Таинственные земли - Дэйв Дункан

С этими словами волшебник Зиниксо шагнул в открытую волшебную дверь и оказался в Хабе. Дверь за ним захлопнулась.

Остальные расслабились, громко вздохнув.

Усталость навалилась на Рэпа, как лавина. Что и говорить, ночь выдалась бурной!

И в конце концов ему предстоит оказаться рабом на галере.

И вернуться на материк. Но зачем? Чтобы всю жизнь просидеть прикованным цепью к веслу? Или попасть в племя Ворона и дождаться ужасной смерти? Или очутиться в Зарке, рядом с Инос?

Там, где она делит шатер с мужчиной.

Прохладный морской бриз утих. Спертый воздух Мильфлера забивал горло, и хотя солнце едва поднялось над высокой крышей Бельведера, оно уже раскалило камни пристани. К полудню здесь ожидался сущий ад. Матросы и рабы, купцы и грузчики едва волочили ноги, направляясь по делам. Все чертыхались, обливались потом, смахивали капли со лбов и задыхались. Даже чайки прекратили свою ежедневную охоту. Никому не хотелось торопиться.

Рэп тоже не спешил. В железных наручниках, ошейнике и ножных кандалах, соединенных цепями так, что ему пришлось согнуться пополам, он брел, свесив руки до колен. Фавн был почти наг. Солнце опаляло его голую спину, булыжники жгли босые ноги, а ножные кандалы с каждым шагом все сильнее натирали кожу. Теперь рядом не было Оотианы, чтобы позаботиться о нем. Отправив его обратно в тюрьму, она залечила раны и синяки, а вскоре наступил рассвет. Кроме того, она наложила на Рэпа заклятие, чтобы он больше не пытался сбежать, и Рэп не мог винить ее в этом. Оотиана нравилась ему. Она заслуживала лучшей участи, чем быть рабыней и игрушкой волшебника.

И потом, она отговорила Зиниксо от похищения Инос.

Наконец-то у Рэпа появилась возможность осмотреть корабли в гавани Мильфлера. Он проплелся мимо почти половины причалов и, видимо, должен был дойти до самого конца, а затем проделать еще полпути обратно. Шагая слишком быстро, он в кровь стирал себе ноги, а помедлив, заработал бы удар плашмя мечом.

Но ему повезло больше, чем Маленькому Цыпленку. Легионеры еще не забыли о погибших товарищах, а на Феерии гоблин был единственным. Каждые несколько минут они резко подталкивали свою жертву или просто сбивали ее с ног, и гоблин валился на землю, грохоча цепями. Затем двое легионеров принимались пинать его, пока он не поднимался. Молодой, туповатый на вид командир не просто поощрял своих подчиненных в этом развлечении, но и сам принимал в нем участие наравне с другими. Каждый раз сердце Рэпа уходило в пятки, ибо, если Маленький Цыпленок потеряет терпение, он разорвет цепи, как паутину, и устроит очередную резню. К счастью, ему не терпелось попасть на корабль, и ради этого он даже готов был смириться с позором. Физическую боль гоблин вообще воспринимал как честь.

У причала стояли не только галеры, но и парусные корабли. Последние имели внушительный вид, ибо начался прилив, и борта парусников вздымались высоко над причалом. Некоторые из судов размерами напоминали плавучие крепости, подобных им Рэп никогда не видывал в Краснегаре: обширные, покрытые резьбой, многоцветные, сложные и странные. Роскошные каюты этих кораблей с честью могли принять монархов. На большинстве судов менее высокопоставленные пассажиры ютились в тесноте, а вид помещений для экипажа вызывал тошноту.

Но в настоящий момент Рэпа гораздо больше привлекали галеры. Это были суда поменьше, узкие и низкие, обычно довольно чистые, поскольку путешествовали на них только богачи. При таких размерах галерам требовался огромный экипаж, каждый из членов которого отличался отменным аппетитом. Галеры могли увезти совсем немного груза, но были самыми безопасными судами в штилевой полосе у Ногидского архипелага.

Большинство галер, какие удалось повидать Рэпу, представляли собой открытые громадные лодки с рядом тесных пассажирских кают вдоль осевой линии. Они выглядели тяжелыми и, должно быть, неуправляемыми при встречном ветре. Гребцам приходилось спать на скамьях или на палубе.

Осматривать гавань с помощью ясновидения было гораздо интереснее, чем пялиться на булыжники мостовой или собственные грязные, кровоточащие ноги и тем более – на ноги Маленького Цыпленка или сапоги легионеров. Каким бы ни было его будущее, Рэп не жалел о том, что покидает гибельную Феерию. Даже рабство могло стать приемлемым, если благодаря ему он окажется ближе к Инос.

В ее шатре был мужчина. Рэп размышлял об этом, хотя ему следовало бы продремать остаток беспокойной ночи. Он пришел к выводу, что увиденному можно найти множество вероятных объяснений и просто забыть об этом случае. Так или иначе, это не его дело. Инос – его королева, а он – всего-навсего ее верноподданный, и ничего больше. Даже если она предпочтет устроить шумный скандал, он, Рэп, не должен вмешиваться. Он не мог представить себе, чтобы Инос устроила скандал – по крайней мере, такого рода, – но, несомненно, она имела на это право.

Великан с кривым мечом мог даже оказаться магом, о котором упоминала Блестящая Вода, – при условии, что волшебница сказала правду. Инос сумела бы выдворить мага из своего шатра не лучше, чем Оотиана – отказаться служить мерзкому волшебнику.

Забудь о мужчине из шатра!

Рэп спасся от гоблинов, от импов, и вот теперь – от волшебника. Последнее спасение оказалось самым удивительным. Чем же матросы хуже? На материке он снова сумеет бежать.

Рабства в Империи не существовало. Легионеры искали капитана корабля, который согласился бы перевезти двух заключенных на материк. Эта басня казалась невинной, но на самом деле капитаны осматривали пленников так тщательно, как старый Хононин – лошадей: поглаживая, пощипывая, заглядывая в рот и в глаза, приподнимая набедренные повязки и определяя, нет ли под ними признаков болезни или увечья. Место назначения корабля не имело значения и никогда не упоминалось. Пленникам предстояло плавать до конца своих дней или до прибытия в страну, где рынок живого товара менее упорядочен.

Торг тоже представлял собой фарс. Во сколько обойдется перевозка? – спрашивал скучающий командир. Капитан называл цену. Легионер машинально отвечал ему, что цена слишком низка, и предлагал назвать другую.

Он записывал окончательную цену, а затем двигался к следующему причалу и снова предлагал свой товар. Впоследствии шествию предстояло вернуться к самому щедрому покупателю. Возможно, торги займут целый день.

Внезапно подбородок Рэпа подхватила мозолистая рука и подняла его. Рэп встретился с взглядом бледно-голубых глаз над серебристыми пышными усами.

– А ты быстро поправился, недоносок. – На этот раз Гатмор был одет тщательнее, чем во время первой встречи, но по-прежнему остался грубым и опасным, как белый медведь.