Свобода Маски - Роберт МакКаммон

— Это не оригинальное название, а лишь его транскрипция, — усмехнулась она. — В дословном переводе оно значит «Прекрасная Могила».

Это заставило его распрямиться и замолчать на несколько мгновений, но он быстро взял себя в руки.

— Его собственная, как я понимаю?

— Его врагов. И тех, кого он хочет там видеть. Окажешься там, и крышка захлопнется… но для кладбища там довольно живая атмосфера.

— Чудесно, — ответил Мэтью, не скрывая сарказма.

Послышался щелчок плети возницы. Лошади двинулись, карета качнулась вперед и назад. Проклятая деревня, должно быть, слишком близко, подумал Мэтью. Он посмотрел налево, в сторону моря, отодвинул занавеску и осмотрелся.

Легкие гранулы тумана метнулись ему в лицо. Запах морской соли, сорняков, водорослей и рыбьей чешуи становился все сильнее. Конечно, Профессор, который сильно интересовался жизнью морских обитателей, захотел бы обустроить свою прекрасную могилу на морском побережье. Вокруг было темно, но в небе наблюдалось слабое свечение — возможно, в двух милях отсюда — хотя расстояние было рассчитать назвать точно. Мэтью взял с собой серебряные карманные часы, некогда принадлежавшие ныне почившему дорогому Филиппу, и, взглянув на них, заметил, что время едва лениво перевалилось за восемь. Лошади, похоже, были порядком истощены, но храбро и упорно продолжали двигаться дальше. Мэтью отпустил штору и откинулся на спинку кресла, понимая, что его тело запомнит каждый шов этих неудобных сидений.

Вздохнув, он сказал:

— Похоже, он оставил для нас свет.

— Не только для нас. Там процветает ночная жизнь. Это маленькое сообщество функционирует, как дóлжно.

— Сколько там людей?

— О… по последним подсчетам… пятьдесят три, кажется. Добавь туда своих друзей и судью Арчера. И себя, разумеется. Пятьдесят семь.

— Разве планируется, что я стану постоянным обитателем этого места? И мне привьют здесь правильные жизненные принципы?

— Это решать Профессору, — ответила она. Ее плоский тон и смертельный взгляд пресекли все последующий вопросы, которые Мэтью хотел бы задать.

Быстрый взгляд на Джулиана Девейна тоже ничего не дал, поэтому Мэтью отвел глаза от своего безмолвного конвоира и уставился в пол.

Карета медленно тронулась. Что-то, что мешало ей проехать, похоже, было успешно устранено. Раздался выстрел: похоже, возница отправил сигнальный огонь, обозначая прибытие. Эти придурки все продумали, почти обиженно сказал Мэтью про себя. Хотя в глубине души он понимал, что как бы он ни хотел, чтобы они были придурками, они ими не были. А ведь иначе так легко было бы иметь с ними дело!

Через несколько минут карета остановилась. Мэтью услышал лязг цепей, что, возможно, было шумом открывающихся тяжелых ворот. Затем карета вновь набрала скорость и опять поехала по дороге, которая изогнулась влево в направлении моря. Прошло, кажется, не более четверти минуты, когда кулак возницы обрушился сверху, и карета остановилась с грохотом.

— Мы прибыли, — констатировала Матушка Диар.

— На выход, — скомандовал Девейн и указал пальцем на дверь слева.

Мэтью подчинился. Он вышел и увидел перед собой то, чего никак увидеть не ожидал.

Поприветствовать вновь прибывших вышел небольшой оркестр. Два скрипача, аккордеонист и девушка яркой внешности, игриво позвякивающая бубном. Все они были хорошо одеты, выглядели здоровыми и полыми сил. Выражения их лиц нельзя было назвать ни слишком веселыми, ни мрачными — скорее, они испытывали здесь нечто, походившее на… безропотный комфорт. Мелодия была веселой и живой, но звучала в ней некая самоуверенная, пришитая гордость. Тем временем количество зрителей, пришедших поприветствовать прибывших в освещенную фонарями деревню, выросло до тридцати. Всем им не терпелось встретить возницу и пассажиров, и Мэтью был первым, кого они увидели. Мужчины снимали свои треуголки в знак приветствия, женщины учтиво приседали. На лицах местных жителей блестели улыбки, хотя Мэтью казалось, что взгляд их чем-то затуманен. Несколько членов этого странного приветственного комитета выглядели и вовсе отстраненно, и смотрели так, словно их умы были протертыми сланцами.

Так вот, какова из себя эта Могила, подумал молодой человек, когда Девейн немного подтолкнул его вперед. Мэтью прекрасно знал, каково это — потерять память после удара по голове. Он полагал, что наркотики могут сделать примерно то же самое, либо попросту погасить в человеке стремление к свободе и превратить эту «прекрасную могилу» в Райские Врата.

Он быстро оглядел всех людей, которых видел перед собой. Старшим в этой группе был человек, вероятно, лет шестидесяти от роду. А самой юной была девушка с бубном. Нет, тут же поправился он, заметив в центре площади женщину, прижимавшую к груди младенца. Рядом с ней стоял мужчина, держащий на руках маленького мальчика около шести лет, чтобы тот мог хорошо рассмотреть прибывших.

Когда вторая карета этого каравана взметнула пыль и остановилась на площади, жители тут же обратили на нее свое сомнительное внимание, продемонстрировали рассеянные улыбки, автоматические приседания и помахивания треуголками. Во втором экипаже было еще четверо головорезов Матушки Диар. Небольшой оркестр заиграл снова.

Высокий, худой человек, одетый в куртку из оленьей кожи и серую шапочку подошел к Мэтью, Матушке Диар и Девейну. Мэтью мгновенно увидел, что его взгляд не отличается такой же рассеянностью, как взгляды большинства жителей. Нет, глаза этого человека были острыми. Внешностью он обладал непривлекательной и держал на виду мушкет с коротким штыком под стволом. Он перекинул оружие так, что оно опасно смотрело прямо на молодого решателя проблем из Нью-Йорка.

— Добро пожаловать в Прекрасный Бедд, — обратившись к Мэтью, он заговорил с сильным акцентом. Правда, ничто в его виде не указывало на доброжелательность. Даже само приветствие было произнесено в жесткой, угрожающей манере. Тем временем этот неприветливый человек повернулся к Матушке Диар и Девейну. — Добрый вечер.

— Добрый вечер, мистер Фенна. У нас много багажа с собой.

— Да, мадам. Сколько прибывших?

— Четверо уже вышли. Еще одна карета с другой четверкой прямо позади. Доктор Белиярд уже прибыл с пациентом?

— Нет, мэм, еще нет.

— Уверена, он вот-вот прибудет.

— Я позабочусь о вашем багаже. Куда вести вот этого? — Фенна кивнул в сторону Мэтью.

— В гостевой дом «Крылатка». Или он уже занят теми двумя, которых я прислала ранее?

— Нет, мэм, там свободно. Их перевели в другое место.

— Берри и Хадсон? — Мэтью посмотрел на женщину. Ему не понравилось, как прозвучало это «перевели в другое место». — Где они?

— Здесь, в комфортном окружении, — она одарила его легкой зубоскальной улыбкой, от которой по коже бежал холодок. — Джулиан, ты проводишь Мэтью в гостевой дом? У меня еще есть здесь дела.

— Я хочу видеть моих друзей! — сказал Мэтью. В этот момент прибыла третья карета. Музыка с ее дружелюбным безумием заиграла снова.

— В гостевой дом, — повторила Матушка Диар для Девейна. А затем повернулась к Мэтью. — Располагайся. Если захочешь что-нибудь поесть, иди в таверну на другой стороне площади, — она пальцем указала ему направление. — Ночью там открыто. Можешь хорошо поужинать, выпить бокал вина, расслабиться, — она отвела от него взгляд и обратилась к мистеру Фенна. — Он наверху?

— Да, мэм. Работает, как всегда.

— Он захочет видеть меня сразу.

— Да, мэм, — ответил Фенна. Он адресовал Мэтью уничтожающий взгляд, говоривший, что если бы было дозволено, он с удовольствием разнес бы мозги юного выскочки своим мушкетом. На то, что шанс появится, он явно надеялся до сих пор. Затем Фенна и Матушка Диар отправились прочь через площадь из белого камня. Толпа встречающих начала понемногу редеть, и музыка прекратилась. Пистолет, который Девейн извлек из-под своего плаща, уперся Мэтью в ребра.

— Прогуляемся? — хмыкнул он. — Иди прямо и поверни направо на следующей улице.

— Ты же знаешь, что в этом нет необходимости.

— Мне нравится чувствовать оружие в руке. Вперед.

Мэтью подчинился. Теперь у него появилась возможность более четко обрисовать себе впечатления от этой опрятной маленькой тюрьмы. Да, именно тюрьмы, подумал он, сознавая, что другого смысла у этого места быть не может. Тюрем в последнее время пришлось повидать немало, но эта, пожалуй, была худшей из всех, так как пленяла не тело, а разум… тем не менее, здесь было чисто, люди ходили свободно, и веселый свет фонарей лился из окон. Казалось, никого здесь не беспокоило, что человека ведут по улице к гостевому дому под дулом пистолета.

В поле зрения попало еще четыре улицы, расходившиеся от главной площади, а после делившиеся и разветвлявшиеся на еще более мелкие прожилки дорожек. Все здания были одноэтажными, большинство из них строилось из белого камня, хотя некоторые были пестрыми: бело-серыми или бело-коричневыми. Большинство домов имело крыши из темно-коричневой черепицы, но встречалось и несколько соломенных. Все, разумеется, сделано из местных материалов, подумал Мэтью. Он видел места, где в стенах имелись залатанные бреши — возможно, залатанные не единожды. Это придавало домишкам какой-то особенный уют, но при этом создавало определенное впечатление и о возрасте строений. Стоило приглядеться, и становилось понятно, что стены уже не раз чинили и красили заново. Во всей атмосфере этого места присутствовало что-то средневековое, и о внутреннем убранстве местных жилищ воображение строило самые разные предположения.