Искусство умирать - Сергей Герасимов

– Я тренируюсь, – сказал Орвелл.

– Я тоже, – сказала Кристи, – но я знаю, что Анжел любил драться насмерть, без правил. Он часто этим хвалился. Он дрался по нескольку раз в месяц, говорил, что для поддержания формы.

– А я, – сказал Морис, – я подрабатываю в ночных патрулях. Мне нравится охота за людьми, я не скрываю этого. Тех людей нужно отлавливать. Если не мы, то кто же?

– И что ты с ними делаешь? – спросил Норман.

– Я ломаю им шеи, они не заслуживают другого обращения.

– А ты?

– Я не собираюсь ни в чем признаваться, – сказал Штрауб. – А вот Икемура убил столько народу, что хватило бы заселить целый городок.

– А где он? – спросил Орвелл, – нас должно быть шестеро.

– Нет, пятеро, – сказал Штрауб.

– Да, здесь пятеро, а где Икемура?

– Насколько я понимаю, его убил Б2, – сказал Штрауб. – Я отдал ему такой приказ.

– Что значит «отдал такой приказ»? Робот не может подчиниться приказу нижестоящего и убить второго человека в экспедиции.

– А моему приказу он подчинился. Значит, у него были веские причины. Я изложу вам позже, даже в отпечатанном виде.

– Я хочу знать, я требую в конце концов! – сказал Орвелл. – Он мой друг.

Что вы с ним сделали?

– Я же сказал, его убил Б2, – ответил Штрауб.

Б2 отвлекся от шахматной партии.

– Первого помощника сьел кузнечик, – сказал робот. – Могу предоставить отчет о происшествии. Должен ли я сделать это сейчас?

Орвелл помолчал.

– Нет, не нужно сейчас, – наконец сказал он, – позже. Но нас осталось пятеро. Давайте попробуем не перебить друг друга совсем. Неужели это так сложно?

Неужели целой планеты мало для пяти человек?

Люди соглашались, кивали, смотрели в стороны и в душе каждый был согласен, но каждый понимал, что из этого ничего не получится. Ведь у каждого есть программы, и эти программы нельзя изменить. И если в них записана заповедь «убий», то все обречены, все, возможно, кроме последнего, кроме самого сильного или хитрого, кроме победителя. Это напоминает Мясорубку, которая устроена так, что не перемалывает последнюю жертву. Только здесь целая планета вместо узкой движущейся полосы. И нет мощных моторов, которые толкают тебя к гибели. Есть только маленькие моторы в сердце каждого и они успешно справляются с этой задачей.

А потом день закончился и наступила ночь.

88

Была примерно полночь. Норман вышел из дома с винтовкой. Кузнечик поднял голову.

– Привет, Кузя, – сказал Норман, – как жизнь?

Кузнечик услышал дружественную интонацию голоса и подумал, что он, пожалуй, не станет есть этого человека сейчас. Да и вообще, совершенно необязательно есть по два человека в день. Людей-то ведь не так уж много. И, к сожалению, они не размножаются. А если размножаются, то очень медленно. Вот если бы можно было их разводить в большом количестве – такая большая ферма, огражденная колючим заборчиком. Что может быть вкуснее человека. И еще самочку найти. Эх, и жизнь пошла – никакой радости. Но и горя мало. Надо экономить. Он был не голоден и в хорошем расположении духа. Если бы он был собакой, он бы повилял хвостом.

– Прощай, Кузя, – сказал Норман и выстрелил.

Голова кузнечика разлетелась в клочки.

На втором этаже кто-то зажег свет – это было видно по щели в ставне;

Норман подождал, но ставень не открылся.

– Теперь начнем, – сказал он сам себе.

Он вошел в дом. Потом поднялся на второй этаж и вошел в ту комнату, где был Морис.

– Извини меня за ногу, – сказал Морис.

– Ты извиняешься потому, что у меня винтовка в руке, или потому что совесть замучила?

– И по тому, и по другому, – сказал Морис, – я не мог поступить иначе. Не обижайся.

– Ну да. Ты знаешь, о чем я сейчас думал?

– Наверное, о том, что и остальные – женщина ведь одна. И она уже беременна. К сожалению, от капитана.

– Сейчас от капитана, а в следующий раз от кого-нибудь еще. Вопрос в том, кто станет этим «еще».

– Странно, почему это нас так волнует, ведь на Земле всем было все равно?

– На Земле все было просто: каждый знал, что может оставить потомство и оставлял его или не оставлял. Но здесь. Здесь должны проснуться древние инстинкты. Я читал древнюю мифологию. Раньше самым большим счастьем для человека было оставить потомство. А все остальное было не важным. Все это еще сидит в нас до сих пор. Просто это было скрыто цивилизацией. А теперь никакой цмивилизации нет. Нет даже племени. Есть только Мясорубка.

Он вставил в винтовку разрывной патрон. Морис пороследил это движение, но ничего не сказал.

– Так что же?

– Я думаю, что нам все же придется основать новое человечество здесь. Но кто будет основателем?

– Капитан. Его ребенок первый.

– Но для того, чтобы человечество выжило, детей должно быть много и они должны быть от разных отцов.

– Почему?

– Потому что я немного знаю генетику.

– Ну ведь нас все-таки четверо мужчин.

– Да, но Штрауб почти идиот, значит, мужчин только двое.

– Трое.

– Двое. Тебя я сейчас убью.

Морис рванулся к двери, но наткнулся на ствол.

– Ты же говорил, что не обижаешься?

– Не обижаюсь. Но и не позволяю себя обижать безнаказанно. Да и не в этом дело. Ты самый молодой из всех, ты сильнее меня, а значит, ты будешь меня оттеснять. Но сейчас у меня есть вот это (он он приподнял винтовку). А значит, я исправлю положение.

– Ты собираешься выстрелить мне в ногу?

– Я собираюсь тебя просто застрелить. Но в чем-то ты прав. Если хочешь, я могу сначала выстрелить тебе в ногу, потом в живот или в руку, так, чтобы ты не умер сразу.

– Но это же разрывные?

– Жаль. Тогда придется сделать иначе. Сейчас я отпущу тебя, можешь уходить. Я выпью чашку кофе, на это уйдет минуты три, а потом пойду за тобой.

– Но там кузнечик?

– Я его благополучно застрелил, не бойся. Я не хочу, чтобы ты повторил участь Самурая.

– Кто такой Самурай?

– Так называли нашего помощника капитана. Его сьел кузнечик. А ты думал, что робот его прикончил, да?

– Я не знаю кто кого прикончил. Ты позволишь мне уйти?

– Иди, но сначала проглоти вот это.

– Зачем?

– Мог бы не спрашивать, а догадаться. Я же не отпущу тебя просто так. Это радиомаяк. Глотай.

Радиомаяк был поменьше горошины размером. Он был похож на круглую таблетку.

– Где ты его взял?

– В моем арсенале есть много полезных вещей. Я ведь наблюдатель, а это совершенно особый статус. Никогда не знаешь что тебе понадобится и когда.

Быстро!

Морис проглотил и потянулся за чашкой кофе, чтобы запить. Отдернул руку.

Норман улыбнулся. – Я сказал, что кофе выпью сам.

– А теперь уходи. Будь уверен, я тебя не потеряю. Где бы ты ни спрятался.