Свобода Маски - Роберт МакКаммон

Из каменных дымоходов вверх тянулись легкие завитки белого дыма, которые лениво поднимались в усыпанное звездами небо. Когда дыхание холодного ветра подхватило запах дыма и разнесло его во всех направлениях, Мэтью поймал острый, землистый аромат, который он никогда не слышал раньше. Торфяные пожары, подумал он. Деревня, похоже, находилась в непосредственной близости от болот и торфяников.

На углах улиц стояли столбы, удерживающие на крючках горящие фонари, и под ними висели уличные знаки на эмалированных табличках. Мэтью отметил, что, повернув направо, он попал на Лайонфиш-Стрит[3], тут же подумав, что название всех улиц здесь, так или иначе, имеют отношение к морским существам. С Девейном, держащимся у него за спиной, Мэтью миновал небольшое здание, отмеченное знаком «Больница Прекрасного Бедда». Далее находилось всего четыре дома — по два на каждой стороне улицы. Затем Лайонфиш-Стрит изгибалась вправо и предположительно вела обратно к площади. Свет фонарей бросал отблески на стену серокаменного здания высотой двенадцать футов с каменным парапетом наверху. Полуразрушенная башенка наводила на мысль, что давным-давно это строение было крепостью — где-то в туманах истории. Щербатый вид каменной кладки навеял Мэтью особенно неприятные воспоминания, и челюсть с вырванными зубами отозвалась тупой болью. Там, на парапете находился человек, держащий мушкет. На первый взгляд показалось, что он собирается взять пришельцев на прицел, однако сейчас его взгляд был устремлен куда-то поверх крыш домов, к морю. Мэтью заметил, что слева и справа здесь тянется высокая стена. Он понял, что она, вероятно, окружает всю деревню, а сама деревня занимает не более трех или четырех акров.

Он не преминул отметить десятифунтовые пушки наверху, направленные на море, и молодой человек был уверен, что это не единственный такой оружейный пост.

— Вот, — сказал Девейн, поведя своим пистолетом вправо.

Это был дом, мало отличающийся от остальных: одноэтажный, из бело-коричневого камня с крышей из темно-коричневой черепицы с несколькими квадратными окнами и одним небольшим круглым окошком над дверью. Света оттуда не исходило.

— Там не заперто, — сказал Девейн.

Мэтью вошел. Первым его порывом было резко броситься на своего конвоира из темноты, но молодой человек понимал, что порыв этот совершенно глуп, поэтому постарался отбросить его прочь.

— Шаг назад, — скомандовал Девейн в открытую дверь. — В верхнем ящике письменного стола слева найдешь, чем зажечь фонарь, — он потянулся к фонарю, висевшему на настенном крюке рядом с дверью, и буквально бросил его Мэтью, который на миг замешкался и едва не выронил брошенный предмет, лишь в последний миг сумев совладать с непослушными пальцами. — Одежду тебе принесут, — сказал Девейн, не обратив никакого внимания на возню своего узника. — Человек, который придет, будет вооружен, предупреждаю на всякий случай. Не создавай неприятностей.

— Я и не…

Девейн отступил и закрыл за собой дверь, не дослушав Мэтью и оставив его в одиночестве и в темноте (если не считать тот свет, который мягко струился из окон домов).

— … собирался, — договорил Мэтью, потому что оставлять фразы незавершенными он не любил.

В ящике он нашел еще два фонаря, которые поджег с помощью своего. Свет разгорелся и распространился по комнате, и Мэтью решил пройтись, чтобы оглядеть свою новую тюрьму. В доме был кабинет и спальня. Обстановку с мебелью можно было охарактеризовать вернее всего, как спартанскую, но здесь, безусловно, было комфортнее, чем на устланном соломой полу Ньюгейтской тюрьмы. На кровати лежал матрас из гусиных перьев, в гостиной стоял небольшой письменный стол, а перед красивым большим камином располагалось два резных стула. У очага присутствовали необходимые предметы для растопки.

Мэтью прошелся и внимательнее изучил мебель: очаг сильно почернел, а на письменном столе виднелись царапины, но никаких других признаков, что кто-то когда-то жил в этом месте, не наличествовало. Он проверил ящики письменного стола, но там оказалось пусто. Примерно так же обстояли дела со шкафом в спальне: кроме куска хлопковой ткани там не было ничего. Мэтью отметил, что на двери не было замка, а так же здесь отсутствовала задняя дверь. Конечно же, подумал он, нельзя же позволить гостям Профессора Фэлла забаррикадироваться от своего хозяина!

Несмотря на переутомление и сонливость, Мэтью захотел хорошенько осмотреться в деревне. Он потянулся, услышав и почувствовав хруст собственных позвонков, наклонился, дотронулся до пальцев ног несколько раз, чтобы разогнать кровь по затекшему телу. Затем он взял один из фонарей, оставил второй гореть, натянул плащ и вышел на улицу, где холодный осенний ветер свирепствовал в раю Фэлла.

Желтая луна была почти полной. В окнах мелькнуло несколько огней, но с течением ночи новых светящихся окон не прибавлялось. На Лайонфиш-Стрит никого из прохожих не было, а в окнах местной больницы царила непроглядная темнота. Двигаясь вдоль по улице, Мэтью невольно задавался вопросом, что же натворили жители Прекрасной Могилы, чтобы стать узниками здесь, и, если они были врагами Фэлла, то почему Профессор просто не устранил их?

Молодой решатель проблем свернул на улицу, направленную к стене, и уже в следующий миг услышал оглушительный грохот морских волн. Он опустил фонарь и продолжил свое исследование территории. Вскоре он достиг широких ворот, собранных из тяжелых железных прутьев, за которыми не было видно ничего, кроме чернильно-черной темноты. Мэтью осторожно попробовал толкнуть ворота, не желая производить лишнего шума, способного привлечь охрану, и обнаружил, что — разумеется — ворота были заперты. Неудивительно. Но что там, за воротами? Просто море, грозные звуки которого можно услышать даже отсюда? Или же продолжение улицы? Если так, то куда она ведет? Что ж, ему придется ждать восхода солнца, чтобы это выяснить.

Мэтью вернулся по тому же пути, но вскоре еще раз свернул, освещая себе дорогу фонарем, после чего очутился на главной площади. Карет здесь уже не было — вероятно, их увезли куда-то в соответствующее место, а лошадей отвели в хлев. У колодца стояли и переговаривались двое мужчин. У обоих на плечах были мушкеты с зафиксированными под стволами штыками. Они бегло окинули Мэтью взглядами, тут же решив не тратить на него свое время, и вернулись к разговору. Мэтью понял, что, вероятнее всего, эти двое были охранниками, патрулировавшими деревню всю ночь, но, казалось, увидев молодого решателя проблем, разгуливающего по улице, они решили, что поводов для беспокойства нет. Через стекло квадратного окна белокаменного здания, в котором, похоже, располагалась основная таверна, пробивался теплый желтый свет. Над дверью висела вывеска с названием «Знак Вопроса?»… что ж, вот оно, подумал Мэтью, чувство юмора Профессора Фэлла в действии. В ту же минуту молодой человек решил, что обязан посетить это место.

Внутри таверна была совсем небольшой, но хорошо освещенной и чистой, с семью столами и барной стойкой. Два столика были заняты. За одним сидела компания из трех мужчин, которые вели тихий разговор. Похоже, эти люди только недавно вернулись с дежурства, либо сейчас у них был перерыв. Тоже охранники, подумал Мэтью, отметив их лежащие на стуле мушкеты. Второй стол занимал один мужчина, который, похоже, уснул над своей опрокинутой глиняной чашкой, из которой темная жидкость мерно капала на половицы. Мэтью занял ближний к стойке столик, откуда удобно было наблюдать за остальными.

— Да, сэр? — обратился трактирщик, невысокий лысеющий мужчина с огромным носом, подошедший прямо к Мэтью.

— Могу я заказать что-нибудь поесть?

— Кухня закрылась несколько минут назад, но напитки мы подаем всю ночь.

— О… — Мэтью вдруг осознал, с какой проблемой столкнулся. Если Фэлл пичкает жителей своей Прекрасной Могилы наркотиками — а это для Мэтью уже не вызывало сомнений после первого же впечатления от толпы, которая вышла встречать его карету — то наркотик мог быть подмешан во все: в еду, в вино, в эль или даже в воду. Даже в самом невинном супе или бульоне может оказаться одно из смертоносных зелий, занимавших достойную страницу в записях Джонатана Джентри. Мэтью очень хорошо вспомнил то, что Профессор сделал на Острове Маятнике, после чего Джентри был обеспечен быстрый доступ на небеса. Фэлл приказал Джентри записать все собранные и разработанные им формулы ядов и наркотиков, после чего сам доктор стал бесполезен.

Разумеется, формула наркотика, превратившего «Белый Бархат» из простого джина в сильнодействующее средство, затуманивающее разум, также пришла из этой самой книги с записями доктора. Мэтью подумал, что, возможно, здесь, в Прекрасной Могиле используют более слабый вариант того же самого средства? И как избежать попадания в эту ловушку, если всё здесь, возможно, отравлено этим наркотиком?