Паладин развивает территорию - Greever

«Её сбросили сюда и били ножом или мечом, пока она не потеряла сознание? Да какого хрена? Зачем это делать?»

Он совершенно не понимал, почему кто-то решил убить ребёнка. Ведь, судя по её одежде, она крепостная. А нападение на крепостного будет расценено как покушение на имущество лорда, а это стопроцентная смертная казнь.

Не видя, что ещё он может тут узнать, Виктор направился обратно к дому старосты, где просидел почти шесть часов, наблюдая, как медсёстры отслеживают состояние девочки и уговаривают её не сдаваться. Хотя вряд ли она что-то слышала, но это лучшее, что они могли сделать.

Только когда пришёл священник, что зачитал заклинание света, все наконец-то выдохнули, ведь заклинание не только полностью остановило кровотечение, но и слегка заживило раны.

И он попросил священника остаться в деревне до полного излечения девочки, а сам направился в замок.

На самом деле Виктор хотел узнать у Налиты, зачем его вызвали, но подумал, что девушка могла перенервничать или решила, что лорд — сострадательный человек и не оставит эту ситуацию без своего внимания.

Дело бы не в том, что он жестокий человек, а в том, что на территории постоянно кто-то умирал. Пусть и меньше, чем раньше, но болезни и голод с его территории никуда не делись.

Настолько жестоких преступлений, конечно, не случалось, но на такой случай имеется дворецкий, который отметит происшествие и прикажет страже выяснить ситуацию.

Виктор долго думал над всем, что произошло, сам не заметив, как оказался у ворот замка, где солдаты огорошили новостью о том, что появился долгожданный первый экземпляр бумаги и дворецкий прямо сейчас принимает человека, создавшего её.

Когда он услышал эту новость, то ему с трудом удавалось сдерживать эмоции и, тут же спрыгнув с лошади, прямо-таки побежал в замок, где на входе встретил дворецкого и мужчину в обычной одежде. По виду это был кто-то из недавно прибывших, потому что все коренные жители его территории ещё носили свои старые обноски и не получили новую одежду.

— Милорд, этот человек утверждает, что сделал то, что вы просили, — сообщил дворецкий, протянув ему экземпляр бумаги.

Виктор аккуратно взял её в руки и стал очень бережно гладить её, пытаясь не повредить.

Бумага была светло-коричневого цвета и имела очень неровную текстуру, однако её уже можно было считать бумагой.

Он приказал принести письменные принадлежности и после того, как их принесли, начал писать на ней.

Она очень хорошо впитывала чернила, а главное — они не просачивались на другую сторону. Однако была проблема — бумага была слишком тёмной для письма и её невозможно было свернуть, так как сразу же начинала ломаться.

Но это всё были мелочи, которые можно было исправить, если продолжить эксперименты.

Виктор был очень счастлив и приказал немедленно заплатить мужчине, которого звали Шом, уже собираясь пройти в замок, но его задержал прискакавший солдат.

— Милорд, Налита сообщила, что пострадавшая девочка пришла в себя, — сообщил он, запыхаясь, будто он бежал весь этот путь, а не скакал на лошади.

— В чём проблема? Мы уже ищем того, кто это сделал, — спокойно ответил лорд, ожидая подробностей.

— Милорд, Налита сказала, что девочка сирота и долгое время ходила по лесу, собирая разные растения, дабы создать бумагу, — сообщил солдат.

Сердце Виктора пропустило удар в этот момент, он так встревожился, что не заметил, как сжал бумагу. Ему пришла в голову ужасающая мысль.

Он боялся, что его идея могла привести к убийству ребёнка, ведь как-бы то ни было, косвенно, но это была бы его вина, но вдруг он кое о чём подумал и посмотрел на мужчину, принёсшего ему бумагу.

«Погодите, а ведь я даже не спросил, как он её сделал. Даже рецептом не поинтересовался… Я что, совсем идиот?»

Он так привык, что его никто из простолюдинов никогда не пытался обмануть и был настолько взволнован новым изобретением, что попросту забыл обо всём на свете, даже приказал заплатить мужчине, предварительно не узнав рецепта.

— Если ты не сможешь повторить создание бумаги, я заставлю тебя пожалеть о том, что ты родился, — Виктор смотрел на мужчину, желая разорвать его на куски.

Этот, в его глазах «таракан», чуть не заставил его стать соучастником убийства ребёнка. Даже мысль о том, что на нём будет частичная вина за произошедшее, уже застилала ему глаза от гнева, но не выживи эта девочка, он точно бы разорвал его, окажись мужчина виновен.

Виктор продолжал смотреть на него, а солдаты обнажили мечи, направив те на мужчину, Линея встала перед Виктором, также направив свой меч на мужчину, и, судя по её лицу, она была в ещё большем гневе, чем лорд: её меч дрожал, а лицо исказилось в ужасной гримасе.

Шом был бледный, как снег, и ничего не говорил, но видя, что деваться некуда, он упал на колени, начав просить прощения, о чём-то умолять… но лорд его уже не слушал, он пытался сдержаться, дабы снова случайно не использовать навык «Фанатизм».

Успокоившись немного, он приказал запереть мужчину в темнице, и на будущее сразу решил обрубить такие вещи на корню.

Первым делом, надо прилюдно казнить мужчину, сообщив всем людям о его преступлении, а во-вторых, необходимо установить законы вотчины, которым будут следовать все.

В голове мысли сверкали, как искры, так и мелькало желание прямо сейчас убить этого мужчину, но в то же время «пролетали» мысли о том, как сделать всё правильно. И в таком смятении Виктор покинул двор и только оказавшись в своём кабинете, он смог выдохнуть.

— Чёртов мир в очередной раз показал своё уродливое лицо, здесь даже могут убить ребёнка за монету! И я был слишком опрометчив… я просто идиот! — оставшись наедине, он ругал себя за то, что вообще допустил подобную ситуацию, и что едва не упустил виновника произошедшего, чуть не заплатив при этом ему же за «создание» этой треклятой бумаги.

Глава 47. У торговцев свои мысли

В таверне Айронвуда было как всегда шумно. Кости бросались на доску для нард за каждым столом, создавая бесконечные шум, в котором люди почти не слышали друг друга, однако это никого не смущало.

Время от времени можно было слышать смех и ругань людей, которые выигрывали или проигрывали.

Три торговца, сидевшие в левом дальнем от двери углу, что-то обсуждали между собой, пытаясь прийти к согласию

— Берт, ты в это веришь? — спросил один из них.

Это были всё те же купцы, что обращались к Виктору по поводу