Дневник Благодати - Филипп Янси
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В одной деревне самовольных поселенцев чернокожие южноафриканки вдруг увидели, что окружены солдатами с бульдозерами. Через мегафон им объявили, что у жителей поселения есть две минуты на то, чтобы покинуть свои хибары, потому что сейчас они будут снесены. У женщин не было оружия, а их мужья в этот момент находились на работе. Зная о пуританских нравах, бытующих среди белых в сельских районах, чернокожие женщины стали перед бульдозерами и разделись догола. Полицейские убрались восвояси, а та деревня стоит и по сей день.
В сводках новостей едва ли упоминали о том, что христианская вера сыграла ключевую роль в южноафриканской мирной революции. После того, как группа посредников во главе с Генри Киссинджером утратила всякую надежду убедить Партию свободы «Инката» принять участие в выборах, один дипломат-христианин из Кении провел закрытую встречу со всеми участниками процесса и, помолившись с ними, помог им изменить свое решение. (Благодаря необъяснимой ошибке в работе бортового компаса самолета, из-за которой задержался рейс, эта ключевая встреча стала возможной.)
Из книги «Что удивительного в благодати?»
25 сентября
Сложное прощение
Выйдя из тюрьмы после 27 лет заключения с посланием о прощении и примирении, а не возмездии, Нельсон Мандела разорвал цепь неблагодати в Южной Африке. Даже Фредерик де Клерк, избранный из самой малочисленной и строгой кальвинистской церкви ЮАР, ощущал то, что он позже назвал «сильным чувством призвания». Он сказал своей общине, что Бог призывает его спасти весь народ Южной Африки, хотя и понимал, что это означает отвержение со стороны его собственного народа.
Чернокожие лидеры настаивали на том, чтобы де Клерк принес извинения за расовый апартеид, однако он отказывался сделать это, потому что среди тех, кто стоял у истоков политики апартеида, был его собственный отец. Тем не менее, епископ Дезмонд Туту, веривший, что процесс примирения в ЮАР обязательно должен начаться именно с прощения, не отступал. «Мы должны быть в состоянии преподать миру важный урок, — говорил Туту. — Мы должны показать людям в Боснии, Руанде и Бурунди, что готовы прощать». В конце концов, де Клерк все-таки принес извинения.
Сегодня, когда чернокожее большинство в ЮАР обладает властью, оно рассматривает вопросы прощения на официальном уровне. Министр юстиции, формулируя политику страны, делает откровенно богословские заявления. Никто не может прощать от лица жертв, — говорит он. Простить должны сами жертвы. И прощение невозможно без полных разоблачений — должно быть вскрыто все, что происходило, и кто чем занимался. Кроме того, виновные в зверствах должны согласиться попросить прощения прежде, чем оно им будет даровано. Теперь южноафриканцы шаг за шагом вспоминают свое прошлое, чтобы забыть его.
Они обнаружили, что прощение нельзя назвать ни легким, ни однозначным. Можно простить немцев, но наложить ограничения на их армию; можно простить виновного в жестоком обращении с детьми, но оградить его от потенциальных жертв; можно простить расизм южан, но принять законы, не позволяющие повториться ему вновь.
И все же, нации, стремящиеся к прощению со всей его сложностью, в конце концов избегают ужасных последствий другой альтернативы — непрощения. Вместо сцен кровавой бойни и гражданской войны миру предстала совсем другая картина: чернокожие южноафриканцы в длинных, извивающихся очередях, растянувшихся в некоторых случаях на несколько километров, которые танцуют, ликуя о своей первой за всю историю возможности голосовать.
Из книги «Что удивительного в благодати?»
26 сентября
Нежелательный дар
Доктор Пол Бренд говорит со всей искренностью: «Благодарение Богу за боль!» Боль — это по определению нечто неприятное и достаточно сильное для того, чтобы принудить нас, например, отдернуть пальцы от раскаленной плиты. И все же, именно это качество спасает нас от гибели. Если бы сигнал тревоги не требовал нашей реакции, то мы могли бы не обратить на него внимания.
Боль не является великой Божьей оплошностью. Болевое ощущение — это дар… Дар, которого никто не желает. Однако боль следует в первую очередь рассматривать, как коммуникационную сеть. Выдающаяся сеть болевых рецепторов день и ночь стоит на страже с одной единственной целью: защитить меня от повреждения.
Я не хочу сказать, что всякая боль — это благо. Иногда она воспламеняется, делая жизнь просто невыносимой. В жизни людей, страдающих деформирующим артритом или находящихся на последней стадии рака, боль доминирует настолько, что любое ее облегчение, а тем более — мир без боли, кажется настоящим раем. Однако для большинства из нас болевая сеть ежедневно выполняет функции охранной службы. Она специально разработана для эффективного сохранения жизни на этой подчас враждебной планете.
По словам доктора Бренда, «единственная законная жалоба, которую можно предъявить боли, — это невозможность отключить ее. Она может свирепствовать бесконтрольно, как в случае с раковыми больными, когда ее сигналы слышны, но уже ничего нельзя сделать для устранения ее причины. Тем не менее, как врач, я могу с уверенностью сказать, что к категории бесконтрольных можно отнести не более одного процента всех болей. В девяноста девяти случаях из ста люди ощущают кратковременную боль в исправимых ситуациях, требующих лечения, отдыха или изменений в образе жизни».
Следует признать, что удивительная идея «боли, как дара» не отвечает на многие из проблемных вопросов, связанных со страданиями, однако она является отправной точкой для обретения реалистичного взгляда на боль и страдания. Слишком часто эмоциональная травма, нанесенная сильной болью, мешает нам увидеть ее неотъемлемую ценность.
Из книги «Где Бог, когда я страдаю?»
27 сентября
Оседлать боль
Однажды я брал интервью у Робина Грэма — самого молодого из людей, совершивших в одиночку кругосветное плавание (его история рассказана в книге и кинофильме «Голубь»). Робин отправился в плавание, будучи незрелым 16-летним подростком, желая не столько найти будущее, сколько отложить встречу с ним. В ходе долгого путешествия сильный шторм не раз норовил пробить борт его яхты, мачта переломилась пополам от огромной волны, а сам он едва не исчез в водяном смерче. Оказавшись в зоне Далдрамс вблизи экватора и
