Бисмарк: Биография - Джонатан Стейнберг

Пока Бисмарк вел переговоры с австрийцами, Мольтке занимался военными преобразованиями с учетом уроков войны с Данией: не все они были утешительными. Пруссаки воевали не столь успешно, как утверждала официальная пропаганда. Датчане очень эффективно использовали траншеи и фортификации, а их концентрированный артиллерийский огонь нанес тяжелый урон войскам Пруссии и Австрии. «Теперь, когда пушка могла отсылать снаряд за семь километров, а пехотинец из винтовки мог поразить человека на расстоянии в тысячу шагов, – отметил Джеффри Вавро, – стало затруднительно в разгар сражения перенаправить полк с центра на фланг противника»187. Мольтке также пришел к выводу о том, что при современной численности армий традиционная наполеоновская доктрина концентрации войск губительна: она создает нечто подобное транспортной пробке. В пятидесятые годы генеральный штаб наладил тесное взаимодействие с железными дорогами, что позволяло в случае войны обеспечить войска надежным транспортом188. Это означало также, что Мольтке мог руководствоваться совершенно иным мобилизационным планом и порядком развертывания войск. Девиз getrennt marschieren, gemeinsam schlagen(идем раздельно, атакуем вместе) ассоциируется с нововведением Мольтке: развертывание войск проводить раздельно, но сражаться объединенными силами. Стали возможны глубокие фланговые охваты противника, благодаря чему, например, и была одержана величайшая победа в 1866 году. Король, разбиравшийся в военных делах, предоставил Мольтке такую же свободу действий, какую он дал и Бисмарку. Примечательно, что величайший дипломат и величайший военный стратег XIX века служили одному и тому же монарху и одному и тому же государству. Интересно и то, что обоих генералов – и Роона, и Мольтке, без которых Бисмарк не смог бы объединить Германию, нельзя назвать типичными пруссаками: корни Мольтке – в Дании, а Роона – в Голландии. Ни тот ни другой не обладали личным богатством и поместьями.

В конце сентября проводились ежегодные королевские маневры. Майор Штош сообщал другу, что король остался доволен развертыванием войск. В том же письме он пересказал содержание разговора между Бисмарком и кронпринцем о ситуации вокруг Шлезвиг-Гольштейна:

КРОНПРИНЦ. Вы хотите их аннексировать?

БИСМАРК. При возможности, да, но я не хотел бы из-за них развязывать европейскую войну.

КРОНПРИНЦ. А если такая угроза возникнет?

БИСМАРК. Что ж, тогда я напомню о «февральских условиях».

КРОНПРИНЦ. А если с ними не согласятся?

БИСМАРК. Войны из-за этого не будет. «Февральские условия» – это наш ультиматум.

КРОНПРИНЦ. А что случится с герцогом Фредериком?

БИСМАРК. Все зависит от расклада карт.

Штош добавляет: «К концу разговор принял резкий тон… Вследствие своей жесткости Бисмарк нажил себе много врагов в аристократических кругах и нарастил армию оппо-зиции»189.

Вскоре после учений Бисмарк отправился с семьей отдыхать в Биарриц. Здесь 4 и 11 октября он встречался с Наполеоном III. О чем они говорили – практически ничего не известно. Бисмарк наверняка пытался добиться взаимопонимания с Францией, намекая на шаткость Гаштейнской конвенции. Вавро и Эйк полагают, что Бисмарк предложил Наполеону Люксембург взамен нейтралитета в австро-прусской войне. Пфланце считает это маловероятным190.

Где-то в начале нового 1866 года Бисмарка навестил Эрнст Людвиг фон Герлах, один из его прежних патронов. О своем визите он написал в дневнике как о событии, не принесшем ему радости. Встреча убедила его в том, что Бисмарк лишен христианской морали, которую, как надеялись братья Герлах и другие благочестивые люди, им удалось вселить в молодого Бисмарка191. Пертес тоже заключил, что Бисмарк циничен, ни во что не верит, холодный и расчетливый прагматик. Действительно, если вспомнить, что за последующие десять лет Бисмарк развязал две войны, растоптал суверенные права германских князей, совершил «революцию» в избирательной системе, введя всеобщую подачу голосов, объявил войну римской католической церкви, навязал гражданский брак, развод и школьные инспекции благочестивым подданным Пруссии, то, наверное, и можно сделать вывод о его пренебрежительном отношении к религии. Однако, как мы знаем, к Бисмарку неприменимы упрощенные оценки. Возле его постели всегда лежали богоугодные книги, и сам он категорически отрицал, что у него нет веры. Свои грандиозные достижения Бисмарк, как представляется, имел обыкновение приписывать Богу. Тем не менее не вызывает сомнений то, что он отверг протестантский неопиетизм Герлаха.19 февраля 1866 года королю Вильгельму I вручил свои верительные грамоты новый британский посол лорд Лофтус. Согласно «Оксфордскому словарю национальной биографии», лорд Август Уильям Фредерик Спенсер Лофтус (1817–1904) был «если не способным, то вполне адекватным дипломатом, чье повышение по службе несколько опережало его реальные возможности». По крайней мере лорда Лофтуса вряд ли можно было назвать «дурным» и «зловредным», как это сделал Дизраэли192. Лорд сошелся с Бисмарком, завел деловые отношения с германскими дворами и стал свидетелем многих драматических событий. Я приведу отрывок из его мемуаров, показывающий, насколько хорошо он понял специфику прусского королевского двора:

...

«Не существует более блистательного двора, чем прусский, и нет другого такого двора, где бы относились к иностранцам с такой же любезностью и гостеприимством, как в Пруссии. Любой член королевского дома Европы, прибывающий в Берлин, размещается во дворце, и на все время пребывания ему предоставляются кареты и слуги. Все расходы двора – цивильный лист, содержание многочисленных дворцов и резиденций в разных частях королевства, всегда готовых к приему гостей, – оплачиваются за счет доходов от владений короны (называемых Kronfideicommis ), весьма значительных. Этими доходами полностью распоряжается сюзерен, и они не зависят от парламента. Все члены королевской семьи получают dotations , которые король назначает им из средств короны, и они также не подлежат одобрению парламентом»193.

Лофтус появился в Берлине, когда отношения между Австрией и Пруссией продолжали неуклонно обостряться. 28 февраля 1866 года король созвал коронный совет. В нем участвовали все, кто играл решающую роль в решении военных, политических и дипломатических проблем; приехал и Мантейфель как губернатор Шлезвига194. Официальная «Провинциелль корреспонденц» сообщила о событии и последующей беседе короля с начальником генерального штаба, но проигнорировала слухи об агрессивных намерениях, обсуждавшихся якобы на совете. Газета лишь отметила: «Вену вновь начинают обуревать чувства застарелой завистливой подозрительности, и прусскому правительству придется в будущем позаботиться о своих национальных интересах»195. Тем не менее на совете Бисмарк четко заявил о том, что «демонстрация силы за рубежом и война, предпринятая во славу Пруссии, благотворно повлияли бы на разрешение внутренних конфликтов»196. Мольтке доложил о выдвижении австрийских войск в Богемию, отметив, правда, что австрийские части в Венеции «еще не приведены в состояние боевой готовности» и «нет никаких признаков закупки лошадей». В 1866 году было мобилизовано 120 тысяч лошадей, общая мобилизация обычно и начинается с закупок больших партий буцефалов. Во время Франко-прусской войны 1870 года Пруссия использовала 250 тысяч лошадей, а Франция – более 300 тысяч. То есть в первые месяцы 1866 года Мольтке мог быть уверен в том, что австрийцы еще не приступили к мобилизации197.