Шевалье де Сент-Эрмин. Том 1 - Александр Дюма

На этот раз Бонапарт согласился с Реалем и разрешил ему обещать узнику если не свободу, то, по меньшей мере, жизнь.

Реаль уехал, оставив первого консула, ожидавшего Ренье и Фуше, в руках его камердинера.

Ренье застал Бонапарта уже полностью одетым и причесанным. Сдвинув брови, он прохаживался взад и вперед, склонив голову на грудь и сложив руки за спиной.

— Доброе утро, Ренье, — поздоровался первый консул. — Что вы вчера говорили мне насчет Кадудаля?

— Я сказал, гражданин первый консул, что получил письмо, в котором мне сообщили, что он по-прежнему в Лондоне и что три дня назад он обедал в Кингстоне у секретаря господина Аддингтона. Вот письмо, возьмите.

В это время доложили о прибытии Фуше.

— Пусть войдет, — распорядился первый консул, довольный тем, что может столкнуть лицом к лицу двух своих министров полиции: официального и явного — Ренье и неофициального и тайного — Фуше.

— Фуше, — сказал Бонапарт, — я вызвал вас для того, чтобы вы рассудили Ренье и меня. Ренье утверждает, что Кадудаль в Лондоне, а я говорю, что он в Париже. Кто из нас прав?

— Тот, кого вчера я предупреждал: «Берегитесь, кинжалы носятся в воздухе!»

— Вы слышите, Ренье: это я получил такое письмо от господина Фуше, значит, прав я.

— Может быть, — пожав плечами, сказал Ренье, — вы передадите господину Фуше вчерашнее письмо из Лондона?

Бонапарт еще держал в руках письмо, которое дал ему Ренье. Он отдал его Фуше, и тот внимательно с ним ознакомился.

— Позволит ли первый консул, — обратился Фуше к Бонапарту, — представить ему человека, который прибыл из Лондона во Францию вместе с Кадудалем и с ним же прибыл в Париж?

— Черт побери! — воскликнул первый консул. — Вы доставите мне удовольствие!

Фуше вышел в приемную и вернулся с агентом Виктором. Агент, одетый с иголочки, как две капли воды походил на одного из юных роялистов, которые то ли по убеждению, то ли следуя моде строили заговоры против первого консула.

Он почтительно поклонился и замер у порога.

— Что же это такое? — спросил Бонапарт. — Если этот человек прибыл в Париж вместе с Кадудалем, то почему он до сих пор на свободе?

— Потому что, — отвечал Фуше, — это агент, которого я направил в Лондон специально для того, чтобы он следил за Кадудалем. И дабы не терять Жоржа из виду, он последовал за ним во Францию и добрался до Парижа.

— Когда это произошло? — спросил первый консул.

— Два месяца назад, — ответил Фуше. — Если господин Ренье хочет лично допросить моего агента, он окажет ему большую честь.

Ренье подал агенту знак, и тот приблизился. Тем временем Бонапарт с любопытством разглядывал молодого человека. Агент был одет по последней моде, ни дать ни взять юный щеголь после утреннего визита к г-же Рекамье или к г-же Тальен. Казалось, он делает над собой усилие, чтобы загасить дежурную лучезарную улыбку.

— Сударь, — обратился к агенту Ренье, — что вы делали в Лондоне?

— Гражданин министр, — ответил агент, — я делал то же, что и все, — строил заговоры против гражданина первого консула.

— С какой целью?

— Чтобы Их Высочества принцы представили меня Жоржу Кадудалю.

— О каких принцах вы говорите?

— О принцах из дома Бурбонов.

— И вы добились того, чтобы вас рекомендовали Кадудалю?

— Да, господин министр, мне оказал эту честь Его Высочество герцог Беррийский. Он отрекомендовал меня таким образом, что Жорж счел меня достойным войти в состав первой же экспедиции, которую он направил во Францию, то есть в группу из девяти человек, его сопровождавших.

— Кто были эти люди?

— Господин Костер Сен-Виктор, господин Бюрбан, господин де Ривьер, генерал Лажоле, некто по имени Пико, которого не надо путать с тем, кого только что расстреляли, господин Буве де Лозье, господин Дамонвиль, некто по имени Кёрель, который был приговорен к смерти вчера, ваш покорный слуга и Жорж Кадудаль[102].

— Как вы пересекли море?

— На чем-то вроде тендера, командовал капитан Райт.

— Я знаю его! — воскликнул Бонапарт. — Это бывший секретарь Сиднея Смита.

— Совершенно верно, — подтвердил Фуше.

— Погода стояла ужасная, — продолжал агент, — мы с большим трудом во время прилива подошли к скалам Бивиля.

— Где вы вышли на берег? — спросил Бонапарт.

— Недалеко от Дьеппа, генерал, — ответил Фуше.

Бонапарт заметил, что из почтительности, довольно странной для человека такого сорта, агент не отвечал непосредственно ему, а лишь слегка склонял голову, пока Фуше отвечал за него. Такое смирение тронуло его.

— Когда я вас спрашиваю, — сказал он агенту, — вы можете отвечать непосредственно мне.

Агент снова поклонился и сказал:

— Нас высадили под отвесными скалами Бивиля, которые в этом месте поднимаются на высоту около двухсот тридцати футов.

— И как же вы взобрались наверх? — поинтересовался Бонапарт.

— По тросу толщиной с корабельный канат! Поднимаешься наверх при помощи рук, а ногами упираешься в скалу, которая образует там что-то вроде каминной трубы. Для удобства на тросе навязаны узлы и кое-где даже горизонтальные перекладины, на которых можно немного передохнуть на манер попугаев на жердочке. Я полез первым, за мной — господин маркиз де Ривьер, генерал Лажоле, Пико, Бюрбан, Кёрель, Буве, Дамонвиль, Костер Сен-Виктор и последний — Жорж Кадудаль. Когда мы добрались до середины, многие стали жаловаться на усталость.

— Предупреждаю, — крикнул Кадудаль, — я только что отрезал нижнюю часть троса.

И в самом деле мы услышали, как с шумом падает к подножью скал обрезанный трос.

— Мы повисли между небом и землей, — продолжил агент, — спуститься мы уже не могли, надо было лезть до самого верха. И мы добрались без всяких происшествий.

Признаюсь, когда я коснулся земли, я был до такой степени напуган этим подъемом, что всем телом прижался к земле, боясь, что если встану на ноги, то голова закружится и я упаду в пропасть.

Господин де Ривьер, самый слабый из нас, лежал почти без сознания, Костер Сен-Виктор выбрался наверх, насвистывая охотничью песенку, а Кадудаль, тяжело дыша, признался:

— Тяжеловато для человека, который весит больше двухсот шестидесяти фунтов.

Затем генерал отвязал трос от кола, вокруг которого он был намотан и за который крепился, и послал эту вторую половину вслед за первой. Мы спросили его, что он делает и зачем, а он ответил, что этот трос служил контрабандистам, и какой-нибудь бедолага может полезть по нему, добраться до середины скалы и повиснуть над пропастью на высоте ста футов.