Лучшее за год 2007: Мистика, фэнтези, магический реализм - Эллен Датлоу

Прочитал еще несколько страниц, выделяя важные места. Попробовал выучить несколько. Не запоминались. Попробовал произнести их в слух, громко, тихо. Но так как в памяти все равно ничего не оставалось, бросил.

За окном появилась ласка.

Уронил книгу. Она провалилась между коленями. Взглянул на ласку. Настенные часы показывали три.

Ласка смотрела на труп. Маленькими черными глазками.

Встал и подошел к окну. Бояться нечего. Между мной и лаской стекло. Ласка оскалилась. Я протянул к ней руку.

Теперь уставилась прямо на меня.

Постучал по стеклу, она вся сжалась. Убежала.

Постоял, глядя в ночь за окном.

Повернулся и пошел на свое место.

Сел и поднял упавшую книгу.

Стал искать, где остановился. Не нашел.

Не вспомнить, о чем читал.

Нащупал маркер.

Перевернул книгу. Она хранила мое тепло.

Я спал и знал это. Спал на своем стуле около трупа. Шли часы, и мне что-то снилось.

Я спал.

Что-то чем-то хлопнуло, и я проснулся.

Подхватил книгу. Она чуть не упала на пол. Светло.

Встал.

— Доброе утро, — сказала Джен, входя в кухню спиной вперед с подносом в руках.

Меня охватила паника. Тело онемело. Посмотрел на труп. Надеясь увидеть, что его лицо на месте.

Она отнесла поднос к раковине и поставила.

— Ты как? — спрашивает.

С лицом все в порядке. Ничего не случилось. Солнце взошло.

— Был кто?

— Был. Ласка, — отвечаю. — Подходила к окну.

Джен кивнула.

— Ведьма. Они умеют превращаться в ласок.

Повернулась и пошла к холодильнику.

— Апельсинового сока хочется. А тебе налить? — спрашивает.

Прошептал:

— Да.

В горле пересохло. Во рту какой-то отвратительный привкус.

— Ехал куда-то?

— К родителям.

— Это хорошо. Кроме ласки, никого не было?

— Нет. Ничего такого.

— Просто иногда они превращаются в медведей. Для этого нужно двое. Одна — одни лапы, вторая — другие.

— Нет.

— С ними шутки плохи, с медведями.

Налила мне апельсинового сока и приготовила большой омлет. Разложила по тарелкам, одну мне, остальные для родственников. Я свою порцию съел в кухне, остальные в гостиной. Пришли ее мать и тетка, вымыли посуду. Я так там и сидел. Сказали мне, что она сейчас придет, принесет деньги. За мытьем посуды тихими голосами обсуждали приготовления к похоронам.

Я стоял около трупа и внимательно его оглядывал. Все в порядке. В полном порядке. Чудом пронесло. Хотелось поскорее убраться оттуда. Вдруг как-то прознают, что я заснул.

Вернулась Джен, полностью одетая. С сотней долларов наличными.

— Спасибо, — говорит. — Я боялась, что ты заснешь.

Кивнул. Сложил деньги.

Посмотрела на меня.

— Но ведь ты не заснул, — сказала. Это был вопрос.

Покачал головой.

Протянула руку и взяла меня за подбородок. Посмотрела пристально. Внимательно изучая мое лицо. Я моргнул. Старался никак не реагировать.

— Ты красивый парень, — сказала она. — Постарайся не повторять моих ошибок.

Опустила руку. Кивнул.

— Счастливо тебе добраться домой. Ехать далеко?

— На автобусе.

— Куда?

— На запад.

— Черт, — говорит. — В полях видели огромные следы.

Я оставил этот дом с его трауром. Но как бы быстро я ни шел, все же медленнее, чем мне хотелось.

Прошел по дорожке и повернул налево, в город.

Автобусы не ходили по обычному расписанию. В ожидании проболтался несколько часов в центре. Все ходили в магазин к банкомату.

Около одиннадцати в начале улицы послышался какой-то шум. Оказалось, плакальщики, идущие перед гробом. В профессиональных одеяниях, бьют себя камнями в грудь. Считается, что им уже не увидеть этот мир, поэтому глаза у всех заклеены крест-накрест кусками изоленты. Они находили дорогу по памяти, как все оплакивающие чью-то смерть.

С воплями и стенаниями.

За ними несли тело, на белой простыне, которую родственники, все в черном, усыпали цветами.

А впереди всех Джен, голова опущена, руки за спиной. В пиджаке и юбке в тон. Похожа на маленькую девочку.

Семья шла позади. Крошечные мальчики в крошечных костюмчиках. Одна из бабушек несла еду в пластиковом пакете.

Они направлялись в церковь в конце улицы. Народ выходил посмотреть на процессию.

Они почти прошли мимо, когда сзади появилась машина и начала сигналить.

Я прятался за телефонной будкой. Не хотелось больше говорить с Джен.

Машина приблизилась к хвосту процессии, не переставая сигналить. Все оборачивались и кричали на водителя. Но тот только упорнее сигналил. Он остановился поперек дороги. Слышно было, как сработал ручник.

Из машины вышел старик. Не успел ремень безопасности втянуться, как он начал кричать.

— Знаю я, что скрывается за этими румянами! Все знают, что я прав! Она убила его! — вопил он. — Яд! Стойте! Немедленно остановитесь!

Сел обратно в машину. Автомобиль рванул вперед, обогнул идущих и резко затормозил перед ними. Процессия остановилась. Путь преградила машина, вставшая поперек дороги. Водитель снова вышел. Он все еще что-то кричал. Джен стояла, отвернувшись. Выглядела опечаленной.

— Она убила его, — сказал водитель.

Не стоило мне вылезать из-за телефонной будки. Но всем было интересно. Прохожие стали придвигаться поближе. Я пошел с ними.

— Она и Чарли, — говорил старик. — Чем-то.

Он погрозил пальцем.

— Чем-то!

Она подняла голову и увидела меня. Кажется, хотела о чем-то попросить.

Я задержался на секунду. Она молчала. Вокруг было много народу.

Я попятился назад. Она закрыла глаза.

Вошел в магазин. Решил, что так лучше. Не хотелось больше ее видеть. И без того еле выкрутился, лишние вопросы ни к чему.

Сел на пластмассовый ящик у стойки с журналами и принялся читать поздравительные открытки. Перекрывая звучащую музыку, снаружи доносились крики. Там что-то происходило. Я не отрываясь изучал открытки. Большинство либо с цветами, либо бодрые оскалы и культуристы в плавках.

В магазин вбежал какой-то парень. Бросился к девушке за прилавком:

— Его отец говорит, это она его убила. Он обвиняет ее.

— Да ну!

— Собираются покойника воскрешать. Хотят самого спросить.

— Прямо сейчас?

— У них там и некромант есть.

Девушка выглянула в окно, между светящимися рекламами сигарет. Спросила меня через плечо:

— Вам помощь нужна, сэр?

Я поставил на место открытку с собакой, которую как раз читал.

Парень сказал мне, ткнув большим пальцем в сторону окна:

— Там этот, ну, который умер.

Я пошел вместе с ними посмотреть. Это была плохая идея.

Некромант оказался в джинсах и дурацком свитере. С желтыми стеклами в очках. Он стоял на коленях над трупом, лежащим на обочине. Втыкал пластиковые клинышки в тело. Они были уже повсюду.

Толпа собралась изрядная. Джен плакала, по обе стороны от нее мать и, кажется, отец. Чарли я тоже увидел, в костюме, он стоял и смотрел на разделительную полосу на дороге. Почесывая бороду.

Покойник лежал обнаженным у всех на виду. Как-то не думал об этом, пока не услышал, как одна женщина прошептала подруге:

— Слава богу, что я в свое время решила не встречаться с ним.

— Нельзя ли расступиться? — раздался голос некроманта. — Один, два, три шага назад…

Все отодвинулись. Некромант стал привязывать душу обратно к телу черными резиновыми лентами. Вязал узлы.

Человек рядом со мной спросил какую-то женщину:

— Ты Джарва оставила на телефоне?

— Нет, — ответила она.

— А кто тогда на телефоне?

— Я автоответчик включила.

— Автоответчик нельзя. Уже полдвенадцатого.

Тело начало двигаться. Неуклюже, потому что душа выскальзывала.

Все замолчали. Некромант поднялся. Тело корчилось на простыне, разложенной на траве. С открытыми глазами.

Покойник осмотрел свое тело. Расправил пальцы. Тихо сказал:

— Я умер… Вот и все…

В голосе звучало удивление.

Подошел его отец, обнял. Он что-то задел, и голова откинулась назад. Голова снова стала мертвой. Язык вывалился. Некромант присел на корточки, поправил резиновый крепеж, взмахом руки попросив отца отойти.

Труп как-то скособочился, но глаза открылись.

— Она меня убила, — произнес он. — Это было в уксусе.

Мы посмотрели на Джен. Она не шевелилась.

— Ты убила меня, — повторил труп. — Ты и Чарли. Уксус, да?

— Он врет, — сказала она. — На самом деле это не он.

— Нет, я, — ответил труп.

— Не он.

Она набросилась на некроманта:

— Тебе заплатили, чтобы ты устроил здесь представление, нашел кого-нибудь сказать это. Кого-то другого.

Покойник пробормотал:

— Ты смотрела, как я падал.

— Это не он, — твердила она. — Я бы его узнала.

— Он, — повторил его отец. — Можете мне поверить.