Насмешка Купидона - Алекс Джиллиан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Можно счет, пожалуйста, — голос Брекстона, обращающегося к официантке, врывается в поток моих невесёлых размышлений. Возвращаясь в реальность, я все еще чувствую сдавливающую боль в висках и затылочной части, но она уже не такая острая, как вначале.
— Еще три минуты, — бормочу я, поднимая взгляд на Рони, тревожно наблюдающего за мной. Официантка отошла от нашего столика, и я только сейчас заметила, что заведение сильно опустело. Любители утреннего кофе разбрелись по своим офисам.
— Я знаю, но они истекут. Три минуты, и мы сядем в такси и поедем в аэропорт, — ненавязчиво напоминает мне Брекстон.
— Джерри многое перенял у моего отца, Рони, — произношу я удрученным задумчивым голосом. — Утопические взгляды и стремление спасти мир, даже если этот самый мир не просил его об этом.
— Нет ничего плохого в том, что Джером хочет защитить тебя. Естественное желание… — начинает Брекстон, но я резко обрываю его.
— Для кого естественное? Для брата, любовника или друга?
— Этот вопрос ты должна задать не мне, — уклончиво отзывается Рони.
— Скажи мне, ты видел ее? — пытаясь удержать закипающие в глазах слезы, подавленно спрашиваю я.
— Кого?
— Фей. Его гребаную Фей!
— Я не могу обсуждать личные дела босса с тобой, Молли, — выдает он стандартную и ожидаемую фразу.
— Я не Молли, — резко восклицаю я, и мне сразу становится стыдно. Брекстон не виноват в том, что мне хочется крушить все вокруг себя, забиться в истерике и дать волю накопившимся слезам. — Извини, сорвалась. Мне просто кажется, что все снова рушится, летит в пропасть. И мне страшно…
Рони смотрит на меня с сочувствием, но молчит, соблюдая дистанцию. Ничего не отвечает. Ему и не нужно, я все вижу по глазам. Жалость. Иди к черту, Брекстон. Я жалела себя слишком долго, чтобы снова позволить этому чувству ослабить меня.
Семь лет назад дождливой ночью мы смеялись и были по-настоящему счастливы в последний раз. Когда в наш дом ворвалась беда, Джером делал то же, что и всегда — защищал нас. Меня, Гектора, маму и отца. Этот кошмар навсегда останется во мне подернутым кровавым туманом воспоминаний, смазанным, полным немыслимой адской боли. Я очнулась на краю света, в тысяче километров от дома, вся жизнь, к чертям собачим, изменилась, включая мое имя. Это были месяцы бесконечной борьбы и боли. Реанимация стала моим домом. Операции одна за другой, частичная парализация после сильного кровоизлияния в мозг, слепота, отсутствие глотательных рефлексов. Вот тогда я по-настоящему жалела себя, я была в панике, в отчаянье, во тьме. Мое тело не хотело слушаться, но мозг работал гораздо активнее, чем обычно. А я больше всего не хотела думать, осознавать. Опустошённая, неподвижная, неспособная встать с кровати и обслуживать себя, потерянная. Я мысленно кричала и плакала каждую секунду, когда не была погружена в медикаментозный сон. Я звала отца, маму, Джерома, Гектора. Но никто не приходил. В реанимации недопустимы посещения, но я тогда этого не понимала. Мне казалось, что все кончено, что я умираю. Но мне было одиннадцать лет, и я хотела жить, отчаянно хотела жить… Критическое состояние не продлилось долго. Острые последствия удалось купировать вовремя, и постепенно зрение и подвижность возвращались. Конечно, после требовалась длительная реабилитация, но сначала меня ждал еще один удар. Он не затронул мой мозг, только сердце. Меня перевели в обычную палату и разрешили посещения. Я ждала троих, а пришел только отец, постаревший на целую жизнь. Его лицо было посеревшим и шершавым, как наждачная бумага. Он сел возле моей кровати, сжал мою руку и рассказал о наших потерях. А потом держал, пока я кричала.
Что-то мокрое коснулась моего запястья, и, опустив взгляд, я понимаю, что это слеза. Семь лет назад мне казалось, что я все слезы выплакала, что во мне не осталось ни капли. Но слезы, к сожалению, пополняемая субстанция. Вытирая ладонями щеки, я смотрю на часы, тяжелый прерывистый вздох срывается с губ.
— Две минуты, — озвучиваю вслух. Брекстон передает оплаченный счет подоспевшей официантке и благодарит, вежливо улыбаясь. Потом поворачивается ко мне и медленно встает. Снимает с вешалки пальто и подает мне. Я продолжаю сидеть, глядя на него непроницаемым взглядом.
— Молли? — настойчиво произносит Брекстон. — Пока ты одеваешься, время истечет.
— Нет. Две минуты, — упрямо повторяю, опуская голову вниз. — Ни секундой раньше я не двинусь с места.
— С ней бесполезно спорить, Брекстон. Упрямая, как черт, — произнес за моей спиной голос, который я не перепутала бы ни с каким другим. Вскочив со стула, разворачиваюсь и бросаюсь ему на шею, утыкаясь носом в пропахшее табаком и первым снегом пальто. Он обнимает меня за плечи, касаясь губами моей макушки в том самом месте, где остался шрам от свалившейся на меня в детстве ветки. А я рыдаю и не могу остановиться. Все посетители кафе уставились на нас, но мне все равно.
— Ты специально, да? — хлюпая носом, спрашиваю я, поднимая на него зареванные глаза. — Насмотрелся своих дурацкий боевиков, где в последнюю секунду отключают бомбу.
— Уверен, что еще минута, и ты бы точно рванула. Я должен был остановить катастрофу, — улыбается Джером, но в синих глубоких глазах блуждают мрачные тени.
— Все в порядке? — отстраняясь и вытирая слезы, обеспокоенно всматриваюсь в лицо любимого человека. Он сдержанно кивает, забирает у Рони пальто и помогает мне одеться, и переключает внимание на Брекстона.
— Отвези ее в отель, — отдает сухой приказ властным спокойным голосом и, взглянув на часы на запястье, добавляет уже для меня: — Через пятнадцать минут я должен присутствовать на деловой встрече. Не знаю, сколько она продлится. Тебе нужно отдохнуть, Эби, и успокоиться.
— А как же Австралия? — растерянность мгновенно затопила все мысли.
— Планы изменились, — бесстрастно сообщает Джером и, взяв меня за локоть, уверенно ведет к выходу. Я настолько ошарашена и потрясена, что не в состоянии даже спорить и задавать миллион вопросов в минуту. Брекстон молча следует за нами. И, кажется, его ничего не смущает. Он ловит такси, пока мы с Джеромом стоим на тротуаре лицом друг к другу.
— Я не еду в Сидней? — снова уточняю я. Он отрицательно качает головой. — Это из-за файлов?
