Мерцание «Призрака»: лик смерти - Павел Владимирович Шилов

— Какие теперь будут указания, Михаил Иванович?

— Указание только одно. Постарайся найти образец. От этого зависит слишком многое, — слегка вздохнув, ответил Громов.

— Хорошо, я постараюсь, только мне нужны 24 часа. Я хотел бы слетать в одно место.

— Согласен, только не более 24 часов. Хорошо?

— Конечно, Михаил Иванович.

После этих слов Громов нажал на смартфоне отбой и положил его обратно в боковой карман пальто. Михаил Иванович вырулил на дорогу и добавил газа, направляясь на доклад к генералу Васильеву. Он ещё раз вздохнул и, вытерев слегка вспотевший лоб правой рукой, не снимая при этом тонкой кожаной перчатки, включил фары.

Предместье Эдинбурга.

Говард ехал по дороге, направляясь к местной церквушке, где свои проповеди ведет отец Патрик. Перед Льюисом открывались живописные места и горы с необыкновенным горным воздухом, который проникал в салон внедорожника через опущенное слегка стекло.

Говард понимал, что хотел бы остаться в этих местах навсегда и больше никогда их не покидать: не уходить из этого покоя и природного великолепия, которое помнил с детства в те времена, когда отец возил его сюда и рассказывал об этих местах. Детство внезапно соединялось с реальностью и настоящим. Он видел себя маленьким мальчиком, который бегал по этим полям, не зная никаких бед и невзгод. Видел те года, полные счастья и отсутствия тревоги. Тогда он не искал раскаяния и искупления грехов, каких в его жизни набралось не мало! Всё казалось таким далёким и одновременно таким близким, что все расцветало в его глазах, меняя потускневшие и поблёкшие краски на яркие и сочные, полные радости и исчезнувшей тревоги.

Льюис завернул с дороги к церквушке и остановился на парковке, заглушив двигатель. Выходить из машины не хотелось! Хотелось снова окунуться в детские воспоминания, но что-то не давало больше этого сделать! Это что-то требовало идти и говорить, понимая, что, возможно, он не будет понят и не будет надежды! А как жить без надежды? Этого Говард точно бы не смог. Всегда и везде его выручала вера и надежда в лучшее и на лучшее, иначе бы он давно погиб, пав где-нибудь смертью храбрых. Он открыл дверцу внедорожника и покинул автомобиль.

Льюис закрыл дверцу «Лендровера» и направился к церкви, где в этот момент не должно было толком никого быть, что ему было и необходимо. Утренняя месса давно закончилась, и настало обеденное время. Он зашёл в церковь и, перекрестившись, прошёл к алтарю, около которого суетился святой отец. На вид ему было лет пятьдесят. У него было нормальное телосложение и черные волосы с лёгкой сединой. Округлое лицо придавало ему благостности, которая была необходима для священника, и без какой точно было нельзя обойтись.

— Отец Патрик? — подойдя к священнику, спросил Говард.

— Да, это я, — посмотрев на Льюиса с немного растерянно, произнёс святой отец.

— Отец Бернардо много о вас говорил! — произнёс Говард, не постеснявшись немного приврать в доме Божьем, понимая, что иначе разговор никак не склеиться.

— А Бернардо! Этот старый плут! — с улыбкой добавил отец Патрик и подошёл ближе к Льюису. — А вы, наверное, Говард?

— Совершенно верно! А он обо мне вам рассказывал?

— Давайте присядем, — предложив сесть Льюису, сказал святой отец и уселся на скамейку.

— Хорошо, святой отец, — присев к отцу Патрику, добавил Говард. — А отец Бернардо обо мне рассказывал?

— Совсем немного! Говорил, что вы долго ищете раскаяния, но никак не можете его получить. Вы бывший военный. Так?

— Да, так!

— Наверное, что-то случилось, раз вы ко мне приехали и нашли меня. Бернардо мало кому доверял! Я был одним из этих немногих!

— Да, отец Патрик, случилось! Отца Бернардо отравили в Ватикане. Меня подозревают в том, что я его отравил, но это не так! Я на протяжении нескольких лет охранял и защищал отца Бернардо!

— Успокойся, сын мой! Я знаю! Бернардо говорил, что если бы не ты, то его давно бы убили за его деятельность. Однако я не могу поверить, чтобы в Ватикане могли отравить Бернардо!

— Увы, но это так!

— Чем я могу тебе помочь? — сосредоточенно спросил святой отец.

— Я хочу найти того, кто отравил отца Бернардо и мне нужно какое-то время отсидеться где-нибудь подальше от Европы. Здесь хорошее место, чтобы сделать всю подготовительную работу и начать мое расследование, которое, надеюсь, станет нашим общим, — смотря в глаза святому отцу, сказал Льюис.

— Хорошо! Я, конечно, тебе помогу! Оставайся здесь сколько хочешь. У меня есть комнатка небольшая наверху. Надеюсь, она тебе понравится. Там останавливаются те, кто хотят помолиться и побыть при церкви.

— Спасибо, отец Патрик!

— Не благодари, Говард! Я тоже хочу найти тех, кто отравил Бернардо. Надеюсь, у нас это получится! У тебя много вещей?

— Нет, святой отец. Только рюкзак в машине.

— Тогда иди за ним, а я подожду тебя здесь.

Льюис встал со скамейки и, пройдя по центральному проходу, вышел из церкви и направился на парковку к «Лендроверу». Он быстро забрал свои вещи, понимая, что ему очень повезло, что отец Патрик не стал задавать лишних вопросов и сразу поверил ему, не вдаваясь в детали и подробности всего того, чего хватило бы на долгий рассказ в течение многих часов. Говард вернулся в церковь, и святой отец отвёл его наверх в его комнату.

— Располагайся! Посмотри, какой прекрасный вид из окна, — сказал отец Патрик и удалился по своим делам.

Льюис посмотрел на великолепный вид, простиравшийся из окна. Красивейшие горы открывались перед ним. Это была мечта здесь немного пожить и переждать бурю, которая давно бесновалась в его усталой душе.

Глава 19

Москва.

Романов сидел на кресле в гостиной и любовался картиной. Казалось, что то лесное озеро с картины разлилось перед ним, и он утопает в нём. Эмоции перехлёстывали. Всё казалось таким странным и необъяснимым, что было непонятно, что его ждёт дальше, на этой странной и такой сложной дороге жизни. Он плеснул в стакан немного лондонского джина и сделал маленький глоток. Вкус можжевельника освежил его, и он посмотрел снова на картину, теряясь в многообразии деревьев и одной, такой утончённой и красивой, берёзы. Андрей опустил на мгновение веки и глубоко вздохнул. Вещи были собраны, а рейс до Парижа был только ещё впереди.

Призрак задумался, вспоминая Кристин и ту девушку, которую встретил в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли. Они бесспорно были на одно лицо! Отличить их было невозможно, но что могло быть общего у финансиста и разведчика. Вопрос был, что называется на миллион долларов,