Песец подкрался незамеченным - Михаил Михеев

Действия минного поля, несмотря на всю их грамотность, оказались бесполезными — ему не удалось выполнить даже функцию отвлечения внимания и огневой мощи имперских кораблей от остальных участников схватки. Нет, конечно, не будь здесь линкоров все бы сработало, но сейчас игра пошла фактически в одни ворота и, в рекордно-короткое время сметя минное поле, эскадра во всеоружии встретила поток ракет, идущих к ней со стороны планеты.

Эти были уже поопаснее, к тому же кроме них в сторону имперских кораблей летели плазменные сгустки, лучи лазеров, разогнанные до немыслимых скоростей металлические болванки и прочие смертоносные гостинцы с боевых орбитальных станций. Одновременно висящие на низкой орбите торпедоносцы начали маневр выхода за пределы гравитационного поля планеты, а из открывшегося за рекордно-короткое время стартового колодца на базе вверх полез самый настоящий тяжелый крейсер, причем имперской постройки. Старый, конечно, и не первой свежести — никакая краска не могла скрыть того, что на корпусе корабля немало заплаток, но все же это был полноценный боевой корабль. Похоже, база была не только из последних — она была еще и модернизирована и как минимум могла принимать и ремонтировать корабли достаточно высокого класса. Это, с одной стороны, говорило о правильности решения по ее захвату, но, с другой, возникал вполне закономерный вопрос: какие же еще сюрпризы она преподнесет?

Та или иначе, гадать пока не было смысла — необходимо было решать проблемы по мере их возникновения. Поэтому линкоры незамедлительно разделили цели. "Удар" начал достаточно ленивую перестрелку с орбитальными боевыми станциями, "Громовая звезда" же открыла плотный огонь по набирающим ход торпедоносцам и взлетающему крейсеру. Ковалев рассудил, что станции никуда не денутся. Смести их с орбиты можно и позже, хотя бы даже и разорвав дистанцию, а вот торпедоносцы вполне могут добавить огонька. Силовые щиты и так буквально содрогались от многочисленных попаданий — имперские корабли практически не имели сейчас возможности маневрировать и почти все выстрелы противника шли в цель. Хорошо хоть лазеры из-за расстояния оставались практически безвредными, но все остальное как минимум портило нервы. Поэтому, чтобы избежать увеличения нагрузки на защиту, линкор и обрушил свою огневую мощь на лишенные пока что скорости вражеские корабли — проще бить их на взлете, чем в маневренном бою. Однако, помимо кораблей, с планеты начали взлетать многочисленные противокорабельные ракеты наземного базирования. Похоже, защита базы оказалась более серьезной, чем Ковалев мог себе даже представить. Во всяком случае, теоретически такие ракеты могли представлять не слишком новому линкору опасность. Пришлось сосредоточить часть огня еще и на них, что тоже было не самым лучшим в бою — распыление ресурсов ни к чему хорошему никогда не приводит. А ведь и торпедоносцы, которые тоже несли орудия, и крейсер, не ставший дожидаться момента выхода из атмосферы, уже открыли огонь, причем залпы их орудий даже сейчас были едва ли не серьезнее тех, что вели огонь с орбитальных станций.

Эсминцы тем временем заняли позицию позади линкоров, прикрываясь от огня с планеты их силовыми полями и тяжелыми броневыми корпусами. С другой стороны — а куда еще им прикажете деваться? Эсминцы — не штурмовые корабли, их стихия открытый космос, а не борьба с орбитальными крепостями. Кстати, крепости по виду и конструкции сильно отличались друг от друга — похоже, оборону планеты строили всем миром. Опять же, никто не знает, что в них напихано, поэтому эсминцы и прикрылись броней старших собратьев, осуществляя контроль задней полусферы и прикрывая их от внезапной атаки с тылу. Конечно, линкорам последнее и самим было под силу, но раз уж есть возможность — надо ею пользоваться. В особенности с учетом того, что в азарте боя не только юные лейтенанты, но и поседевшие на мостиках командиры кораблей часто склонны увлекаться и переставать замечать то, что происходит вокруг.

Ничего удивительного, что с эсминцев первыми заметили новую опасность. Из-за планеты, почти по краю атмосферы, до последнего прикрываясь ею, как щитом, вышло больше трех сотен истребителей — небольших, слабо вооруженных, имеющих малую дальность, но маневренных и быстроходных. Это, кстати, было крайне неприятно — Ковалев даже пожалел, что не прихватил с собой в этот рейд авианосец. В совокупности, объединенная авиагруппа эскадры численно всего втрое уступала силам обороняющихся, но, на деле, истребителей и не уступающих им по боевым возможностям разведчиков было всего пара десятков, остальное — тяжелые штурмовики, десантные и транспортные боты, мало или вообще неприспособленные к маневренному бою. При пятнадцатикратном численном перевесе, да на коротких дистанциях, у обороняющихся были все шансы уничтожить истребительную группу эскадры, а потом сожрать тихоходные транспортные машины без гарнира. Последнее, вдобавок, ставило под сомнение успех всей операции — что толку захватить контроль над орбитой, если десант на планету высаживать будет не на чем? Можно, конечно, посадить один из линкоров — но это немалый и неоправданный риск. А самое противное, что имперские истребители, даже выйди они навстречу противнику, скорее помешали бы — сейчас зенитки кораблей могли вести огонь, не обращая внимания ни на какие помехи, а при наличии в космосе своих машин при постановке заградительного огня пришлось бы это учитывать.

Еще одним паршивым моментом было то, что на вооружении этих планетарных истребителей были лазеры. Силовое поле, защищающее корабли от большинства средств поражения, было бессильно против лучевого оружия, действующего в оптическом диапазоне. Конечно, восьмимегаваттный лазер импульсного действия не представлял серьезной угрозы для корпуса линкора, и даже броня эсминца была для него непрошибаема, но зато такой лазер мог серьезно повредить не защищенные броней надстройки. А лишиться в бою антенн значило оглохнуть и ослепнуть, да и зенитные турели, не прикрытые тяжелой броней, тоже могли быть изрядно прорежены. Остаться же без средств наведения и зениток в преддверии вполне реальной пока еще торпедной атаки было перспективой малоприятной. Впрочем, до зениток вражеским истребителям еще надо было добраться — в первую очередь, пройдя через их же огонь.

И зенитки этот огонь, естественно, открыли, благо силовое поле имело одностороннюю проницаемость. В сторону истребителей полетели порции высокотемпературной плазмы, пучки разогнанных до высокого сверхсвета протонов, и самое страшное оружие ближнего боя — вольфрамовая шрапнель. Куча маленьких, с дробинку, шариков, разогнанная до колоссальных скоростей, могла превратить небронированный истребитель в дуршлаг. Правда, на большой дистанции рассеивание превращало компактную группу шрапнели в облако с низкой плотностью, но при этом и увернуться от него было куда труднее. Кинетическая энергия даже таких маленьких кусочков металла, летящих с огромной скоростью, была колоссальна. Динамический удар даже одной шрапнелины проламывал небронированный корпус истребителя, вырывая изрядные куски. И пусть одна-две относительно небольшие пробоины, как правило, опасности для истребителя не представляют, но повреждения имеют свойство накапливаться и, рано или поздно, очередное попадание станет фатальным.

Истребители в ответ сами открыли плотный огонь и начали хаотично маневрировать, сбивая имперцам прицел. Впрочем, плотность их огня не шла ни в какое сравнение с тем, что могли противопоставить им линкоры, да и баллистические компьютеры имперских кораблей оказались на высоте. Надо признать, правда, что пилоты обороняющихся максимально полно использовали свое преимущество — как бы ни был совершенен компьютер, как бы быстро он не просчитывал вероятности, человеческая непредсказуемость всегда будет давать пилотируемой машине преимущество перед беспилотниками. Конечно, пилотировать истребитель куда опаснее, чем просто загнать пакет программ в автопилот, но во все времена и у всех народов люди, оседлавшие высоту, трусами не были. Поэтому они, рискуя жизнями, атаковали корабли, рядом с которыми выглядели безобидными мошками, и добились все-таки своей цели. Только вот цель эта была совсем не той, что думал Ковалев. Он понял это, когда силовое поле его флагмана содрогнулось от страшного удара и замерцало, перегруженное мощным энергетическим всплеском. И одновременно по всем отсекам корабля прокатился истошный рев сирен.

Глава 8

Истребители все-таки сделали свое дело — отвлекли внимание офицеров эскадры. Пока все дружно развлекались стрельбой по движущимся мишеням, командовавший обороной полковник переиграл не слишком опытного и излишне уверенного в своем техническом превосходстве адмирала, и грамотно использовал свой последний козырь. У него было еще четыре торпедоносца, базировавшиеся в системе чуть в стороне от основных позиций орбитальной группировки, на одной из лун планеты, и эти машины были оснащены системами маскировки, подобными имперским. Точнее, это и были имперские системы, только морально устаревшие много столетий назад. Однако, несмотря на несовершенство имеющихся в распоряжении обороняющихся маскировочных систем и их откровенную слабость и проницаемость для имперских систем обнаружения, использование такой защиты позволило торпедоносцам проскочить незамеченными. Ничего, в принципе, удивительного — для того, чтобы найти маскирующийся корабль надо знать, что он может маскироваться. Именно это Ковалев и упустил, и, в результате, его флагман схлопотал торпедный залп практически в упор.