнув к пленнице, скинул с ее лица капюшон. Алые, будто закатное солнце, и совершенно сумасшедшие глаза на черном лице уставились в переносицу пораженного такарина. Тихий смех:

— Неужели?

Цепь лопнула, и когтистая лапа вонзилась в грудь вожака, с легкостью вырвав дымящееся, трепещущее сердце. Арбалетная тетива взвизгнула, металлические жала засвистели, разрезая упругий воздух. Змея склонилась, прикрыв своим телом скулящего от страха шептуна, один болт поймала на лету, четыре вонзились в спину и бедра… Стряхнула, распрямилась, пошла в кровавый пляс под безумный хохот и вой. В эти мгновения она, забыв обо всех запретах, была по-настоящему счастлива, наказывая врагов, разрывая их податливые тела на куски и упиваясь их криками ужаса и предсмертными хрипами. Она горела в собственном пламени, и это было прекрасно, потому что пламя давало очищение. Уже не стало тела, не осталось мыслей, лишь сила текла могучим потоком через ее раскрытую душу, и душа прогорала, осыпаясь пеплом в бездонную пропасть небытия. Бушевавшая в сердце стихия излилась наружу, и сердце звенело, не помня о боли, о страхе, о ненависти. Черный Дракон медленно расправлял крылья, разум угасал, погружаясь во тьму.

Олга застыла в тумане сознания. Нагая в пустом пространстве, где не было света, не было жизни, смотрела она, как из глубин поднимался, расцветая, огненный колосс, заполняя собою все кругом. Жар, испускаемый чудовищем, изначально согревающий, теперь испепелял, проникая в каждую частичку слабой плоти адской болью.

Змея замерла посреди изукрашенного алой рудою зала и вдруг, упав на колени и обхватив живот руками, закричала пронзительно и жутко. Сквозь толстую чешую рыжими нитями проглядывали сосуды, одежда начала тлеть и опадать серым прахом, что, поднятый невидимой силой, клубился вкруг искореженного судорогами тела.

Олга в ужасе прикрыла голову руками, осознавая, что уже ничего не сможет спасти ее от огненного демона, несущегося навстречу с невероятной скоростью. Миг, и он накрыл ее душной обжигающей волной, пожрал все чувства, оставив лишь дикую, рвущую нутро муку, нескончаемую, как жизнь души, как бытие духа. И должно бы ей сгореть в этом пламени, но что-то переменилось. Боль стала острее, сосредоточилась внизу живота да в солнечном сплетении, поток огня усилился, раскаленным копьем пронзая две эти точки, с шипением и свистом проходя через нее, и исчезал, обдавая спину холодом. Она изумленно обернулась и застыла, пораженная увиденным. Огромная крылатая тень, черная, как сама ночь, в ореоле белых, горящих подобно серебру на ярком солнце волос, держала ее в могучих объятиях, утягивая огонь в свое бездонное чрево. Длинные узкие глаза без радужки и зрачка полыхали ледяным пламенем, и свет их с каждой секундой становился все ярче, растекался под кожей, опутывая сетью голубых жилок плоское пятно лица.

Лис появился внезапно. Шикнул на белого от ужаса хозяина, что сделал было попытку выбраться из укрытия и удрать подальше от чудовища, сгреб извивающуюся да орущую Змею в охапку и потащил ее через кухню и подсобки к черному ходу, пинками подгоняя хромающего шептуна впереди себя. Вышибив калитку одним ударом ноги, нырнул в темный грязный переулок и бросился бежать к пристани. Змея продолжала выть так тонко и пронзительно, что человеческое ухо уже не способно было различить звук, лишь воздух вибрировал, заставляя дрожать стекла в оконных рамах. Солнце уже скрылось за горизонтом, и с моря пополз туман, прикрыв беглецов от любопытных глаз. За пару минут безумной гонки они все же достигли причала, где ждала лодка. Лис камнем рухнул на дно, тяжело дыша.

— Да замолчи ты уже! — превозмогая удушье от переполнявшей нутро силы, прохрипел нелюдь и засунул ей руку в раскрытую пасть. Острые клыки сомкнулись, пронзив податливую плоть до самой кости, кровь потекла по чешуе подбородка и шеи. Лис прикусил губу, сдерживая вскрик, и со свистом выпустил воздух через нос. Даримир, присев на корточки и склонив голову набок, внимательно смотрел сквозь нелюдя мутными бесцветными глазами. Где-то совсем